[238x240]
Больно… Все тело ныло от невыносимой боли. Жесткая, тягучая, неумолимая. Это походило на ад. Как будто меня резали тупым ножом, даже не резали - рубили. Каждый спазм походил на удар. Живот… голова… Всего трясло. Каждая клеточка стонала, билась в рыданиях. Перед глазами все плыло кругом, я жадно глотал воздух ртом, как рыба на берегу. Легкие обожгло, я застонал. Больно… голова раскалывалась на мелкие части. Гулким эхом отдавали в сознании чьи-то шаги. Шаг, шаг… звучащие, как приговор. В глазах резко потемнело и я снова отключился.

Темнота постоянно озарялась яркими вспышками в сознании, даже сквозь небытие, я чувствовал, как боль разрывает меня на части, словно дикий голодный зверь. С каждым разом впиваясь своими челюстями глубже. В нос ударил едкий, раздражающий запах нашатырного спирта. Легкие обожгло и я закашлялся в приступе. К горлу подкатил неприятный ком и отвратительный кисловатый привкус. Живот резко схватило болью, и я согнулся пополам, прикрывая руками рот. Голова кружилась, картинка перед глазами окончательно расплылась в сознании, и стороны света потеряли свое значение. Колени больно стукнулись о холодный бетонный пол. Меня скрутило еще раз, сильнее. Тошнота становилось невыносимой. Из глаз посыпались искры. Рядом гулко стукнуло что-то металлическое, как раз вовремя, меня вывернуло наизнанку. Я едва успевал дышать, жадно глотал целебный воздух, пока очередной спазм не заставлял снова сгибаться пополам. Больно… и страшно. Липкий, холодный пот медленно собирался и раздражающе стекал по лицу. Руки дрожали. Я едва держался, чтобы не упасть и не сжаться в очередной судороге. В голове звенели колокола, нечеткая картинка плыла, от чего тошнота только усиливалась. Я закашлялся, отхаркиваясь кровью. На языке остался непереносимый кислотный осадок с примесью соленой крови. Снова сжаться, хватаясь за живот, чувствуя, как холодный пот смешивается со слезами от боли. Красные вспышки перед глазами. Я трясся в ознобе, от холода. Силы уходили. Держаться на грани… еще чуть-чуть… Я рухнул на пол, снова теряя сознание. Кто-то больно хлопал по лицу, не решаясь снова давать нашатырку. Что за извращенное издевательство смотреть на человек беспомощно ползает перед тобой?! Лучше бы меня пристрелили. Только бы больше не чувствовать эту острую, разъедающую, словно кислота, боль. Слаб и беспомощен. Из горла вырвался жалкий хрип. Как умирающий зверь, затравленный и обезумевший. Меня снова скрутило. Я лишь жалобно скулил, не в силах даже шевельнуться. Вновь своими холодными, липкими объятиями окутал страх. Лучше убейте. Больно… Не могу! Мне противно, от самого себя – противно! Сознание снова мутнело. По обонянию резко ударило нашатырем, благо тазик никуда не убрали. Меня выворачивало снова и снова. Раз за разом. С кровью… Пока я снова не рухнул обессиливший. Спазмы стали слабее, тело немного оживало. Судороги прекратились. Прерывистое дыхание немного выровнялось. Я получил пару минут передышки. Я оглядывался в панике, отчаянно вертя головой. Серые стены, бетонный пол… Где я?! Почему так больно?! Обрывки памяти мелькнули перед глазами. Быстро, неразборчиво, словно кадры затертого фильма. Бессвязные, яркие, кричащие, от которых голова пошла кругом. Из глаз снова брызнули слезы – я вспомнил. Лучше бы забыл… Всхлип. Слезы смешиваются с холодным потом. Больно… Меня снова трясет, на этот раз уже от едва сдерживаемых рыданий. Я помню, как легко сминается металлический корпус, как острыми брызгами рассыпаются осколки стекла. Как медленно пламя двигателя расползается по остаткам когда-то великолепной машины. Только груда металлолома от Порша, а вместе с ним… Нет. Я не могу об этом думать! Слезы были не просто солеными, они отдавали горечью. Болезненно сжалось сердце, и в этом момент я пожелал, чтобы оно больше никогда не двигалось. Слишком больно. Оно, на зло мне, звучно стукнуло о грудную клетку, учащая ритм. Нет… этого не могло быть. Но я помню, память услужливо, словно исправный официант, подавала новые картины. Я помню как закрутило машину. Карусель смерти… а потом дикий скрежет металла и звон осколков. Оглушающий писк ручного тормоза и черный следы на асфальте, словно предсмертная записка. Нет, не могу поверить… Ты не можешь умереть!!! Я помню, как вокруг в хаосе метались люди, но я не обращал внимания. Глаза прикованы к остаткам машины, пытаясь разглядеть признаки жизни. Меня остановили хлопком по плечу, после которого сразу последовала тупая ноющая боль в шее и мгновенная темнота. И больше ничего. Только бред воспаленного разума, который парил в наркотической эйфории. Последнее что я видел… его смерть. Быструю, почти мгновенную смерть. Не верю… не верю что его больше нет. Воспоминания резали, кололи, как те осколки которые дождем сыпались на измятый корпус машины. Впивались тупыми концами в сердце, прорезая его насквозь. Судорога, спазм. Слезы и кровь. Боль… и жажда смерти. Пусто, холодно и больно. Так что жаждешь смерти как избавления. Уже плевать. На всё. На всех. На себя. Плевать! Всхлип и потоки слез, уже не сдерживаясь. Просто чувствуя как горько-соленые капельки быстро бегут по лицу, слетая с губ, которые лихорадочно шептали имя. Его имя… Я проклинал себя, за бездействие. Я ведь мог, действительно мог, его остановить, но лишь смотрел, как захлопывается дверца машины. Почему я ничего не сделал?! Почему мог лишь смотреть, бессильно опустив руки… Почему не стал бороться?! Чего я тогда боялся?! Неужели все могло быть хуже, чем сейчас? Прости меня. Если сможешь, прости.

Уснуть… сейчас дико хотелось спать. Сомкнуть глаза и больше никогда не просыпаться. Остаться в темноте и пустоте. Одному… Потому что уже все равно. Мертв он – мертв я. Я умер сегодня, как только открыл глаза. Я понял – я умер.