Последователи Фрейда во главу угла ставят перенос, а поведенческие терапевты игнорируют его. Для многих директивных терапевтов решающее значение имеет содержание и способ интерпретации. Последователи Адлера подчеркивают интерпретацию стиля жизни пациента и его действий.
Критерии успешности терапевтического процесса различны. Некоторые терапевты решающим фактором считают глубину терапии. Для большей части последователей Адлера глубина терапии не представляет собой основного интереса, может быть, даже не представляет интереса вообще. В этой связи терапия не является ни глубокой, ни поверхностной, за исключением того, что таковой ее воспринимает пациент.
Д. Розенталь и Джером Д. Франк (1956) обсуждают практическое значение веры в терапевтическом процессе. Франц Александр и Томас Френч (1946) утверждают:
1. Как правило, пациент, который по собственной воле обращается за помощью верит и ожидает, что терапевт и может и хочет помочь ему. Если это не так, если пациента принудили к лечению, терапевт должен прежде всего создать чувство раппорта, лишь после этого возможно терапевтическое изменение.
2. Укреплению веры пациента могут способствовать различные терапевтические механизмы. Для некоторых пациентов - простое объяснение, которое проливает свет на суть дела, для других – сложная интерпретация. Вера терапевта в себя, впечатление мудрости и силы, готовность терапевта слушать без критики – все это может быть использовано пациентом для укрепления веры.
3. Степень надежды пациента от лечения может быть различной, от полной безнадежности до надежды (и ожидания) очень много, включая чудо. Эффект реализации собственного предсказания способствует склонности людей действовать в направлении исполнения своих предвидений. Поэтому терапевту следует сохранять надежду пациента на высоком уровне.
Поскольку последователи Адлера придерживаются мнения, что пациент страдает от уныния (discouragement), то главной техникой терапевта-адлерианца становится подбадривание. Выражение веры в пациента, отсутствие обвинений и избегание явных требований к нему могут дать пациенту надежду. Пациент также может черпать надежду из чувства, что его понимают.
Следовательно, одной из задач терапевта является создание в терапии переживания “мы”, когда пациент чувствует, что он не одинок, когда благодаря силе и компетентности своего терапевта он чувствует безопасность и испытывает некоторое облегчение симптомов. Он также может обрести надежду в ходе опробования действий, которых ранее казались ему пугающими и неприемлемыми для него. Кроме того, юмор часто помогает сохранять надежду.
Это очевидно, что пациент должен чувствовать, что терапевт заботится о нем (Adler, 1963а, 1964а). Доказательством может служить использование таких средств, как эмпатическое слушание, совместная “прорабатка” (working through), а при множественной терапии - выражение интереса к пациенту через участие двух терапевтов. Переход пациента от одного терапевта к другому или от индивидуальной терапии к групповой терапии может иметь противоположный эффект, даже если он подвергается “проработке”.
Однако терапевт должен избегать таких подводных камней, как инфантилизация и излишняя поддержка пациента, или принятие терапевтом роли жертвы, когда пациент обвиняет его в недостаточной заботе. В адлерианской групповой терапии группа концептуализируется как “повторное переживание семейной системы” (Kadis, 1956). Таким образом, терапевт может быть обвинен в потакании любимчикам, в чрезмерном внимании к одному и слишком малом внимании к другому пациенту.