[414x414]
Куда же ушли те времена, когда я мог с гордостью сказать, что я служу в царской армии, что я предан своему царю и своему Государству? Мне кажется, что это уже никогда не вернется. Никогда уже не будет так, как раньше. Все, во что я верил и надеялся умерло в несколько дней. Все идеалы рушились один за другим, как по принципу домино. Еще бы немного, и я бы решился на последний отчаянный шаг. Так что мой друг, посоветовавший мне помочь сопротивлению, был также и моим спасителем. Если бы не это дело, я бы уже валялся в канаве с дыркой в голове, или болтался в петле в своей каморке.
Князь ушел в свою комнату отдыхать, а мне оставил в распоряжение гостиную. Первым делом я поковылял к шкафу с книгами и с упоением начал осматривать названия книг на переплетах. Трудно себе представить, что это богатство большевики сжигают сейчас в огне как контрреволюционную литературу. Все, к чему не прикасалась рука Маркса и Энгельса они считали контрреволюцией. Мерзавцы. Еще вчера они были простыми холопами, прислуживали нам, подносили нам еду, убирались в помещениях, (не смотря на отмену крепостного права эти люди все равно остались слугами, более ни на что не способными). И вот, сейчас они взяли власть в свои руки. Эти люди, не умеющие по сути читать, не знающие как пишется святое для них слово «Маркс» - взяли на себя управление страной, громадной и сложнейшей машиной, имя которой государство. Сам Николай II, законный государь-император не смог остановить социалистов. Слишком либерально он к ним относился. Вот если бы Николай Александрович решил взять курс Столыпина – перевешал бы этих скотов, глядишь, и сегодня мы бы имели другую картину. Может быть даже худшую, но другую.
Забавно, я простой солдат, сейчас рассуждаю о политике, и о том, что было бы, если бы было так, а не иначе.
В комнате была тишина, только тихонько тикали часы. Я пересматривал труды Столыпина, перелистывал страницы непомерных планов этого гениального человека, так безвременно ушедшего. Он хотел изменить Россию, ввести ее на европейский путь… А в итоге получил пулю в Киеве. Не понял он одного – народ не желает подобных реформ, ибо боится их и не понимает. Столыпин же этого не понял, при всей его золотой голове….
Отложив книгу в сторону, я взялся за свою винтовку и осмотрел окровавленный штык. Я вытер его о полы своего драного пальто… Какая уже разница как я выгляжу. Война идет, а на войне внешний вид не главное. На войне главное сражаться, и при возможности победить. А если уж погибнуть придется, то уложить с собой десятка два врагов.
Штык весело переливался в свете свечи. Интересно, сколько людей он проколол, хороших людей? Конечно, штык мне не ответит, как не ответит уже его хозяин. Справедливость взывает во мне. Теперь этот штык должен послужить мне, теперь выходит, я должен обагрять его кровью, постоянно подпитывая его кровью. Но ведь я не убийца. Я ведь простой солдат.
«А где твоя армия?»
«Не знаю»
«Выходит, ты уже и не солдат»
«Но ведь я борюсь»
«Борешься, не зная за кого»
«Зато знаю против кого»
«Значит, ты все же убийца»
«Уже да. Я убивал на войне, но это было другое. Там все было иначе, понятнее. Я убивал немцев, врагов. А сегодня я убиваю русских»
«Убийца»
«Да, черт возьми, убийца. И по-видимому, я еще не всех убил»
В моей голове звучал издевательский голос. Я не знал, отчего он появился – то ли это моя галлюцинация, то ли моя совесть. А может быть и то, и другое. Голос замолчал только тогда, когда я подтвердил то, чего он так жаждал услышать, моего признания. Я ведь уже и вправду убийца. И кто сейчас задумывается над вопросами нравственности, совести, человечности? Толстого, Достоевского, Лермонтова – их просто забыли, растоптали те ценности, которые они описывали. Большевики стоили новое будущее и возвели себе новых идеалов, новых идеальных красных богов.