Настроение сейчас - люблю это ^^
Я в него влюбилась. Лучший слешнагло содраный у Беллы, которая содрадла его с дайри))
Пейринг: Стэн/Кенни:
Рейтинг: PG-13, что-то вроде
Жанр: POV Стэна, ангст
Размер: драббл
Автор: Сано-кун
Дисклеймер: персонажи принадлежат Мэтту и Трею, блаблабла.
Иногда он приходит на остановку, как ни в чём и бывало, садится в автобус, едет с нами в школу, всегда чуть сонный и молчаливый.
Иногда он пропадает с уроков, куда – никто не знает, а потом возвращается. Он становится веселее, активнее, смеётся громче, зато потом ни слова у доски сказать не может. Выходит - и в ступор. Медленно так мелом об доску постукивает, а когда учитель на него кричит, вздыхает, аккуратно кладёт мел обратно и возвращается на своё место.
Иногда он ведёт себя, как все мои одноклассники: бегает втихаря курить на переменах, списывает по-быстрому домашнее задание в туалете, подначивает Картмана, дразнит Пипа, подкладывает дохлых тараканов в рюкзаки девчонкам, громко отпускает неприличные шутки и смеётся вместе со всеми.
Иногда он даже приглашает Бебе или Энни на свидание на глазах у всего класса.
Иногда он приходит в школу будто сам не свой. В такие дни всегда пасмурно и ветрено, и он сидит, задумчиво теребя светлую чёлку, и смотрит куда-то вдаль, не замечая никого.
Мы знаем, иногда он уходит в самые грязные, жуткие переулки нашего внезапно разросшегося города, чем он там занимается, мы можем только догадываться, но это ему помогает, или он успел научиться мастерски притворяться. Кайл очень беспокоится, Картману всё равно, как всегда, а мне... жалко его как-то.
Иногда он приходит ко мне на обед, который потом переходит в ужин, а иногда – ночёвку, потому что его родители опять ругаются, а дома не то что есть - и пить-то нечего, разве что ржавую воду из-под крана или мерзкое дешёвое пиво.
Иногда он приходит ко мне поздно вечером (это уже начинает превращаться в ритуал), всегда – тихо, всегда – молча, даже тогда, когда его бледное, болезненно худое, угловатое тело с непривычно яркими венами на запястьях лихорадочно извивается под моими руками, а в глазах стеклом застывает боль, отчаяние и нежность; такие вечера созданы для того, чтобы я мог выслушать его бессвязный бред (если он остаётся у меня) и дать хоть немного своего тепла, или боли, если он попросит. Мне не жаль для него ничего, друг всё-таки, да ещё в такой жопе.
Иногда он спокойно, ласково говорит мне, держа моё лицо в ладонях, как он боится смерти и как он хочет жить.
Иногда он с ухмылкой достаёт старый пистолет, доставшийся ему от дяди Джимбо, посреди урока и вышибает себе мозги коротким нажатием на курок; или выбегает на дорогу перед едущими машинами, он всегда выбирает красные или серые с накрашенными шлюхами за рулём, и его неправильные переломанные конечности будто светятся кровавым светом во тьме; иногда он в один вечер выпивает пять-шесть бутылок медицинского спирта, а иногда – забирается на здание мэрии, машет руками проходящим внизу прохожим и ныряет вниз ласточкой.
Тогда он умирает.
И всё начинается сначала.