В субботу у Шыма был день рожденья. Он родился в Год Лошади.
По старой традиции шымяковский бездник – главный праздник весны. Или лета. Или того и другого вместе. Можно было догадаться, что такое событие не пройдет незамеченным. Субботний вечер, небольшое кафе под названием “Апостол Ж”, водка, коньяк, воздушные шарики, сигареты “Кент”. Тосты и пожелания – про будущее, настоящее, прошлое.

- А ты слышал про Женька Р?
Пауза. Теперь я - весь внимание.
- Не слышал. Неужели, помер?
- Нет, ушел в прошлом году в монастырь. Теперь он больше не Женек, а брат Малахай.
- Имя странное. Неужели монастырь шаолиньский?

Новость про Женька Р – самое примечательное событие на славиковском юбилее. Женек Р – мой бывший одноклассник. Мы учились с ним в школе последние два класса. Высокий худой боксер-профи с взглядом убийцы-имбецила. Он никогда не доебывался до других школьников сам, но зато настоящие уебаны всегда звали его в качестве дополнительной грубой силы. Молчаливый и злой с приклеенной механической ухмылкой.
Наверное, трудно всю жизнь изображать человека более тупого и отмороженного, чем ты есть на самом деле.
В одиннадцатом классе Женек Р. и еще два других яка из нашего “безупречного” гуманитарного класса отпизидили чуваков из cоседней школы, с которыми ходили на одни университетские курсы. Отпиздили душевно. Больница, реанимация, уголовное дело. Плюс черный билет в тот вуз, куда позднее поступила добрая половина нашего класса.
За пять лет учебы мы не перекинулись и десятком слов. Уверен, что мы были единственными одноклассниками, которые не здоровались друг с другом. Почти как в аниме.
Я не слышал как сложилась судьба Женька после университета. “Бурные девяностые” подошли к концу очень неожиданно, и стиль “новый русский бандос” быстро вышел из моды. Кто-то из знакомых рассказывал, что приходил в какую-то организацию и видел там Женька. Он работал охранником. Они вышли покурить, перекинулись парой слов, и Женек попросил никому не рассказывать об их встрече.
И вот теперь брат Малахай.

Славиковский бездник прошел почти без нюансов. В третьем часу ночи мы с Малым и еще одной бутылкой водки притащили юбиляра на его старую кухню, где и оставили глубоко спящим. За десять минут до отруба Славик начал один из своих любимых баянов. Про женщин, которых он потерял.
- А ведь какие у нее были ноги? И зачем я это сделал?
У каждого человека уже есть старые болячки, потерянные женщины, нереализованные мечты, о которых он изо всех сил пытается забыть. Пытается, но каждый раз в состоянии опьянения возвращается к ним снова и снова. Возвращается и пытается рассказать об этом не только лучшим друзьям, но даже первым встречным.

Теперь хочется найти собственную слабость и побыстрее запечатать ее поглубже. Потому что я ее не знаю. А жаль.