Прочитал у Константина Симонова "Первую любовь".

Смотри назад: за сеткою дождя,
По-детски руки протянув с перрона,
Там девочка еще стоит, следя
За фонарем последнего вагона.

- А эта женщина? - Да вы о ком?
Об этой? Нет, о ней я не печалюсь.
Знаком ли с ней? Да, помнится, знаком,
Давным-давно мы где-то с ней встречались.

Дочитал последнюю строчку, упал на кровать и зарыдал. Давно, ох как давно я так не плакал. С какой-то дурацкой икотой, взвывами и ручьями слёз. Успокаиваясь на несколько минут и снова. Я даже с каким-то интересом наблюдал за собственным состоянием. Мне казалось прошла целая ночь. Я слушал весь минор на плеере и думал, что такая музыка не только для того, чтобы вызвать слёзы, но и чтобы их успокоить.

Мальчишка плачет, если он побит,
Он маленький, он слез еще не прячет.
Большой мужчина плачет от обид.
Не дай вам бог увидеть, как он плачет.

Он плачет горлом. Он едва-едва
С трудом и болью разжимает губы,
Он говорит ей грубые слова,
Которых не позволил никому бы.

Он говорит ей - милой, дорогой -
Слова сухие, как обрезки жести,
Такие, за которые другой
Им был бы, кажется, убит на месте.

Как я мог бросать сухие слова? Как я вообще мог?
Нет, это было больше похоже на исповедь, на очищение души. Моей и её.
Не было ничего, о чём я пожалел. Всё было лучше, чем могло бы быть.

Мы стояли на набережной, а она плакала, уткнувшись мне в куртку. А у меня слёзы стояли в горле уже третий день.
"Знаешь как вырезают аппендикс?..."
"Никуда тебя не отпущу"

И я никуда тебя не отпущу! И ни на кого не променяю. Не надо никаких красавиц, умниц и так далее. Никого кроме тебя не надо.
Я всегда буду рядом. Даже если когда-нибудь нас не будет вместе. Всё проходит... любовь навсегда. А дыхание одиночества было так близко...

Смотри назад: за сеткою дождя,
По-детски руки протянув с перрона,
Там девочка еще стоит, следя
За фонарем последнего вагона.

- А эта женщина? - Да вы о ком?
Об этой? Нет, о ней я не печалюсь.
Знаком ли с ней? Да, помнится, знаком,
Давным-давно мы где-то с ней встречались.
1936-1941

LI 7.05.22