«Трудно говорить про генеалогию, не упомянув об этногенезе. Трудно говорить и об этногенезе, не определив период гомеостаза. И уж совсем трудно говорить о гомеостазе, не имея о нём ни малейшего представления».
Т. Животовский. Серая шкурка // Как бы проза. СПб., 1997. С. 79.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Я родился 29 апреля 1964 года в Ленинграде в стенах Клиники акушерства и гинекологии Первого Медицинского института имени академика И. П. Павлова, где училась уже на последнем курсе моя мама. Мои родители – Юрий Николаевич Зуев и Людмила Яковлевна Акимова – поженились девятью месяцами ранее: 1 августа 1963 года, накануне двадцать шестого дня рождения моей мамы. Наверное, это был самый прекрасный подарок в жизни моих родителей, которые прожили вместе сорок один год в исполненном счастьем чувстве любви друг к другу, которое неизменно побеждало любые жизненные испытания и невзгоды, выпадавшие на их долю. Во всяком случае, первые два дня августа мы всегда отмечали как один большой семейный праздник. И так будет до тех пор, пока из этой жизни не уйдём мы с братом, как непосредственное воплощение любви наших родителей.
Заговорив о семье, я, как археолог, профессионально занимающийся изучением древности, прекрасно отдаю себе отчёт в том, насколько сложное это явление, потому что именно через семейный круг любой из нас соприкасается с вечностью и тайной бесконечности жизни, заключённой в удивительном явлении, называемом коротким понятием род. Это соприкосновение с загадкой бытия настолько органично, что наше сознание, оберегая нас от ощущения бесконечности, отсекает слишком многое из того, с чем мы являемся в мир, охранительно замыкая нас в незримую капсулу нашего эгоизма. Ограниченные пределом нашего личного опыта восприятия жизни, мы, так или иначе, плохо понимаем один из главных законов существования любого человека, закон, который определяет пространство и время вне этой черты. Суть его сводится к тому, что чем дальше от нас персонально отстоят любые исторические события, тем более кровнородственно мы связаны с ними.
Этот шокирующий многих тезис, который я обязательно провозглашаю на своих лекциях по истории культуры, лучше всего доказывается как раз на примере истории рода любого человека и его ближнего круга, именуемого семьёй. Чем, собственно говоря, для нас является семья? Из кого она состоит? Практика жизни (учитывающая любые коллизии отношений между людьми) неминуемо приводит нас к схеме, в основе которой легко просматривается геометрическая формула треугольника: Я – папа – мама. Добавляя к этой схеме наших близких (братьев и сестёр), мы лишь усложняем эту схему, не меняя её принципиально (каждый из наших братьев и сестёр может вполне сказать именно о себе: Я). Двигаясь в прошлое рода, выходя за рамки семейного треугольника, мы получаем удивительную геометрическую прогрессию, построенную опять-таки на основе сочетания трёх точек (Я + двое родителей). У каждого из нас было два дедушки и две бабушки, четыре прадеда и четыре прабабки, восемь прапрадедов и восемь прапрабабок, шестнадцать прапрапрадедов и шестнадцать прапрапрабабок и т.д. до бесконечности. И это только скользя по прямым граням нашего семейного треугольника, отсекая все боковые плоскости (братьев и сестёр, дядей и тёток, двоюродного, троюродного родства и далее вплоть до «седьмой воды на киселе»).
Но, позвольте, скажете вы – это какой-то абсурд, так не принято считать и описывать родство, тем более, родословную. Где же тут racio, где принцип генеалогического древа? Этот полемический вопль недоумения исходит как раз изнутри скорлупы нашего эгоистического сознания, границы которого очерчены нашим личным опытом переживания и мышления. И в самом деле, из этого привычного для каждого из нас пространства мы привыкли помнить своих близких сугубо избирательно, особенно при взгляде в прошлое. Кто из нас может перечислить поимённо всех дедушек и бабушек? Это элементарно, скажут на это многие, но не все. Хорошо, а как обстоит дело с восемью парами пращуров, с шестнадцатью парами прапращуров, с тридцатью двумя парами прапрапращуров? Учитывает ли их наша генеалогия, основанная на базе личной памяти и знания? Нет! Это потому, – возразят мне, – что это уже не наша семья, исходя из традиционного её понимания. В этом-то и заключается граница, мешающая нам чувствовать реальность. Традиция линейного восприятия семейной истории, выводящая всё в ней «от одного корня», от одного пращура, одного Рюрика. Традиция, основанная на обычае и закреплённая в юридическом праве наследования имущества, находится в прямом противоречии с пусть даже и былой, но реальной жизнью людей, в жилах которых текла, течёт и будет течь кровь, и жизнь которых определяется законами более важного наследования, нежели чем простое материальное имущественное право. Это сложное право при этом ничуть не менее материально, поскольку оно является законом генетической наследственности. Отсюда и то влияние, та кровнородственная связь между историческими событиями прошлого, которая в масштабах всего человечества, помноженного на тысячелетия истории, делает нас всех и впрямь немножко родственниками.
Как эта геометрическая прогрессия истории рода связывает нас с далёким прошлым? Попробуем для ответа на поставленный вопрос заглянуть в прошлое лет так на триста, исчисляя прошедшее время не линейно по годам и столетиям, а по поколениям, приняв за единицу отсчёта условный усреднённый возраст одного поколения, равный 30 годам. Получается, что меня и моих сверстников-современников, отмечавших не так давно 300-летие основания Санкт-Петербурга, отделяет от этого события дистанция в десять условных поколений. При этом выстраивается следующая схема семейной ретроспекции:

Века Годы Поколение Количество предков Семейная номенклатура

ХХ 60-е 1 1 «Я»
30-е 2 2 Родители
900-е 3 4 Деды

XIX 60-е 4 8 Прадеды
30-е 5 16 Прапрадеды
800-е 6 32 Прапрапрадеды

XVIII 60-е 7 64 Прапрапрапрадеды
30-е 8 128 Прапрапрапрапрадеды
700-е 9 256 Прапрапрапрапрапрадеды
XVII 60-е 10 512 Прапрапрапрапрапрапрадеды

Согласно ей, в эпоху царствования Алексея Михайловича Романова, прозванного Тишайшим, пятьсот двенадцать пращуров должны были встретиться и родить 256 моих прямых предков в девятом колене (часть из которых, вероятно, участвовала в строительстве Санкт-Петербурга). Но, главное (помимо строительства города на Неве), они во времена царствования императрицы Анны Иоанновны родили сто двадцать восемь моих опять-таки прямых предков, родивших в свою очередь 64 ребёнка, без которых в конце ХХ века не было бы меня, как реального человека.
Условность этой схемы (точнее, расчётных данных) не должна нас смущать. Да, бывают конкретные отклонения от схемы – люди живут дольше, не все рожают детей именно к тридцати годам и т. д., и т. п. Здесь важно понять взаимное отрицание закономерности больших чисел с одной стороны, и нашего представления об истоках семьи, как явления, вытекающего из «единого корня», мнимого или реального «первопредка».
И ещё эта схема важна для охлаждения чувства излишней гордости у различного рода любителей национальной чистоты, которая как актуальная проблема, затрагивает обычно лишь два (реже – три) последних поколения людей одной семьи. Вопреки ёрническому предложению одного из героев сатир М. М. Жванецкого, ходить на могилки предков для выяснения вопроса этнического происхождения наших современников, подобные походы как-то непопулярны в реальной жизни. И дело не только в том, что могилы наших предков разбросаны широко по одной шестой части Старого Света, и даже не в том, что наши кладбища находятся в таком состоянии заброшенности и небрежения, что странными кажутся слова Великого Поэта о нашей особенной любви к «отеческим гробам». Нет. Мечта любого борца за этническую чистоту современников обязательно разбивается впрах, как только он реально начинает скрести себя самого (следуя совету, если не ошибаюсь, Карла Маркса). И в самом деле, каким надо быть экзальтированным националистом (в том числе и сионистом), чтобы надеяться на то, что пятьсот двенадцать прямых предков в десятом колене каждого из ныне живущих людей принадлежали к одному этносу, скажем, русским (или евреям), или пусть даже гипотетическим арийцам. Отбрасывая иронию, замечу вполне серьёзно, что подобный взгляд на историю семьи и рода, как основанного на законах генетики процесса восхождения, делает любые современные рассуждения об этносах, их древности и т.п. проблемах самоидентификации наших современников чисто спекулятивным занятием, которое порождено какими угодно причинами, только не реальным «голосом крови». Она у нас у всех интернациональна и, что главное, исторична, коль скоро все мы являемся порождением наших конкретных родителей. О какой чистоте расы, нации, этноса может идти речь, когда ещё поколение наших дедов при рождении записывалось в метрики не по этнической принадлежности, а по вероисповеданию?! Этнический сепаратизм современности – это рецидив социальной политики государств всего мира, проведших в течение ХХ века две огромные по масштабам Мировые войны, основанных на идее геноцида, идее превосходства одной нации над другими (геноцид германского национал-социализма, классовый геноцид большевиков-коммунистов, ядерный геноцид американских империалистов, сионистский геноцид и фундаменталистский геноцид). В то время как история конкретных людей, рассматриваемая с позиции семейного генезиса, реально свидетельствует о том, что любые этнические и национальные идентификации есть не более чем фикция, основанная на эгоистическом опыте личности, в основе которого лежат весьма превратные представления о механизме происхождения каждого человека.
Необходимо пояснить, что следует понимать под эгоистической капсулой нашего личного опыта восприятия жизни. Оговорю, прежде всего, то, что понятие эгоизма я трактую в данном случае буквально («я» «есть», «я» «существую»). Для меня, таким образом, это не более, чем мировоззренческая позиция, при которой моё личностное начало находится в центре мироздания. Это естественная позиция любого человека, определённая самим фактом его существования, основой которой является соотношение – «Я» и окружающий меня мир. Прошу заметить, что все этические аспекты данной трактовки понятия эгоизма вторичны и являются, при всей их важности, лишь дополнениями, усложняющими изначальную схему, а посему не столь значимы для выяснения механизма генезиса любого человека. Эгоистическая капсула человека в вопросе его генеалогии – это усвоенная традиция восприятия генезиса рода, как линейного процесса, опирающегося на очень «короткую» личную память.
Как мы традиционно воспринимаем наше прошлое в аспекте своего происхождения? Мы, как нам кажется, неплохо знаем своих родителей, меньше знаем о родителях своих родителей, и, как правило, фрагментарно помним что-то эпизодическое из жизни дедушек и бабушек своих родителей. Те из нас, кто может похвастаться знаниями о более ранних предках, составляют генеалогическую таблицу, в которой непременно начинают присутствовать различные ответвления, которые, как правило, трактуются как боковые, т.е. второстепенные линии, отходящие от некой магистрали – «прямой линии», основного корня нашего генезиса. Но выделение этой линии, генерализация нашего генезиса – это и есть условность, без которой очень трудно вообще проникнуть в толщу нашего прошлого, так как чрезвычайно трудно держать в сознании одновременно расходящиеся в разные стороны линии наших генетических корней. Этого не может на самом деле никто из нас. Сама жизнь, выражаясь в количественной (не говоря уже о качественной!) разности поколений, заставляет нашу память зауживать знания о собственном прошлом, ограничивая её, в основном, личным опытом общения с предками, теряя перспективу уже на третьем колене (т.е. поколении прадедов). Может ли кто-нибудь из моих сверстников рассказать о трёх десятках своих предков, живших в эпоху войны с Наполеоном? А ведь каждый из них – это наша непосредственная частица, наша «кровинушка», без которой не было бы нас, согласно метафоре Брэдбери о растоптанной в прошлом бабочке, гибель которой неузнаваемо меняет будущее. Но мы этого не помним, не знаем, не хотим и, к сожалению, не можем знать. Мы помним и любим наших родителей, наших дедушек и бабушек, что-то знаем о прадедушках и прабабушках (но только выборочно!) и всё. И так было и будет по эстафете поколений. Наши прадедушки и прабабушки помнили и любили своих родителей, своих дедушек и бабушек, что-то знали о своих прадедушках и прабабушках (которые для нас являлись шестым поколением и которых было относительно нас 64 человека!). Но они для нас, увы, ничто! В свою очередь, по схеме, и мы (со своей «половинкой») будем для кого-то (с шестью парами наших сверстников) прадедушками и прабабушками и наш не такой уж и далёкий потомок, также как и мы, вряд ли вспомнит нас всех по именам. Как грустно, и как закономерно, не правда ли?
А ведь мы говорим лишь о закономерности схемы «пирамиды пращуров». Но жизнь – это сочетание случайностей. Далеко не все из ныне живущих имеют детей. Сколько «пирамид пращуров» завершается в таком случае? Как страшно в этом аспекте думать о миллионах людей, погибших в горниле хотя бы двух последних Мировых войн, так и не оставивших потомства, даже не вспоминая при этом о чудовищных социальных экспериментах по уничтожению «враждебных классов» общества, или о ядерной бомбардировке. Сколь же вариабельна жизнь, если за каждым из нас стоят сотни миллионов актов зарождения в своё время новых жизней, наследниками которых мы, современники, являемся в наши дни! И как оказывается ценна любая жизнь конкретного человека, поскольку она является квинтэссенцией многих и многих поколений, из которых время творит эти самые «пирамиды пращуров». И как зловеще непредсказуемо выглядит идея пытливого, но эгоистичного человеческого разума путём клонирования, вопреки закономерностям родства поколений, создать нового человека с модифицированными, специально отобранными для этого генами. То-то получится гомункулус, по сравнению с которым булгаковский Шариков с его собачьей родословной окажется прямо-таки «принцем крови»!
Размышляя об этом, я как-то раз решил подсчитать, сколько же должно было случиться удачных половых контактов, породивших очередные поколения моей личной «пирамиды пращуров» в истории, скажем с той эпохи, которой я занимаюсь как археолог – эпохи ранних кочевников, времени существования скифов на просторах степной Евразии. Формирование культурной среды, объединившей евразийский мир вдоль пояса степей от Алтая до Закарпатья, началось в IX в. до н.э.

Века Годы Поколение Количество реальных и гипотетических предков Семейная номенклатура

ХХ 60-е 1 1 «Я»
30-е 2 2 Родители
1900-е 3 4 Деды

XIX 60-е 4 8 Прадеды
30-е 5 16 Пращуры2 (пра-пра-)
1800-е 6 32 Пращуры3

XVIII 60-е 7 64 Пращуры4
30-е 8 128 Пращуры5
1700-е 9 256 Пращуры6

XVII 60-е 10 512 Пращуры7
30-е 11 1024 Пращуры8
1600-е 12 2048 Пращуры9

XVI 60-е 13 4096 Пращуры10
30-е 14 8192 Пращуры11
1500-е 15 16384 Пращуры12

XV 60-е 16 32768 Пращуры13
30-е 17 65536 Пращуры14
1400-e 18 131072 Пращуры15

XIV 60-е 19 262144 Пращуры16
30-е 20 524288 Пращуры17
1300-e 21 1048576 Пращуры18

XIII 60-е 22 2097152 Пращуры19
30-е 23 4194304 Пращуры20
1200-e 24 8388608 Пращуры21

XII 60-е 25 16777216 Пращуры22
30-е 26 33554432 Пращуры23
1100-e 27 67108864 Пращуры24

XI 60-е 28 134217728 Пращуры25
30-е 29 268435456 Пращуры26
1000-e 30 536870912 Пращуры27

X 60-е 31 1073741824 Пращуры28
30-е 32 2147483648 Пращуры29
900-e 33 4294967296 Пращуры30

IX 60-е 34 8589934592 Пращуры31
30-е 35 17.179.869.184 Пращуры32
800-e 36 34359738368 Пращуры33

VIII 60-е 37 68719476736 Пращуры34
30-е 38 137438953472 Пращуры35
700-e 39 274877906944 Пращуры36

VII 60-е 40 549755813888 Пращуры37
30-е 41 1099511627776 Пращуры38
600-e 42 2199023255552 Пращуры39

VI 60-е 43 4398046511104 Пращуры40
30-е 44 8796093022208 Пращуры41
500-e 45 17592186044416 Пращуры42

V 60-е 46 35184372088832 Пращуры43
30-е 47 70368744177664 Пращуры44
400-e 48 140737488355328 Пращуры45

IV 60-е 49 281474976710656 Пращуры46
30-е 50 562.949.953.421.312 Пращуры47
300-e 51 1125899906842624 Пращуры48

III 60-е 52 2251799813685248 Пращуры49
30-е 53 4503599627370496 Пращуры50
200-e 54 9007199254740992 Пращуры51

II 60-е 55 18014398509481984 Пращуры52
30-е 56 36028797018963968 Пращуры53
100-e 57 72057594037927936 Пращуры54

I 60-е 58 144115188075855872 Пращуры55
30-е 59 288230376151711744 Пращуры56
00-e 60 576460752303423488 Пращуры57

I 00-e 61 1152921504606846976 Пращуры58
30-е 62 2305843009213693952 Пращуры59
60-е 63 4611686018427387904 Пращуры60

II 100-e 64 9223372036854775808 Пращуры61
30-е 65 18446744073709551616 Пращуры62
60-е 66 36893488147419103232 Пращуры63

III 200-e 67 73786976294838206464 Пращуры64
30-е 68 147573952589676412928 Пращуры65
60-е 69 295147905179352825856 Пращуры66

IV 300-e 70 590295810358705651712 Пращуры67
30-е 71 1180591620717411303424 Пращуры68
60-е 72 2361183241434822606848 Пращуры69

V 400-e 73 4722366482869645213696 Пращуры70
30-е 74 9444732965739290427392 Пращуры71
60-е 75 18889465931478580857484 Пращуры72

VI 500-e 76 37778931862957161709568 Пращуры73
30-е 77 75557863725914323419136 Пращуры74
60-е 78 151115727451828646838272 Пращуры75

VII 600-e 79 302231454903657293676544 Пращуры76
30-е 80 604462909807314587353088 Пращуры77
60-е 81 1208925819614629174706176 Пращуры78

VIII 700-e 82 2417851639229258349412352 Пращуры79
30-е 83 4835703278458516698824704 Пращуры80
60-е 84 9671406556917033397649408 Пращуры81

IX 800-e 85 19342813113834066795298816 Пращуры82
30-е 86 38685626227668133590597632 Пращуры83
60-е 87 77.371.252.455.336.267.181.195.264 Пращуры84

Таким образом, меня от начала этой эпохи отделяет 87 поколений моих предков. Один из первых известных нам по имени скифских царей Ишпакай, под руководством которого скифы вторглись в Малую Азию в 70-е годы VII в. до н.э., был современником моего предка в 82 колене. А царь Атей, проживший в IV в. до н.э. более 90 лет и имевший 100 сыновей, составлявших при нём гвардейский отряд царевичей, относится к 72, если не к 73 поколению моего гипотетического рода. Прямую геометрическую численность столь далёких предков мне трудно даже назвать. Число это нереально и не поддаётся точному определению из-за того, что в процессе генезиса практически на всех ступенях этой пирамиды участвовали многие дальние родственники, не имевшие об этом понятия – не случайно же в семейном праве уже троюродное родство служит препятствием для дела продолжения рода. Учитывая же не количество людей, а число удачных половых контактов между современниками далёких от нас поколений, продлевавших из века в век пирамиды родственных отношений, чтобы в конце концов, прийти к появлению моих реальных предков, можно уверенно говорить о том, что какая-то часть генов Ишпакая продолжает жить и во мне, и во многих моих современниках. Таким образом, связь наша с теми далёкими временами имеет трансцедентный характер. Её практически невозможно проследить умозрительно, но она существует как реальность, не подвластная нашему сознанию. Попробуйте игриво сами себе задавать последовательно вопросы: от кого произошли родители моих родителей? Кто были их родителями и так далее, и Вы почувствуете пространство бесконечности нашей жизни.
Это религиозное чувство единства с прошлым (а религия, как тонко заметил Ф. Ф. Зелинский, означает чувство связи) в древности было более развитым и выражалось, в частности, в культе предков. Этот культ и в наши дни является частью любой культуры человечества, но выражается по-разному и воспринимается, скорее, как эклектичное сочетание пережитков. Достаточно в этом плане посмотреть на поведение людей в процессе прощания с умершим человеком и рассмотреть разнообразие форм действий живых людей, направленных на поминовение усопшего. Переход в иное качество, именуемый смертью, волнует всех без исключения.