[675x450]
Глава 7. Ты меня погубишь…

Шли недели, но Линке по-прежнему был холоден со своей невестой, а Давид предпочитал избегать ее общества. Пару раз, проходя мимо ее комнаты, он слышал тихие всхлипывания, прерывающиеся причитаниями, но никогда не заходил узнать о причинах этих слез. Слишком больно было видеть ее заплаканные глаза, но еще больнее – эти же глаза, полные любви и упрека.
Однажды утром, зайдя в кафе, Давид сел за столик в самом дальнем углу зала и, не теряя времени, сделал заказ. Минут через пять официант вернулся, поставив перед ним чашку кофе.
- Вам просили передать, - сказал он, протянул парню сложенный пополам листок и ушел.
Давид недоуменно глядел по сторонам. Не смотря на ранний час, в кафе было довольно много народа, но все незнакомые. Наконец, взгляд его упал на сидящую у окна девушку. Она так же внимательно смотрела на него, словно ожидая чего-то. Но парень, развернув листок, достал из кармана зажигалку и поджог записку, даже не удостоив ее взглядом. Бросив ее в пепельницу, он вновь вернул взгляд к девушке и покачал головой. Пламя медленно поглощало этот клочок бумаги, медленно исчезали в огне мелкие буквы. По щеке девушки столь же медленно скатилась слеза, по сердцу обжигающей волной скользнуло пламя. Боясь разрыдаться прямо здесь, Ксавьера кинула деньги на стол и выбежала на улицу, и слезы, словно хрусталики, ручьем потекли по щекам, скатываясь на землю, покрытую пушистым снегом. «Безумная, я все равно тебя люблю. И при имени твоем благоговейный трепет оживает в моей душе, - подумала девушка и подняла глаза к небу, где светило ясное, но пока еще зимнее солнце. – Как бы я хотела стать ветром, чтобы, не опасаясь ничего, играть с твоими волосами. Или солнцем, чтобы теплыми лучами ласкать твою кожу. А ты предлагаешь мне всю жизнь смотреть на тебя со стороны и не иметь возможности обнять».
***
Вечерело. Снег искрился в свете ярко-красного заката. Морозный воздух приятно покалывал, будоражил кожу. Парень медленно брел по дорожке к дому. Лениво раскрыв дверь, он зашел в коридор и, скинув верхнюю одежду, заглянул в комнату, где сидело пятеро его друзей, но при этом в комнате царила тишина. На душе стало еще хуже, чем раньше. Он пытался оправдать свой поступок в кафе, но все доводы вдруг куда-то испарились. Хотелось одного – зарыться в теплое одеяло и заснуть на максимально долгий срок.
- Что случилось? – спросил он, мало интересуясь этим на самом деле.
- Ксавьера в больнице, - столь же отчужденно ответил Линке.
- И что ты делаешь здесь? – в душе мгновенно все похолодело.
- А что, я должен ехать к ней? С какой радости?
На некоторое время Давид замер, глядя на Линке. Внезапно он стал ему на столько неприятен, что к горлу подступил приступ тошноты. Сжав кулаки, он прорычал сквозь зубы: «Ты просто капризный идиот!» Резко развернувшись, он взбежал по лестнице в свою комнату. Где ее теперь искать? Что с ней случилось? Он не мог ответить на свои вопросы и начинал потихоньку сходить с ума.
- У тебя есть карта города?
Только что вошедший Тимо остановился в недоумении и отрицательно покачал головой. Махнув на него рукой, Давид снова погрузился в раздумья. Он судорожно перебирал в голове всевозможные варианты, но все они казались ему нереальными.
- Давид, - тихо начал его друг, - Ксавьера – это та девушка, которую ты искал?
Пианист поднял на него задумчивый взгляд и едва заметно кивнул. Что толку скрывать это теперь? Сейчас между ними уже ничего нет, а все то, что было осталось дивной сказкой в памяти. Но это была та сказка, которую хотелось слушать снова и снова. К сожалению или к счастью? Этого он пока не знал. Он знал лишь то, что сказка эта постепенно становилась кошмаром. Ему казалось, что он поступает правильно, что так будет лучше. Но лучше для кого? Для него или Ксавьеры? Увы, для Линке, которому это было не нужно.
- Она в центральном госпитале, 510 палата, - несколько печально проговорил Тимо.

Странное чувство. Сначала он пытался, как можно реже видеться с ней, хотел забыть о ней. Сейчас же он мчался по дороге, не замечая ничего вокруг, чтобы еще хоть раз увидеть ее глаза. Теперь он и думать забыл о том, чья она невеста. Линке не хотел видеть ее красоту, ее изящность… А Давид искренне пытался забыть ту неделю, но сердце не обманешь.
- Молодой человек, вы к кому? – остановила его медсестра.
- В 510 палату, - задыхаясь от долгого бега, ответил юноша. – К Ксавьере Шантфлери.
- А кем вы ей приходитесь? – продолжила свой допрос женщина.
- Я ее жених, - не раздумывая, ляпнул Давид.
Медсестра промолчала и отправилась дальше по своим делам, листая на ходу какие-то бумаги. Еще некоторое время постояв в нерешительности, парень оглядел коридор. Рядом с лестницей висело несколько табличек с указанием номеров палат и соответствующих им этажей. Внимательно изучив их, музыкант бросился наверх по лестнице. Остановился он лишь на шестом этаже.
Госпиталь. Удручающее место. Спертый воздух, белые стены, казалось, насквозь пропахшие лекарствами. Этот запах заставлял содрогнуться, а нередко и потерять сознание. Ощущение будто попадаешь на пересечение миров, словно больницы были чистилищем для грешников. Возможно, они действительно таковыми являются.
Мимо проходили больные, и они тоже излучали этот бессменный запах лекарств. Одни с некоторым пренебрежением поглядывали на юношу, другие и вовсе его не замечали. Содрогнувшись от косых взглядов, он ускорил шаг, стараясь не смотреть по сторонам. Наконец перед ним возникла дверь с номером 510, словно дверь, ведущая из вечного мрака в свет. Он облегченно вздохнул и отворил ее. На одной из кушеток сидела бледная девушка и внимательно выслушивала указания врача.
- Давид? – удивленно и даже несколько испуганно воскликнула она. – Что ты здесь делаешь?
- Ксавьера, я дурак. Правда, дурак, - вздохнул пианист, опустившись рядом с ней. – Я больше никогда не скажу тебе тех слов, обещаю.
- Да, ты дурак, - серьезно проговорила девушка, - но лишь потому, что обещаешь это. Я ведь знаю, что ты еще не раз повторишь те слова.
- Пожалуй, ты права, - печально усмехнулся юноша, крепко обняв Ксавьеру. – Давай не будем больше об этом? Доктор, что с ней?
- Пока трудно сказать. Но, видимо, ее обморок был реакцией на один из барбитуратов, т.е. на успокоительные средства, - покачал головой врач и удалился из палаты.
Улыбнувшись, девушка прижалась к груди Давида. Тревога ушла из сердца, и это место стало более светлым.

- Слушай, Давид, ты был прав, - неуверенно проговорил Линке.
- Я довольно часто бываю правым. В чем на этот раз? – сонно ответил пианист.
Давид лежал на кровати в своей спальне, стараясь заснуть. Крис задумчиво оглядывал обстановку комнаты и пытался яснее сформулировать свои мысли. Но пока это у него плохо получалось.
- Ну, в общем, я действительно был капризным идиотом. Наговорил гадостей Ксавьере, а она и вправду очень хорошая девушка… Ну и…я…она мне нравится. Как думаешь, она сможет простить мое поведение и выйти за меня?
Услышав подобное признание, музыкант вскочил с кровати, ошалело глядя на друга. Опустившись на кровать, Давид уткнул взгляд в пол. Пробормотав что-то невнятное, он улегся обратно и притворился спящим.