[700x525]
Сделав над собой еще одно усилие, я снова вышел на улицу. На этот раз по направлению ко мне никто не шел. Лишь один охранник глянул на меня и отвернулся. Я медленно подходил к зданию и тут я вспомнил что забыл спросить у охранника – можно ли им заходить внутрь. Теперь я шел на риск. На большой риск, цена которому могла составлять мою жизнь.
Я чувствовал, как снег начал примерзать на моем лице, образуя корку льда. Мороз усиливался. Должно быть, сейчас я был таким же снеговиком, как и остальные.
Возле входа караулил немолодой человек с белом от снега тулупе. Он пытался согреть руки, в зубах была папироса. Глянув на меня, он улыбнулся и кивнул. Не находя ничего лучшего, я тоже кивнул ему и прошел внутрь здания. Если бы он знал, что я только что убил двоих его соратников, то прореагировал бы совсем иначе, но он этого не знал… пока что.
Беспрепятственно оказавшись в здании, я зашел в холл. Тут находились стулья, находилось стекло, за которым сидел человек – диспетчер наверно. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, с усами и небольшой бородой. Он никак не прореагировал на мой вход. Наверное не хотел отвлекаться от газеты, которую читал с явным удовольствием.
Все стулья были пусты, и я сел в первое попавшееся, возле окна.
- Что, замерз, сынок, - по-отечески спросил меня мужчина. Честно говоря такой тон меня поразил – в таком заведении и таким тоном! Другой бы наоборот набросился бы на меня, приказав маршировать на вахту, а этот с душой… «Снова розыгрыш какой-то? Что-то мне в последнее время все кажется. У меня появилась мания».
- Да, есть немного, - ответил я.
- А ты новенький что ли? – спросил мужчина. – Что-то я тебя не припомню…
Я напрягся все телом. В кармане моя единственная здоровая рука сжимала наган.
- А хотя всех вас не упомнишь… - продолжил мужик и снова уставился в свою газетенку читать про труды товарища Ленина. Несколько раз он чему-то довольно улыбнулся и хмыкнул, должно быть новости его развеселили.
Я потер замерзшие руки и на несколько мгновений прикрыл веки. Но из этого состояния меня вновь вывел человек за стеклом.
- Шел бы ты на пост, а то, брат, если тебя тут начальство увидит – мало не покажется. Тем более сейчас должен прибыть товарищ Ветров.
Имя товарища Ветрова диспетчер проговорил почти шепотом. И только он это проговорил, я действительно услышал на улице звук приближающейся машины. Сомнений быть не могло – это он.
Я мигом вышел на улицу и стал возле центрального входа. Немолодого курильщика, стоявшего тут недавно, уже не было. Я увидел впереди черный автомобиль. Охрана рассредоточилась на своих постах. Один человек в довольно новом пальто начал обходить посты и выкрикивать фамилии Степашина и Маркова, но никто на них не откликнулся. Фамилии принадлежали охранникам, покоящимся в туалете. Машина приближалась, мне нужно было выиграть время. Пока еще начальник охраны организовал поиски пропавших. Я слышал брошенное ненароком слово «дезертиры» и «расстрелять». Не скажу кто это сказал, начальник ли, или его подчиненные. Сути это не меняло, да и меня, собственно не тревожило. Мои глаза неотрывно следили за автомобилем…
Когда черное авто остановилось возле входа, я нащупал в кармане револьвер. Сейчас вся надежда была на мою реакцию и на выдержку остальных.
Первым из авто вышел охранник – здоровенный детина с маузером на поясе. Он первым прошел в здание. Я по струнке вытянулся возле входа. Теперь показался и Ветров. Слава Богу, что мое лицо сейчас неузнаваемо, иначе я рисковал быть узнанным. Ветров решительными широкими шагами шел в входу. За ним шел второй охранник.
Когда товарищ Ветров поравнялся со мной, я начал действовать. Молниеносно (как только мог), я приставил револьвер к виску «Толстомордого» и приказал всем бросить оружие. Испуганные охранники немедленно побросали на снег свою амуницию. После этого я захватил «Толстомордого», и стал прикрываться им как щитом. Я начал продвижение к автомобилю со своим заложником, надеясь на то, что никакой гвардеец на верху не решится показать каков он стрелок.
- Предупреждаю, любое ваше движение – и он мертвец! – крикнул я.
- Не стрелять! – приказал Ветров своим людям.
Когда мы подошли к машине, на пути у меня стал личный охранник «Толстомордого». По его глазам я понял, что он готов на все. Почему я так решил? У него были глаза полусумасшедшего, человека, который убил многих людей. Да и вообще человеческая жизнь для него была пустышка. Все это стрельнуло у меня в мозгу почти мгновенно. И решение пришло тоже мгновенно. Никто этого от меня не ожидал.
Я навел на него револьвер и сделал один-единственный точный выстрел в голову. Снег окропился красным, тело охранника лежало бездыханным. Приказав Ветрову сесть за руль, я сел рядом. Тот во всем подчинялся.
- Куда ехать? – спросил он в машине.
- Прямо! – скомандовал я, наслаждаясь теплым салоном.
Лишь когда авто отъехало от базы, я вздохнул свободнее. Убедившись, что никакой погони за нами нет, я начал обдумывать свои дальнейшие действия.
- Кто вы и что вам от меня нужно? – спросил Ветров.- Вы хоть знаете, что за меня вам светит «вышка»?
Я хранил молчание и следил за дорогой. Мой револьвер неотрывно смотрел в «Тостомордого».
- Я знаю кто вы такой, товарищ Ветров. Из-за вас я убил двоих ваших людей, - проговорил я. – А сейчас мы с вами поговорим еще раз. Вот только роли у нас значительно поменяются. Вопросы буду задавать я, а отвечать – вы.
- Вы не выберетесь из этой передряги, Николай Тарасов. Без моего покровительства вам не сделать и шага.
Он вел себя не так, как ведут себя люди, находящиеся под прицелом. Он ухмылялся, был уверен в том, что я его не убью. Либо он на что-то надеялся, либо ему было все равно. Но на это рассчитывать было нечего – не похож он был на мученика революции, готового умереть от руки какого-то Тарасова. Кто знает, скольких этот палач замучил и отправил в стенке. Сколько невинных душ он загубил.
Наверное, он и сам этого не знал.