Есть у меня серия драббликов-кроссоверов. Волшебники из Пратчеттовского Незримого Университета приезжают в Хогвартс в гости. их очень много, буду выкладывать частями. перед вами часть номер один)

Драбблы про Незримый Университет, часть 1

Профессор Дамблдор с интересом наблюдал, как из его камина не без труда выбирался толстенький человечек с длиннющей бородой и в мантии, которая в свои лучшие годы, вероятно, была алого цвета. На человечке была высокая остроконечная шляпа с несоразмерными высоте тульи полями, и это придавало ему сходство с гигантским рожком мороженого, который вверх ногами упал на асфальт.
- А, Наверн! Приветствую тебя, мой друг, в Хогвартсе, - Дамблдор встал из-за стола и помог гостю очиститься от золы, пару раз сильно ударив его по спине. – Хотелось бы узнать, что привело тебя сюда?
- Здравствуй, Альбус, - Наверн Чудакули куда более нежно, чем профессор Дамблдор, стряхнул черную пыль с бороды. – Я вот решил повидать своего старого друга, ведь мой старый друг не против, а?
- Я в самом деле очень рад, в самом деле, - директор вернулся на свое место и жестом пригласил аркканцлера сесть. – Лимонную дольку будешь?
- Что? Дольку? Да, пожалуй.
Несколько минут молчание нарушало причмокивание, которым сопровождалось поедание лимонной дольки.
- Я, собственно, вот по какому вопросу, Альбус, - не очень уверенно начал Наверн.
- Ага, все-таки по вопросу, - торжествующе произнес Дамблдор.
Аркканцлер неопределенно махнул рукой, но все таки не счел разумным начинать переговоры с такой неуважительной ноты.
- Я бы хотел научить младшее поколение волшебников тому, что им крайне пригодится в жизни.
- Ах, Наверн, какие благие намерения! Что, твои преподаватели по-прежнему ведут уроки в аудитории 3Б?
Наверн Чудакулли напустил на себя грозный вид и зыркнул на человека, оскорбившего честь Незримого Университета.
- Ну.. вообще-то, да, - сказал широко известный в узких кругах бунтарь.

* * *

За профессором современного руносложения закрылась массивная дверь, и профессор, полный наихудших предчувствий, медленно повернулся. Его взору предстал полный кабинет студентов. Он уставился на них. Они уставились на него.
Профессор еще никогда не находился в такой близости с начинающими волшебниками. Все эти дети смотрели на него с любопытством, которое он мог сравнить лишь с любопытством, с которым голодная лиса наблюдает за одинокой овцой. Профессору вдруг страшно захотелось оказаться где-нибудь не здесь. Он посмотрел на дверь. Дверь все ее выглядела массивной и вполне надежной.
А вот эта девочка... она явно собралась вести конспект!
Предчувствие подсказало профессору, что если он ничего не скажет, то заговорят они, а это во много раз страшнее.
- Кхм...-начал он, - Я, гм, Профессор современного руносложения из Незримого Университета.
- Здравствуйте, профессор современного руносложения! – проревел класс так, что профессор необычайно проворно нырнул под стол. Осознав, что пока что его никто не разделывает, храбрый преподаватель вылез обратно.
Тишина требовала, чтобы ее нарушили.
- Ну... В общем, руны. Гм.
Вдруг он понял, что это его звездный час! Он... Он расскажет им все, что знает сам, они будут восхищаться им, и всегда будут хором приветствовать его, а вот эта девочка все-все запишет, и... И он станет самым великом профессором современного руносложения в мире!
Он расправил плечи, и возвестил.
- Это – руна.
На доске тут же появилась заковыристая руна. Довольный собой профессор с гордостью посмотрел на класс. Все внимание было сосредоточено на нем, и он неожиданно понял, что разглашать секреты своего мастерства не так просто. Ему всего-навсего больше нечего сказать.
Начертав вторую руну рядом с первой, профессор, уже не так уверенно сообщил:
- А вот так их, гм, складывают.

* * *


Мадам Пинс была страшно недовольна. Недовольство было ее професстией, ее коньком, и ей очень нравилось это состояние. Она села за стол, положила толстую книгу на край стола и решила немного позлиться.
Да, конечно, с появлением этого Библиотекаря из Незримого Университета стало значительно тише. Да и школьники стали возвращать книги в срок. Но этого было недостаточно, чтобы мадам Пинс понравилось происходящее.
Во-первых, его любят книги. Мадам Пинс казалось, будто ей изменяет любимый муж. Все-таки, это ее книги. И они не должны себя так вести. А теперь за этим Библиотекарем всегда летает стайка восторженных магических журналов, а иногда даже парочка томно вздыхающих гримуаров. Даже «Чудовищная Книга о Чудовищах» не пыталась откусить ему пальцы, а довольно мурлыкала, ложась ему на колени.
Во-вторых, он преспокойно ест в библиотеке. Ученики (которые, кстати, к вящему недовольству мадам Пинс, тоже полюбили нового Библиотекаря) стали приносить ему фрукты, которые он с удовольствием уминает над той или иной нижкой, будь то «Магический Еженедельник» или какой-либо старинный фолиант.
В-третьих, он орангутанг. Это было что-то совсем из ряда вон выходящее. Он брал книги ногами и лазил по книжным стеллажам, как в джунглях.
Будь ее воля, мадам Пинс выгнала бы его отсюда взашей.
Она, неожиданно для самой себя, яростно стукнула кулаком по столу. Лежавшая на нем книга оскорбленно взлетела и принялась нарезать круги над головой женщины.
Проходивший мимо Библиотекарь удивленно посмотрел на нее и вопросил:
- У-ук?
И протянул ей банан.