И откуда он только знал и вообще зачем задумывался над такими вещами?
Но в итоге пришёл к диаметрально противоположному...

***
Над ребристой поверхностью трав промелькнёт стрекоза,
Крест в полёте отбросив на дерево тенью,
Стрекоча, как пропеллер и выпучив страшно глаза
И над зеркалом озера скроется. Утро в смятеньи.
Продолжается первый рассвет,
Преграждая деревьям дорогу.
И построят из них корабли,
Срубят избы, кресты и пороги...


Се ребро, из которого Он сотворил Первоматерь
Серый цвет неприкаянных ангелов, битвы ушедших
Серебро той Луны, осветившей рождение бреда
Скрежет Зверя, скрепившего Зла круговую поруку
С первой драки до самых дверей нехорошей квартиры
С первых яблок - к религии, кровью залившей полмира.

Это Крест - тот, что лёг перекрёстком в начало дорог,
Раделив территорию смерти. Четыре квадрата
И на каждом пророс серебристый упрямый росток
Распустились цветы; всё однажды увянет когда-то.

Орошая грядущее прошлым, стремительны реки
Ахерон и другие - предел измененья души в человеке
Ждут прихода Второго из Нот, соревнуясь с ревнивой преградой
На котором кругу нереалього, мрачного Ада

Устарели секреты, напрасно сражается крепость
Не падёт от меча - так погибнет от стрел и холеры
И блажен Августин, громоздя на нелепость нелепость,
Вдаль потащатся щупальца этой чудовищной веры.

Перебесится Вепрь, перебиты враги, переломаны ноги,
В двери трезво смотри, не шатайся на скользком пороге
Крик на грани кристалла разбил зеркала на осколки
Снова смерть на пороге, страданье, вертеп и свирепость...

Кроме страха сберечь пережитое бренным началом
Нас тревога сгореть вдруг приводит ко древним причалам
И стремясь к кораблям, бередящим свирепые волны
Мы проследуем в старость и горечью думы заполним.

Резус дерева жизни. Замёрзла берёзы слеза
Срез реальности узок и режет больные глаза
Корень вереска. Пережитого секрет
В том, что севера нет и бессмертия нет.
Нет и смерти, реальности нет и, встречая рассвет,
Боль в начале всех бед, в середине, в конце и в обед.

Дремлет ветер и сроки проклятий не вышли
Стережёт и свирепствует, требуя пищи
Душу ядущий вепрь и бегущий трезвона трамвая
Перекрёсток в четыре квадрата дерёт, разрывая 64

Бремя всех их грехов тяжело. Всё гнуснее пороки.
Время с грязной усмешкой всегда молодого сатира
Сохраняет преданье в веках о безумном пророке
Вместе с жуткой любовью принесшем в мир меч вместо мира.

Этот крест - тот, что встал страшной смертью в конце всех дорог
Вспоминаешь, когда покидаешь родимый порог.
Там, в далёком, где помнится только любовь и добро,
Твоя мать надевала на шею тебе серебро.