Да уж, о законах подлости, по которым так любила строиться моя жизнь, я как-то в тот момент за радостью позабыла. А зря. Впрочем, проявили они себя не сразу, подбираясь осторожно и незаметно. В наш город прибыла эмиссар от Бдящих – Тея или Тесс. Кто такие Бдящие и зачем им какие-то эмиссары, я в то время совершенно не представляла, и когда Тесс захотела со мной пообщаться, согласилась безо всяких колебаний. Правда, Элеонора меня предупредила, чтобы держала ушки на макушке, и я постаралась не слишком сильно болтать. Тея расспрашивала меня о моем Становлении, о нежизни, об отношении к Гийому. Вроде бы простые вопросы, но… Смутное ощущение подводных камней меня все равно не покидало. Не знаю, повлиял ли на дальнейшие события этот разговор, но меня до сих пор терзают муки совести. Впрочем, Тея расспрашивала всех, и рассказать ей могли многое. В конце концов, назвать хотя бы нашего Примогена сильно лояльным Гийому я бы не взялась.

«Семейная поездка» получилась довольно странной. Помимо нас четверых там еще присутствовали Льюис Тореадор и Элен Малкавиан – потрясающе красивая девушка, Дитя нашего Принца. Или не Дитя… Во всяком случае, нам ее представили в этом качестве, и рыться в поисках правды я не собиралась. Незатейливую истину «меньше знаешь – крепче спишь» я начинала осознавать во всей полноте.

Впрочем, новое лицо нашей компании меня интересовало недолго. Понурое состояние Эдвина было для меня гораздо важнее. Это было в сто раз хуже, чем тогда, дома у Принца после столкновения с Беатой. Он, конечно, старался не показывать виду при остальных, но я просто ощущала, что его мучила какая-то боль. Рассказывать о причинах он отказался.

Впрочем, они относительно прояснились на следующую ночь… Тоже довольно странную…

Началась она с того, что я разругалась с Элеонорой и Анджеем…

 

20 июня 2005 года.

Кассандра лениво черкала ручкой в дневнике. Настроение было апатичное.

Недавно пришел Анджей, и они уже успели несколько погрызться. Сначала из-за ее неоцененной шутки, потом из-за его подколов, когда Элеонора воспылала желанием научить свое Дитя и своего любовника танцевать.

Кэс передернула плечами, вспомнив плачевные результаты этой попытки. И Анджея с самодовольным видом дающего ей советы.

Элеонора, видя накаляющуюся атмосферу, быстро утащила Бруджу на другой конец квартиры, мимоходом бросив девушке, что она может пойти погулять, раз уж ситуация в городе налаживается.

Кассандра прошлась по комнате и выглянула в окно. С высоты город казался сплошным морем огней. В последнее время центральные районы начали сильно угнетать. Хотелось тишины и одиночества. Вернее, одиночества от Элеоноры.

 - Погулять… - пробормотала девушка и коротко фыркнула. – Где? И с кем?  

Она задернула штору и прижалась спиной к стене, вспоминая вчерашнюю ночь. Вернее, то, в каком подавленном состоянии ушел Эдвин. У нее так и не получилось поднять ему настроение. И это мучило даже сейчас.

Кэс долгим взглядом посмотрела на мобильник, лежащий на крышке рояля.

«Звонить? Или не звонить?»

Она осторожно подняла телефон и задумчиво покрутила его в пальцах. С одной стороны девушке было крайне важно узнать, как Эдвин чувствует себя сегодня, с другой – навязываться она терпеть не могла.

Помявшись некоторое время, Кэс решительно набрала наизусть знакомый номер и принялась нетерпеливо ждать ответа.

 - Да? – голос Эдвина был ровным и спокойным, и догадаться по нему о состоянии владельца было невозможно.

 - Привет, - девушка неуверенно улыбнулась. – Не хочешь составить мне компанию? Элеонора отпустила погулять…

 - Прости, но я немного занят, - на заднем фоне действительно слышались чьи-то голоса. Похоже, Кэс вновь его от чего-то оторвала. Или от кого-то, но эту мысль она поспешно отогнала.

 - Мм… - девушка огорченно вздохнула. – Ну ладно. Извини, что отвлекла…

 - Подожди, - неожиданно проговорил Эдвин. – Не хочешь съездить на пару ночей за город? Если Элеонора отпустит?

 - За город? С удовольствием! – просияла Кассандра, моментально оценив такую заманчивую возможность побыть поближе к Эдвину и подальше от надзора Сира. – Сейчас у Элеоноры спрошу!

 - Давай. Перезвони мне тогда, хорошо?

 - Сразу же, - пообещала она и даже подпрыгнула от радости, после чего со всех ног бросилась в комнату Сира.

Дверь Элеоноры была закрыта, но Кэс, окрыленную мечтами о поездке, это не остановило. Она старательно забарабанила в нее, даже не подумав, что если Сир закрылась вдвоем с Анджеем, то беспокоить их сейчас скорее всего не стоит.

Элеонора открыла в, мягко говоря, нерадостном расположении духа.  За ее спиной возвышался почти взбешенный Бруджа. Судя по их виду, Кэс помешала им принимать душ.

Дождавшись, пока иссякнет красноречие ее любовника, Элеонора сухо поинтересовалась, чего хотела девушка в столь неподходящий момент и, выслушав просьбу Кассандры отпустить ее за город с Эдвином, послала свое Дитя… куда-нибудь до утра. Но чтобы утром она была на месте.

После чего дверь захлопнулась прямо перед носом Кэс. Девушка философски вздохнула, понимая, что сама виновата, и вновь набрала номер Эдвина.

 - Ну что? – поинтересовался тот. – Мы едем?

 - Извини, теперь не получается у меня, - Кэс скислилась. – Элеонора меня не отпустила.

 - Да, жаль, - Эдвин на какое-то время замолчал, а потом оптимистично заявил. – Ну что ж, тогда можем просто покататься где-нибудь за городом.

 - А как же твои дела? – осторожно уточнила девушка.

 - А с делами я почти разобрался, - он усмехнулся. – Давай через час на выезде, - Эдвин ей обозначил координаты и отключился.

Кэс бросила косой взгляд на дверь Элеонориной комнаты, ехидно улыбнулась и вприпрыжку побежала к себе. Быстренько сменив домашний вид на более пригодный для загородных прогулок, девушка крупно написала на листке бумаги «Я ушла» и, оставив записку на самом видном месте в гостиной, захлопнула за собой дверь квартиры.

 

Эдвин сидел на капоте машины и задумчиво смотрел в небо. Кэс несколько секунд придирчиво изучала его вид и пришла к выводу, что сегодня настроение у него начало приходить в норму. По крайней мере, жуткого вчерашнего ощущения почти не было. Оно только изредка покалывало сердце, но по сравнению с тем, что было, это казалось мелочами.

 - Привет, - Эдвин обернулся на ее шаги и одарил девушку так обожаемой ею улыбкой, а потом, внимательно посмотрев на Кэс, поинтересовался. – Что-то случилось?

 - Да так, - она отмахнулась. – Поцапалась с Элеонорой и Анджеем.

Брови Эдвина удивленно поползли вверх, и Кассандра смущенно пожала плечами:

 - Не важно. Просто я сделала то, чего делать не стоило… Забудь! Куда мы едем?

 - У меня есть два варианта, - он спрыгнул на асфальт. – Первый – поехать в гости к одной моей знакомой. И второй – покататься на лодке. Тут недалеко есть небольшая лодочная станция. Чего ты хочешь?

 - Хм, это надо посидеть и подумать, - шутливо протянула Кэс.

 - Сиди, думай, - Эдвин удобно устроился на сиденье машины, притянул девушку к себе на колени и легонько поцеловал. Кассандра скептически посмотрела на него и, негромко вздохнув, поинтересовалась:

 - Ты действительно считаешь, что я способна думать в такой ситуации о чем-то, кроме тебя?

 - А ты не способна? – на его губах заплясала лукавая усмешка, и Эдвин еще крепче обнял девушку.

Кэс в очередной раз поймала себя на подозрении, что ему очень нравится играть с ней в такие своеобразные «кошки-мышки», ожидая, когда она в очередной раз проколется и ляпнет что-нибудь, от чего будет потом краснеть всю оставшуюся ночь. Она постаралась отрешиться от провокационных мыслей и все-таки выбрать, куда бы ей хотелось поехать. С одной стороны он еще никогда не звал ее в гости к своим знакомым, с другой – хотелось просто побыть с ним вдвоем. Тем более, знакомиться с кем-то в таком взвинченном состоянии, в котором Кэс до сих пор находилась после «разговора» с Сиром, было не лучшей идеей.

 - Знаешь, я очень давно не каталась на лодке…

 - Ты права. Это лучший вариант, - Эдвин согласно кивнул. – Пожалуй, к моей знакомой ехать без предупреждения и без планов остаться на день бессмысленно. А Элеонора вряд ли будет довольна, что ты нарушила ее запрет.

 - Пожалуй, - Кэс передернула плечами и встала. – Тогда решено! Едем на реку!

 

Лодочная станция оказалась действительно недалеко, и вскоре они уже неторопливо плыли по спокойной речной глади, негромко переговариваясь. Вернее, говорил все-таки в основном Эдвин, хотя сегодня разговор на удивление протекал почти без смущенных пауз со стороны девушки и без незнания, что сказать (опять же – с ее стороны).

А Эдвин, к ее удивлению, действительно разговорился. И почему-то весьма охотно рассказывал о себе. Вспоминал свое детство, как начал играть на скрипке, рассказал о том, что его наставником после Становления был Бруджа… Кассандра слушала, затаив дыхание. Для нее это были поистине бесценные крохи информации. Ей очень интересна была его жизнь до их встречи, но он крайне редко об этом заговаривал. Да и тогда старался поскорее свернуть с этой темы.

Заодно он объяснил свое мрачное состояние – оказалось, что у него умер родственник.

«Вот интересно, родственник по крови или родственник по… крови», - Кэс мысленно усмехнулась такому нечаянному каламбуру.

Однако думать на печальные темы особого желания не было, ночь и окружающая обстановка располагали к романтике. Эдвин, на мгновение замолчав, неожиданно принялся читать ей стихи Вийона. И его бархатистый, завораживающий голос напомнил девушке о другом:

 - Помнится, однажды ты обещал мне спеть.

Карие глаза воззрились на нее в крайнем изумлении, и Эдвин неуверенно протянул:

 - А может, не стоит?

 - Стоит, стоит, - Кэс выжидающе смотрела на него. – В конце концов, кого тебе стесняться? Меня что ли? Не смеши!

 - А может, я действительно стесняюсь, - к нему вернулась привычная ироничность. – Может, я у тебя научился? А если серьезно… Кэс, я не певец, не уверен, что получится что-то стоящее…

 - Давай, это я решу, ладно? – она устроилась поудобнее, приготовившись внимать, и посмотрела на него самыми умоляющими глазами. – Ну, пожалуйста! Ну, я тебя очень прошу!

Эдвин тяжело вздохнул, помялся некоторое время и негромко запел.

Кассандра внимала ему с самой блаженной улыбкой. Его голос не был профессионально-красивым, как у классических певцов, но в его пении была другая красота, такая же, какая звучала в его собственной музыке. И девушка была готова слушать его бесконечно.

 - Спасибо, - прошептала она, когда песня закончилась, и Эдвин замолчал с явным облегчением.

 - Надеюсь, ты не потребуешь сейчас повторить этот подвиг еще раз? – шутливо поинтересовался он.

 - Нет, - Кэс покачала головой. – Не уверена, что смогу тебя уговорить, а жаль. У тебя очень красивый голос.

 - У тебя лучше, - Эдвин улыбнулся. – Даже удивительно, ты сегодня почти не молчишь.

 - Ну… Ты все равно за двоих разговариваешь, - она откровенно смутилась.

 - Ну да, мы уже выяснили, что целоваться со мной тебе проще, чем разговаривать, - хмыкнул он. – Хотя для меня это все равно непонятно. Какие-то странные у нас получаются отношения… Я вот до сих пор не могу понять, почему ты не можешь сказать, как ко мне относишься.

 - Да? – Кассандра бросила на него быстрый взгляд и поинтересовалась. – А ты можешь сказать, как относишься ко мне?

 - Сложный вопрос, - Эдвин задумчиво свел брови. – Я отношусь к тебе хорошо…

 - Пожалуй, самое верное определение, - хмыкнула девушка, отводя взгляд и внимательно изучая прибрежный лес. – И что же в нем такого сложного?

 - То, что ты очень загадочное и непонятное существо. И я никак не могу тебя разгадать, - Кэс даже не нашлась, что сказать на такое заявление.

 - Ты о чем? – она недоуменно хлопала ресницами, мысленно прокручивая свое поведение за все время их знакомства. Ничего загадочного там точно не наблюдалось.

 - Ты непредсказуема. Я никогда не знаю, чего ждать от тебя в следующий момент, - он подбирал слова, чтобы объяснить. – Ты… Не знаю, как это сказать… Ты действительно загадка. Когда мне кажется, что я тебя понял, ты становишься другой, и мне снова приходится разгадывать с начала. Иногда задумываюсь, что было бы проще, Поставь я тебя сам. Если бы только знал, что так получится…

 - Проще? – Кэс нервно хмыкнула, подумав, как бы она восприняла Эдвина в роли своего Сира. – Уверен?

 - С тобой нельзя быть уверенным ни в чем, - Эдвин улыбнулся, и она непроизвольно улыбнулась в ответ.

 - Проще было бы вряд ли, - задумчиво проговорила девушка и тихо вздохнула.

 - Почему? – полюбопытствовал он.

 - Потому что это ты, - Кэс лихорадочно искала подходящие слова. – Я бы честно постаралась держаться на почтительном расстоянии, не позволяя себе перейти черту… Ты говоришь, что твое отношение ко мне сложно объяснить. Думаешь, мне это проще? Ты… Ты как звезды, - Эдвин удивленно приподнял брови, услышав такое сравнение, а девушка продолжила, не глядя на него. – Они – красивые, манящие, но такие невозможно-далекие. И ты такой же. Даже сейчас. А будь ты моим Сиром, это расстояние увеличилось бы в десятки раз. Прости, тогда я вряд ли позволила бы себе увидеть в тебе мужчину.

В воздухе повисло молчание. Кэс не знала, что еще добавить, а ее спутник обдумывал услышанное.

Девушка осторожно взглянула на него и в который раз залюбовалась. И тут же в который раз с сожалением подумала, что вряд ли станет дамой своего рыцаря. При этой мысли она вспомнила о своих мечтах в «гостях» у Беаты. Дама она ему или нет, а ведь пришел же. И спас.

 - Чему ты улыбаешься? – донесся его голос, и девушка слегка покраснела. Отмолчаться не получилось, и она честно выложила ему историю о своих мечтах. Эдвина это развеселило. Впрочем, она его поняла. Если бы он на ее месте начал мечтать о рыцаре…

Впрочем, это дало ночи новое направление. Эдвин, отрешившийся от философских мыслей насчет загадочности своей спутницы, принялся придумывать себе подходящее рыцарское занятие.  Например, Святой Грааль поискать…

Кэс в легком шоке выслушала заявление, что Граалем может оказаться даже лодка, на которой они в данный момент плывут.

Следующим вариантом рыцарского подвига было спасение прекрасной дамы, предварительно утопленной в реке. Девушка усмехнулась и гордо заявила:

 - Прекрасная дама вполне способна утопиться и без посторонней помощи, - после чего легко прыгнула за борт. Пока Эдвин предавался размышлениям о подвигах, она успела раздеться.

Опустившись вниз, Кэс спряталась в ближайших зарослях водорослей, улеглась на дно с максимальным комфортом и принялась ждать развития событий. Лежать было скучно. Тем более, сейчас, когда никаких усилий для удерживания себя на дне прикладывать не приходилось. Вампиры в этом плане были вполне сравнимы с орудиями плотницкого труда.

Впрочем, владельцу Auspex’а много времени на разыскивание пропажи не потребовалось, и вскоре они вдвоем уже снова были на поверхности реки.

 - Ты мне даже времени на раздевание не оставила! – пожаловался Эдвин, прыгнувший за ней прямо в одежде.

 - А тебя кто-то торопил? – Кэс хмыкнула.

 - А кто тебя, непредсказуемую, знает? Вдруг ты бы решила от меня по дну убежать? – пошутил он.

 - И куда бы я побежала, по-твоему? – она иронично приподняла бровь. – Без одежды, без машины…

 - А вдруг ты решила бы остаться в этой реке и стать русалкой, - карие глаза лукаво щурились. – Представляешь, какая шикарная получилась бы из тебя русалочка? Русалочка-вампирочка! Гроза местного населения. Днем бы ты спала в каком-нибудь омуте, а по ночам заманивала бы неосторожных мужчин своим пением.

Кэс покачала головой и неожиданно прыгнула на Эдвина, погружая его с головой под воду. В долгу он не остался. Окрестности огласились визгами и заливистым смехом.

 - Как же замечательно побыть вот так, подальше от всех, - мечтательно протянула Кассандра, лежа на воде и глядя в высокое звездное небо. – Никого нет, можно забыть обо всех приличиях…

 - Не думал, что рядом с Элеонорой у тебя могла возникнуть такая проблема, - иронично заметил Эдвин, только что загнавший на берег лодку, избавившийся от мокрой одежды и вновь присоединившийся к своей спутнице.

 - Ага, - с непередаваемым выражением протянула девушка, поворачиваясь к нему. – Слышал бы ты, какие она мне лекции читала о недопустимости такого неприличного афиширования чувств после собрания у Гийома.

 - Это когда ты меня поцеловала? – он улыбнулся. – Наверное, это была лекция о приличном поведении в обществе Камарильи, а в него совсем не входят публичные поцелуи с какими-то там анархами.

 - Пф! – Кэс скорчила забавную рожицу и пожала плечами. – Не понимаю, чего она так по этому поводу переживает. По-моему, уже вся наша Камарилья знает, что я тебя люблю…

Она только начала понимать, что именно сейчас сказала, как над самым ухом прозвучал вкрадчивый голос:

 - А ты меня любишь?

 - Ой… - беззвучно выдохнула девушка, ощущая, как начинают гореть краснеющие щеки, и предприняла попытку скрыться под водой. Однако этого ей не позволили. Как и отвести взгляд, впрочем.

Эдвин осторожно, но твердо приподнял ее лицо за подбородок, и Кэс невольно пришлось смотреть ему в глаза. Время словно остановилось.

 

Описание моего состояния в тот момент – нелегкая задача. Хотелось провалиться куда-нибудь, исчезнуть, убежать и одновременно – спрятаться у него на груди от себя самой. Мне казалось, что я то ли взлетаю в небо, то ли падаю в глубочайшую пропасть. Сердце бухнулось куда-то вниз, обмирая от страха и счастья, что наконец-то все сказано.

Он внимательно смотрел мне в глаза, словно читая в них мою душу, которая сейчас была перед ним открытой книгой. А потом, спустя мгновение (или вечность, как мне показалось в тот момент), он меня поцеловал.

Если кто-нибудь думает, что признание оказалось взаимным, то его ждет разочарование. Да, не было ни сочувствия, ни жалости к глупой девочке, которых я так боялась, но и моих чувств он не принял. И вообще сказал мне, что я просто влюблена и даже не в него, а в образ, который сама себе придумала. У него оказались довольно странные представления о любви, на мой взгляд. Он сравнивал любовь с привычкой, считая, что любить можно только того, кого хорошо знаешь. Для меня же это чувство напоминает скорее Auspex, когда все становится ярче, четче, полнее, насыщеннее, с ней все изменяется немного. Не знаю, мне до сих пор сложно найти достойное описание этому чувству…

А всего лишь через неделю после этой ночи он сообщил мне, что уезжает из Бостона…

Вытащив меня из дома (я до сих пор не понимаю, каким образом можно было оказаться в моей наглухо задраенной от нежелательных посетителей комнате), он устроил нам прощальную прогулку по одному из парков. Одного известия о его отъезде было вполне достаточно, чтобы вогнать меня в тоску, а тут еще его странные предупреждения. Например, что до меня могут дойти слухи о его смерти, но я ни в коем случае не должна им верить – как вам подобное? И при этом никакой возможности связи – он сменил номер телефона, адрес и сообщать их мне, разумеется, не стал. Разумные меры предосторожности, я понимаю. Но легче от этого понимания мне не стало.

А уж когда он заявил, что скоро мне станет проще, так как исчезнут Вторые Узы и я перестану так к нему относиться и скучать… В первый раз мне серьезно захотелось его ударить. Или закричать. Или даже взвыть от боли, которую причиняло его непонимание.

А эта добрая душа окончательно добила меня тем, что, наверное, стоило бы меня на прощание обидеть или разозлить, чтобы я вообще о нем не думала…

Такой прямой спины и царственной походки, как и такого безразличного выражения лица, с какими я возвращалась домой под пристальным взглядом моего любимого, у меня еще никогда не было.

А остаток ночи я проревела в своей комнате над дневником… Кто бы мне тогда сказал, что будет еще хуже?

Через несколько ночей, во время которых я с головой ушла в воплощение идеи нашего Примогена (Дориан предложил мне создать свой собственный клуб, и Элеонора его горячо в этом поддержала), по звонку своего Сира я отправилась куда-то на окраину города…

 

29 июня 2005 г.

Кассандра смотрела на красный сигнал светофора и задумчиво постукивала пальцами по оплетке руля, недоумевая, зачем ее общество вдруг так срочно потребовалось Элеоноре. Странный голос Сира во время телефонного разговора порождал какие-то нехорошие подозрения. Элеонора говорила так, что, будь они людьми, девушка решила бы, что Сир на грани падения в обморок.

Светофор мигнул, переключая сигналы, и Кэс нажала на педаль газа. Нужный дом был в нескольких минутах езды.

Ничем не примечательное серенькое здание, подержанные авто у тротуара, среди которых странно выделялся откуда-то знакомый джип. Кэс припарковалась рядом, несколько мгновений с сомнением смотрела на хромированного монстра, а потом решительно направилась к подъезду. Происходящее почему-то напомнило о визите в гости к Беате.

На звонок дверь открыла Тея, что уже немало насторожило девушку и добавило еще больше подозрений, к которым начало примешиваться некое предчувствие.

А в следующий момент в нос ударил запах крови. Очень знакомый запах.

Элеонора обнаружилась в большой комнате, видимо, выделенной под гостиную. Вместе с ней там находился Шериф.

Кассандра с недоумением оглядела царящий в квартире разгром, посмотрела на своего Сира, которая действительно выглядела не лучшим образом, нервно обмахиваясь тонкой папкой, словно ей не хватало воздуха, а потом ее взгляд упал на распахнутые двери, ведущие в соседнее помещение. И Кэс ощутила, что сама находится на грани не то падения в обморок, не то впадения во френзи.

На полу валялась разбитая скрипка.

Та самая…

Элеонора начала что-то говорить, но девушка ее уже не слышала. Мысли лихорадочно метались, и она не могла понять ни одной. Ее взгляд был прикован к сломанному корпусу и свившимся в кольца струнам. Эта картина ширилась, словно занимая все сознание Кассандры.

Девушка сглотнула и сделала шаг вперед. Потом еще один, и еще. И медленно сползла на пол по дверному косяку.

На полу комнаты было целое озеро крови. И горстка пепла, которую медленно растаскивал небольшой сквозняк.

 - Что здесь случилось? – слова дались неимоверным трудом. Каждое царапало горло, словно острый осколок. Пальцы бездумно скользили по некогда прекрасному инструменту, сейчас варварски уничтоженному.

«Он никогда… никогда не позволил бы сломать свою скрипку, - лихорадочно билась единственная связная мысль. – Никогда…»

 - Исполнение приговора, - голос Теи был спокоен и безразличен.

 - Приговора? – Кассандра посмотрела на нее с искренним недоумением; смысл сказанного не мог уложиться в ее сознании. – Какого приговора? Кому?

 - Незаконно Поставленные подлежат уничтожению, - с тем же безразличным спокойствием проинформировала ее эмиссар Бдящих.

 - Но при чем здесь Эдвин? – Кэс медленно поднялась, опираясь на косяк.

 - При том, что его Становление было незаконно, - Тея смотрела на девушку, как на неразумного ребенка. – Поэтому я выполнила свой долг. Не волнуйся, он умер быстро.

Кассандра закрыла глаза и оперлась спиной на дверь, стараясь подавить в себе волну гнева и бешенства. Хотелось рвать и метать. Где-то сбоку разнесся судорожный всхлип Элеоноры и мрачная фраза Ральфа, что ничего не поделаешь, его больше нет.

«До тебя могут дойти слухи о моей смерти, - зазвучал в сознании девушки такой родной голос. – Тебе даже могут предъявить самые неоспоримые доказательства. Но ты должна помнить, что я жив! Со мной все будет в порядке. И мы еще увидимся, обещаю».

«Он жив, - Кэс прикусила губу, мысленно повторяя про себя эти два слова словно молитву. – Он жив, жив, жив…»

 - Кэс, Дитя мое, - Элеонора нервно мяла в пальцах несчастную папку. – Поехали домой. Я сама сейчас не в состоянии добраться.

 - Конечно, - голос девушки прозвучал несколько отстраненно. Она перешагнула порог спальни, где царил весь этот кошмар, и медленно обходила ее, осторожно скользя кончиками пальцев по вещам, которых совсем недавно касались такие любимые руки.

 - Если ты хочешь, можешь забрать вещи. Ему они уже ни к чему, - раздался за спиной голос Ральфа. Странно, но сейчас его аура совершенно не действовала на Кассандру. Ей было просто все равно. В душе было как-то пусто. Логика, оперирующая фактами, отчаянно спорила с любовью и верой, и ни на что другое душевных сил просто не оставалось.

 - Вещи… - она обернулась и с горькой улыбкой пожала плечами. – Вы полагаете, я решу создать музей его памяти? Впрочем… - Кэс подхватила с чудом уцелевшего столика несколько неподписанных дисков, на которых наверняка была или музыка, или фотографии, и подняла с пола обломки скрипки.

Она вышла из квартиры, не прощаясь и вообще ничего не говоря. Боялась, что, сказав хоть слово, тут же разревется. Элеонора догнала ее на лестнице и теперь шла рядом, сочувственно глядя на свое Дитя. Пусть и не в полной мере, но Сир осознавала, что девушка потеряла сегодня больше, чем все остальные. Впрочем, Элеонора оптимистично надеялась, что вскоре эта потеря если и не забудется, то побледнеет, и ее Дитя найдет себе новое увлечение, и в этот раз – из круга Камарильи.

Позади них, словно телохранитель, шел Ральф. Они с Элеонорой негромко разговаривали, но Кэс едва могла вникнуть в смысл их беседы. Судя по всему, следующим объектом приговора являлся Гийом, но он уже успел исчезнуть из города в неизвестном направлении вместе со своим новопоставленным Дитя. Ральф собирался сейчас поехать к нему в особняк.

Самообладания хватило только до выхода из дома. Подойдя к машине, Кэс не выдержала и с глухим стоном опустила голову на сцепленные руки, опершись на крышу автомобиля. Капли крови тяжело падали на асфальт. Элеонора всхлипнула и быстро юркнула внутрь, пряча свои переживания за тонированными стеклами, а на плечо беззвучно рыдающей девушки опустилась широкая ладонь Шерифа:

 - Ты… это… Не раскисай. Если будет нужна помощь, обращайся… Мне тоже жаль, что так вышло. Этьен был очень хорошим парнем, таких мало.

 - Мало, - эхом согласилась девушка и заторможено кивнула. – Спасибо.

Ральф сочувственно посмотрел на ее пустые глаза, обведенные кровавой каймой, и поинтересовался:

 - Может, вас довезти? Ты точно сможешь сама за руль сесть?

 - Смогу, - безразлично уронила Кэс и открыла дверцу.

 - Ну, смотри, - Шериф отошел, и вскоре его машина умчалась.

 - Ты как? – Элеонора слегка нервно наблюдала, как ее Дитя пытается попасть ключом в замок зажигания.

 - Замечательно, - сквозь зубы произнесла Кассандра, и машина рывком дернулась с места. Сир едва слышно охнула и предпочла больше вопросов не задавать, хотя в мыслях их крутилось немало. И самым важным был – доберутся ли они до дома живыми? Кэс гнала так, словно в машине или у нее в голове напрочь отсутствовали тормоза. Глядя на ее абсолютно отсутствующий взгляд, Элеонора все больше склонялась ко второму варианту.

И в чем-то она была права. Кэс совершенно не воспринимала окружающий мир. Она вела машину на полном автопилоте, а мысли бродили очень далеко и были одна другой мрачнее. Она верила Эдвину, но… Но на заднем сиденье лежал пакет с бережно упакованными останками его любимой скрипки, а кровь в квартире имела очень характерный запах, который трудно было спутать с каким-либо другим.

Кэс гнала машину, и в голове снова и снова звучала одна и та же мантра, кажется, ставшая смыслом ее нынешнего существования: «Он жив, он жив, он жив…»