Планы и чаяния
Наполеон рассчитывал разгромить русскую армию не раньше, чем у Вильно, и не позже, чем у Витебска. Более глубокого продвижения он не планировал. Но русские армии всё время ускользали на восток. Он понял, что пока армия не разгромлена, Россия не признает себя побежденной, и он должен преследовать армию, как бы далеко она ни отступала. При пятикратном превосходстве в живой силе и при примерно двойном превосходстве в артиллерии он не сомневался в победе. Известная фраза о том, что если он возьмет Киев, то он возьмет Россию за ноги, если возьмет Петербург, то за голову, а если возьмет Москву, то поразит в самое сердце, была сказана им после занятия Смоленска.
Сообщение о назначении нового главнокомандующего в русской армии для Наполеона свидетельствовало о том, что в ближайшее время будет дано генеральное сражение. Оценив состояние армии по результатам смотра частей в Вязьме, не выделяя больше войск ни в гарнизоны, ни на охрану занятой территории, он всю армию направил вслед русской, к полю генерального сражения.
Не менее знаменательны и известные фразы Кутузова. Ответ госпоже де-Сталь совершенно определенно свидетельствует о том, что он знал, что победит, ответ племяннику, задним числом, – что знал, и не известно как давно, как справиться с Наполеоном, хотя на первый взгляд это кажется просто вежливой светской фразой. Но при этом, учитывая успешную деятельность французской разведки, само существо своих решений он хранил в глубокой тайне.
Уезжая из Петербурга 8го августа, он сказал, что если Смоленск еще не сдан, то Москву не отдадут, а если сдан – Москву придется отдать. Увы, Смоленск был сдан еще 6го числа.
Кутузов принял общее командование Первой и Второй армиями 18 августа в Царевом Займище и тотчас обещал армии генеральное сражение. Барклай считал, и впоследствии говорил, что позиции у Царева Займища были лучше, чем при Бородино. Может быть и так, не известно, но очевидно, что он совершенно не понимал ни того, что для такого сражения местность надо очень хорошо подготовить, ни того, как это надо было сделать. Кутузов приказал – отступать!
При имевшемся соотношении сил главной надеждой Кутузова были пушки. Именно артиллерия должна была истребить французскую армию. Но пушки, как можно больше, если уж не все, должны были стоять там, где пойдет французская армия. Нужно было выбрать позиции, оборудовать, разместить войска и замаскировать это так, чтобы не только разведка противника, в том числе его агентура в самом русском штабе, существовавшая в течение всей кампании, которая конечно вскроет всё это, не только французские генералы, но и сам военный гений Наполеон не могли до времени вскрыть замысла.
Кроме того, Кутузову надо было обезопасить себя и от возможного отказа Наполеона от сражения и обхода армии. Кутузов наметил три возможных района сражения, о чем и докладывал царю. На случай обхода Бородинской позиции он к месту слияния старой и новой смоленских дорог как к возможному другому месту сражения направил часть тяжелой артиллерии, чтобы под её прикрытием отступающая, добавим от себя, весьма поспешно, армия смогла бы занять позиции.
Также ещё до Бородинского сражения Кутузов направил за Москву, в Рязань несколько артиллерийских рот, очевидно, подготавливая сдачу Москвы. Навряд ли он предполагал тогда, что Москва будет сожжена, сначала на две трети то ли по приказу Ростопчина, то ли жителями, а потом, на оставшуюся треть – французами при оставлении города. Отправка примерно тогда же из Москвы противопожарной техники, вероятнее всего, объясняется желанием не оставлять эту дорогую и уникальную по тем временам технику в качестве трофея врагу.
Позиция
Отведя к 22 августа войска к Бородино и приступив к оборудованию позиций, Кутузов просил генерала Коновницына, начальника арьергарда, задержать французов хотя бы на день, чтобы получить возможность оборудовать позиции. Они протянулись от берега Москвы-реки на севере до обширных болот у деревни Утица на юге, примерно на 12 километров. Северная половина имела более глубокие овраги с более крутыми склонами и была больше залесена. Кутузов укрепил её устройством артиллерийских батарей, лесных засек и устройством флешей на самом правом фланге. Примерно в центре позиции, у деревни Горки, на возвышенности была устроена большая батарея из самых мощных и дальнобойных пушек. Её прикрывала 12ти орудийная батарея, батарея Дохтурова, а на обширном высоком и пологом холме, господствующим далеко над окрестностью, был устроен люнет, получивший название батареи Раевского (21 орудие), перед ним были отрыты волчьи ямы и ров, в который с началом сражения было введено пехотное прикрытие в 4000 человек, кроме того, были устроены какие-то укрепления у деревни Бородино; на южном фланге, сравнительно более плоском и открытом, с небольшими перелесками и кустарниками, был по всем правилам полевой фортификации устроен вооруженный мощными орудиями Шевардинский редут, сооружены другие батареи. На первой линии были размещены войска и установлены пушки на всех батареях. Кроме того, в глубине обороны были устроены отдельные батареи для противодействия обходу армии, рокадные колонные пути с мостами через овраги, позволяющими провоз орудий, позиции второй линии батарей и артиллерийского резерва. Вторая армия должна была занимать позиции от деревни Бородино на юг, в том числе Шевардинский редут. При объезде позиций 22 августа командующий Второй армии Багратион обратил внимание главнокомандующего на то, что его позиция очень невыгодна, на что Кутузов ответил: «Если вас атакуют, вы отойдете». С одной стороны, - четкий ответ, а с другой, и теперь мы задним числом это так воспринимаем, - пустая отговорка. Даже в этот момент, в свите своих генералов и штаба, а может быть, именно поэтому, помня о французской разведке, не мог Кутузов сказать о придуманной им уловке, и уж тем более не сказал, что он специально устроит так, чтобы атакован был именно Багратион, самый лучший и самый надежный из его генералов. Это элемент маскировки, так же, как и широко разглашенный факт, будто бы Бородинскую позицию выбирал генерал Бенигсен, поскольку Бенигсена Наполеон считал плохим генералом.
[300x220]