Не доехав до нужного адреса, я оставил машину, чувствуя, что искать будут машину в первую очередь. Поэтому я оставил автомобиль в одиночестве. Единственный, кто меня видел возле авто, был какой-то беспризорник. Но он не обратил на меня внимания и побрел по своим, одному ему известным делам.
Согласно адресу, нужный мне человек жил в старом многоквартирном доме. Поднявшись на второй этаж и постучав в квартиру под номером 14, я стал ждать. Меня терзали сомнения, необходимо ли было идти сюда, портить кому-то жизнь или даже отнять ее. Я ни в чем не был уверен. Я проклинал себя за все содеянное мною, я ненавидел себя за это. И в душе я молил Бога, чтобы мне никто не открыл. В таком случае я ушел бы и более никогда сюда не пришел.
Через некоторое время дверь открыли. И каково же было мое удивление, когда дверь открыла молодая девушка лет семнадцати-восемнадцати. Она посмотрела на меня своими ясными глазами. Почему-то на ум мне пришло слово «невинные глаза». Она была прекрасная, с длинными распущенными светлыми волосами. Сперва она осмотрелась, и, убедившись в том, что я один, знаком предложила мне войти.
Я очутился в хорошо убранной квартирке, где все было по - старинке. В центре комнаты стоял рояль, на стенах висели иконы. Тут находился огромный шкаф с очень большим количеством книг.
- Я извиняюсь… мне нужен.. граф Гаврилов, - фамилию и титул я произнес шепотом.
- Папа сейчас нет дома, - ответила девушка, произнеся слово «папа» на французский манер, сделав ударение на последнем слоге. Как же давно я не слышал этого произношения. Боги!
Я опешил и просто стал на нее смотреть, не зная что и сказать.
- Да вы присаживайтесь, папа скоро будет, - она лучезарно мне улыбнулось. Давно я не видал такой улыбки, ангельской улыбки. – Сейчас я вам чаю приготовлю.
Девушка убежала куда-то, а я сел в просторное кресло. Только тут я понял, как сильно устал за все это время.
- А вы друг папа? – спросила девушка откуда-то.
- В какой-то мере, - ответил я.
Не знаю, может быть она ожидала, что я назовусь. Но мое имя ей бы ничего не сказало.
- Вы тут только с графом живете? – спросил я, гадая, кем приходится это создание графу.
Но девушка сама разрешила мои догадки. Она принесла две чашки чая, из которых одну вручила мне, а свою поставила на стол.
- Я извиняюсь, я – дочь графа, - сказала девушка. – Наталья Гаврилова.
Я поцеловал ее руку и в свою очередь тоже представился, правда не добавив чина и дворянского звания.
- Как же вы тут? – развел я руками. – Почему не эмигрировали?
Девушка виновато потупила взор и села в кресло напротив меня.
- Когда мы узнали о том, что царь арестован, мы серьезно подумывали над тем, чтобы уехать в Париж, к нашим родственникам. Я этого хотела, но папа был против. Он сказал, что не делает покидать своей родины… Мы хоть и дворяне, но не очень богатые, как вы могли догадаться.
Я наслаждался горячим напитком и беседой с этим умным существом.
- А где ваша мать?
- Мама.. – девушка замялась, - это наша семейная драма. Я бы не хотела…
- Понял, я – болван и невежа. Простите меня, это не мое дело.
- Ничего… А зачем вам нужен мой папа?
Я умолк, в буквальном смысле не зная что ответить на этот простой вопрос. Настал черед девушки просить прощения и говорить, что лезет не в свое дело.
- Да нет, просто я старый друг вашего отца. Давно не виделись мы с ним.
- Понятно. После падения монархии папа сал сам не свой, - пожаловалась девушка. – он стал в буквальном смысле мрачнее тучи… Скажите, как вы думаете, большевики еще долго будут у власти? Или есть надежда на то, что Государь реставрируется на престоле?
- Надежда, конечно, есть. Вот только я боюсь, что царь уже не сядет на престол.
- Вы считаете, что Ленин сделает жизнь людей лучше? – наивно и по-детски спросила она.
- Я не знаю. Может быть, Ленин в это свято верит, но… Мне жаль, что вы не уехали отсюда.
- Все так плохо?
- Боюсь, что да. С вашим происхождением жить в стране, которое строят большевики, будет невозможно.
- Папа говорил то же, - подтвердила она. – А вот кстати и он.
Дверь открылась и в комнату вошел мужчина средних лет с усиками и небольшой бородкой. Войдя в квартиру, он сказал дочери поставить самовар. А когда увидел меня, опешил и сделал несколько шагов назад. Я опередил его, начав говорить первым. Я не хотел травмировать девушку, не хотел ставить ее перед фактом, что вижу ее отца в первый раз.
- Ну, здравствуй, граф, - проговорил я насильно пожал руку вошедшему. – Наташенька, мы отлучимся ненадолго, нам нужно кое о чем поговорить с твоим папой.
- Хорошо, - сказала девушка, следя за реакцией отца. – Папа, все в порядке?
- Да, Ната, все хорошо. Я выйду с господином ненадолго прогуляться, - ответил отец дочери. Прежде чем девушка сказала что-то еще, вы вышли с ним на мороз.
- Кто вы и что вам от меня нужно? Что это за комедия? Я требую объяснений!
- Мое имя Николай Тарасов.
- К-как, Тарасов?!
- Не ожидал меня увидеть, да?
- Но ведь… мне сказали, что вы мертвы. Все провалилось.
- Да, граф, все провалилось… вот только я жив. И пришел к человеку, предавшему наше дело. Предупреждаю, попытаешься убежать – и я пристрелю тебя.
Мужчина остолбенел.
- Об одном прошу.. дочь не троньте.
И тут я все понял. Вся картина предстала передо мною. Ветров не лгал. Этот человек и правда был предателем. Из-за него меня взяли на той квартире, из-за него вся миссия провалилась. Из-за него меня пытали и отрезали палец. У меня были все основания убить его. Он сам признал свою вину.
- Почему? – спросил я.
- Они ворвались в наш дом. Избили меня. Сказали, если я не расскажу им все – они займутся Натой. Не мне тебе рассказывать, какие у ни методы. Я спасал дочь. Меня они могли убить, но ее я не мог отдать им. Мне пришлось жертвовать, выбирать.
- И ты выбрал спасение дочери в обмен на гибель всего дела? – уточнил я.
Он молчал. Ему нечего было сказать. Все и правда было сказано.
- Я скажу одну вещь, граф. Иногда во имя общего дела необходимо пожертвовать одной или двумя жизнями, но спасти миллионы, или если не спасти, то хотя бы дать им шанс на спасение. Вы своим поступком обрекли всю страну на гибель, вы ускорили поражение Белого движения. Да, мы мелкие пешки в этой игре, возможно, от этого дела ничего такого и не зависело… я не знаю. Но я знаю одно – вы виновны в провале миссии.
- Скажите, вы сказали им что-то? – спросил он тихо.
- Нет, я съел шифровку. Они ничего не узнали, хотя и применили ко мне несколько приемчиков. Но это сейчас уже не важно.
- Значит, вы более стойкий, чем я…
Я вытащил револьвер и нацелил его прямо в голову графу.
- Делайте свое дело, я это заслужил.
Он не просил пощады, не валялся в ногах, не пытался убежать или убить меня. Ничего этого не было. Он смирился с неизбежностью. Принял ее как должное.
- За очень короткое время я убил очень многих людей. Знаешь почему? Они стояли на моем пути. Я знал, что меня втянули во что-то, я чувствовал, что облава ЧК была неспроста. Я захотел разобраться в этом. Пока я вышел на тебя, я застрелил нескольких людей, из которых начальник одного отдела ЧК. Мордатый такой, может видел его?
- Да, он приходил ко мне в дом, в сопровождении четырех солдат.
- Его уже нет в живых. Как и его соратников, таких же пешек, как мы.
Я опустил револьвер. Он, не веря своим глазам, посмотрел на меня.
- Я оставляю тебе жизнь, граф. Не хочу оставлять твою дочь сиротой. Ты ей нужен.
Он остался стоять где стоял.
- Иди, она о тебе беспокоится. Иди, граф.
- Спасибо, Тарасов.


Я дописываю эти строки, зная наперед, чем все закончится. Это так приятно – знать. Наконец чувство неопределенности и неизвестности прошло. История доходила до конца. Мой револьвер лежит на столе, и иногда я на него посматриваю. Оглядываясь на все события, которые произошли со мною за это время, я понимаю, что я не сделал всего, что мог. Я убивал людей. Но чего я добился? Ничего. Все было кончено.
Моя судьба была предрешена. Револьвер лежит на столе. Он заряжен, и готов сослужить мне свою последнюю службу.
Сейчас я допишу эту историю, и все будет кончено. Мои душевные страдания исчезнут… вместе со мною. Почему я не борюсь далее? Я не вижу перспективы. Все погибло.
Жаль. Отчизна, тот мир, в котором я вырос, учился, воевал – прекратил свое существование.
Это конец… всему. Устал…