Это цитата сообщения Томаовсянка Оригинальное сообщение

Итальянский поэт Франческо Петрарка (1304-1374)

   [показать]Семь столетий люди повторяют имя человека, влюбленного в женщину, влюбленного в жизнь, просто влюбленного. В этом великий секрет Петрарки, понять который смогут лишь те, кто сам любил искренне, истово и безответно…

  Франческо Петрарка родился в Ареццо в семье нотариуса. В 1312 они переехали из Ареццо в Авиньон. Образование получил сначала в Монпелье, а затем в Болонском университете. Однако он ненавидел юриспруденцию. Поэтому после смерти близких бросил занятия и вернулся в Авиньон. Принял духовное звание, которое открыло ему доступ к папскому двору (1326). Петрарка увлёкся блеском придворной жизни.

   В 1327 в церкви св. Клары Петрарка встретил красивую молодую женщину, которую воспел в стихах. Его сборник «Книга песен» составлен из сонетов, канцон, секстин, баллад, мадригалов, воспевающих его идеализированную любовь Лауру.

СОНЕТЫ

[показать]

               

         LXI. Перевод Вяч. Иванова [показать]

Благословен день, месяц, лето, час
 И миг, когда мой взор те очи встретил!
 Благословен тот край и дол тот светел, 
Где пленником я стал прекрасных глаз!

Благословенна боль, что в первый раз 
Я ощутил, когда и не приметил, 
 Как глубоко пронзен стрелой, что метил 
Мне в сердце Бог, тайком разящий нас!

Благословенны жалобы и стоны, 
Какими оглашал я сон дубрав, 
Будя отзвучья именем Мадонны!

Благословенны вы, что столько слав 
Стяжали ей, певучие канцоны, - 
Дум золотых о ней, единой, сплав!

 

              CCCXXXIII. Перевод А. Эфрон

Идите к камню, жалобные строки, 
Сокрывшему Любовь в ее расцвете,
 Скажите ей (и с неба вам ответит,
 Пусть в прахе тлеть велел ей рок жестокий), [показать]

Что листья лавра в горестном потоке
 Ищу и собираю; листья эти - 
Последние следы ее на свете - 
 Ведут меня и близят встречи сроки,

Что я о ней живой, о ней в могиле - 
Нет, о бессмертной - повествую в муке, 
Чтоб сохранить прелестный образ миру.

Скажите ей - пусть мне протянет руки 
И призовет к своей небесной были 
В мой смертный час, как только брошу ли

 

                               CXXXII

 Меня знобит? Коль он - любовь, то что же Любовь?

Добро ль?.. Но эти муки, Боже!..

Так злой огонь?.. А сладость этих мук!.. [показать]

На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?

Коль им пленен, напрасны стоны. То же,

Что в жизни смерть,- любовь. На боль похоже

Блаженство. "Страсть", "страданье" - тот же звук.

Призвал ли я иль принял поневоле

Чужую власть?.. Блуждает разум мой.

Я - утлый челн в стихийном произволе.

И кормщика над праздной нет кормой.

Чего хочу - с самим собой в расколе,-

Не знаю. В зной - дрожу; горю - зимой.

   В 1330 Петрарка поступил на службу к Джованни Колонна, давшему поэту возможность изучать античных писателей. Он собирал библиотеку, переписывал рукописи древних авторов и даже сочинил в подражание Теренцию комедию «Филология» (не сохранилась). В 1333 Петрарка совершил путешествие по Франции, Фландрии, Германии. Всюду он осматривал памятники и искал древние рукописи. В его столе было много законченных и неоконченных произведений, потому что он брался за многое сразу и почти никогда не успевал все откорректировать и привести в порядок. Трудно понять, каким образом ему удавалось вести подобную жизнь: полную дипломатических и культурных миссий, церемоний, дружеских встреч и бесед. Должно быть, он был неутомимым тружеником, обладавшим к тому же железной дисциплиной.

  Современники восхищались в основном латинскими стихами и прозой: Epistole metricae, Bucolicum Carmen, 24 книгами Familiarum rerum, De viris illustribus, Psalmi poenitentiales. Большой успех (правда, уже посмертный) снискала ему его поэма Африка. Но истинное величие Петрарка заслужил именно своим Canzoniere, сочинение которого сам он считал простым развлечением и даже стеснялся его, считая безделушкой. Подобно Данте, который считал себя теологом, а никак не поэтом, Петрарка обманывался, полагая, что является продолжателем классической культуры и "реаниматором" латинского языка. В действительности же он оказался самым что ни на есть современным поэтом и к тому же - великим итальянским стилистом, возможно - самым великим. Франциско Петрарка оказался совершенно новым для того времени персонажем: великим "гуманистом" Возрождения.

 

  В отличие от средневекового человека, Петрарка был внутренне свободен. Для него мир был не "сном Бога", но вполне конкретной вещью, а жизнь - не мучительным покаянием, но увлекающим приключением, которое надо было прожить с максимальным вкусом и наилучшим образом. Ему нравилось нравиться и именно отсюда и происходят его вечные поездки и события, среди которых он оказывался. В культуре же он видел вариант служения, священничества, которое уводило его от всего остального. Ради рукописи Вергилия он мог пожертвовать не только политической идеей, но даже и Лаурой. И возможно, он увлекся идеями Колы ди Риенцо именно потому, что тот дал ему прекрасный повод для написания посланий во славу Рима.

 

  В 1342 году, когда он уже был известным и модным персонажем, он взялся смиренно учить греческий с помощью калабрийского монаха Барлаама, которому потом - в благодарность за помощь - помог стать епископом. Он так никогда и не утешился из-за незнания этого языка и из собственного кармана заплатил Леонцию Пилату за организацию во Флоренции курсов латинского, чтобы любой желающий мог выучить латынь и перевести "Илиаду" и "Одиссею". Этот человек, который никогда не пошел бы на противоречие с папой или императором, рискуя заполучить проблемы, не колебаясь, продал бы душу дьяволу за тект Гомера. Он был тщеславным, но не мелочным. Например, он был расточительно щедрым с Боккаччо, вплоть до того, что перевел одну из его новелл из "Декамерона" на латинский язык, дабы литераторы всего мира могли насладиться ею "в чистом виде" - очищенной от присущей этому произведению вульгарности, как считал Петрарка. Он полагал, что элегантной может быть только проза, написанная на латыни.

  Начиная с 1337 он часто проводил дни в уединении в своем доме в Воклюзе, близ Авиньона. Последние двадцать лет жизни (с 1353) провёл сначала в Милане, затем в Венеции и в Падуе.

[показать]

 

СОНЕТЫ

CXXXIV.   Перевод Вяч. Иванова [показать]

Мне мира нет, - и брани не подъемлю, 

Восторг и страх в груди, пожар и лед.  

Заоблачный стремлю в мечтах полет - 

И падаю, низверженный, на землю.

Сжимая мир в объятьях, - сон объемлю. 

Мне бог любви коварный плен кует: 

Ни узник я, ни вольный. Жду - убьет;  

Но медлит он, - и вновь надежде внемлю.

Я зряч - без глаз; без языка - кричу. 

Зову конец - и вновь молю: "Пощада!" 

Кляну себя - и все же дни влачу.

Мой плач - мой смех. Ни жизни мне не надо,  

Ни гибели. Я мук своих - хочу... 

И вот за пыл сердечный мой награда!

Петрарка. «Стихи» (Венеция, 1756)

              [показать] CLVI. Перевод Вяч. Иванова

Я лицезрел небесную печаль, 

Грусть: ангела в единственном явленье. 

То сон ли был? Но ангела мне жаль. 

Иль облак чар? Но сладко умиленье.

Затмили слезы двух светил хрусталь, 

Светлейший солнца. Кротких уст моленье, 

Что вал сковать могло б и сдвинуть даль, - 

Изнемогло, истаяло в томленье.

Все - добродетель, мудрость, нежность, боль - 

В единую гармонию сомкнулось, 

Какой земля не слышала дотоль.

И ближе небо, внемля ей, нагнулось; 

И воздух был разнежен ею столь, 

Что ни листка в ветвях не шелохнулось. [показать]

                                  

   CCLXXII. Перевод Е. Солоновича

Уходит жизнь - уж так заведено, -  

Уходит с каждым днем неудержимо, 

И прошлое ко мне непримиримо, 

И то, что есть, и то, что суждено.

И позади, и впереди - одно, 

И вспоминать, и ждать невыносимо,  

И только страхом Божьим объяснимо, 

Что думы эти не пресек давно.

Все, в чем отраду сердце находило, 

Сочту по пальцам. Плаванью конец: 

Ладье не пересилить злого шквала.

Над бухтой буря. Порваны ветрила, 

Сломалась мачта, изнурен гребец, 

И путеводных звезд как не бывало.

 

www.gramma.ru/LIT/2/p.html?PHPSESSID...

 

Непосредственность и потрясающая искренность итальянских стихов Петрарки вдохновила огромное количество поэтов на века вперед.

"Вечерняя Москва" составила подборку мудрых изречений великого поэта.

- В делах спорных суждения различны, но истина всегда одна.

- Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни — начало славы.

- Раз нельзя быть внешне тем, чем хочешь быть, стань внутренне таким, каким должен стать.

- Мгновенья счастья на подъем ленивы,
Когда зовет их алчный зов тоски;
Но, чтоб уйти, мелькнув, — как тигр, легки.
Я сны ловить устал. Надежды лживы.

- Обжорство, леность мысли, праздный дух
Погубят в людях доброе начало:
На свете добродетелей не стало,
И голосу природы смертный глух.
На небе свет благих светил потух -
И жизнь былую форму потеряла,
И среди нас на удивленье мало
Таких, в ком песен не скудеет дух.

- Чем ближе мой последний, смертный час,
Несчастий человеческих граница,
Тем легче, тем быстрее время мчится, -
Зачем же луч надежды не погас!

- Жадный беден всегда. Знай цель и предел вожделения.

- Истинно благородный человек не рождается с великой душой, но сам себя делает таковым великолепными своими делами.

- Огню огонь предела не положит,
Не сякнут от дождя глубины вод,
Но сходным сходное всегда живет,
И чуждым чуждое питаться может.
А ты, Амур, чья власть сердца тревожит,
Вещей привычный нарушаешь ход,
И чем сильней к любимым нас влечет,
Тем большее бессилье душу гложет.

- Свою любовь истолковать умеет лишь тот, кто слабо любит.

- Унижать других - гораздо худший вид гордости, чем превозносить себя не по заслугам.

- Коль души влюблены,
Им нет пространств; земные перемены
Что значат им? Они, как ветр, вольны.

- Что пользы в том, что ты многое знал, раз ты не умел применять твои знания к твоим нуждам.

- Юность обманула меня, молодость увлекла, но старость меня исправила.

- Нет выше свободы, чем свобода суждения, и, признавая ее за другими, я требую ее для себя.

[показать]