Название: Herbst
Автор: Gringoire
Бета: -
Статус: закончен
Размер: мини
Персонажи: Давид
Жанр: RPF, Het, Romance, POV
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: отказываюсь от всех прав на персонажей
Фандом: Panik


Вот и наступила осень. Постоянные дожди, стучащие по асфальту холодными каплями. Разноцветные листья, слетающие с веток на землю. Желтые, красные, золотые, рыжие…Еще лучше все это смотрится на фоне нежно-голубого неба. А раньше я не замечал, как прекрасна природа в это время. Может, потому что раньше рядом не было тебя?!
Ты медленно идешь рядом, просовываешь ладонь под мой локоть и прикрываешь глаза, подняв лицо к небу. Скорее всего, пытаешься сдержать слезы, которые и так слишком часто стекают по твоим щекам. Чувствую тепло твоего тела, твой аромат. И все вокруг перестает существовать. Есть только мы и красота осеннего пейзажа. Больше сейчас не нужно ничего. Скоро все это закончится, и эта осень останется лишь в наших воспоминаниях. Ну и, может быть, ты опишешь наши встречи в своем дневнике. Но все это будет потом, а сейчас нам нужно просто жить настоящим. Жить и любить. Это все, что нам остается, ибо мы не в силах изменить судьбу.
Такое депрессивное время года. Часто хочется побыть в одиночестве. Но не сейчас. Сейчас важнее побыть вдвоем. Знаю, ты будешь проклинать эту осень. А потом будешь вспоминать каждую секунду наших встреч. И я тоже. Тоже буду вспоминать эти дни…
Останавливаюсь и крепко обнимаю тебя, чувствую, как сильно бьется твое сердце. По телу пробегает дрожь, но отнюдь не от холода. И когда я только успел стать таким сентиментальным? Сколько мы уже встречаемся…месяц? Два? Я потерял счет времени. Кажется, что мы знакомы уже всю жизнь. Что было раньше? Пустота. Что будет после? Безразлично…
Дождь начинает мелкими каплями стучать по речной глади. Оглядываюсь. Солнце уже садится, и его лучи придают воде розоватый оттенок. Прислоняюсь спиной к ближайшему дереву и притягиваю тебя к себе. Совсем замерзла. Запускаешь руки мне под футболку, согревая их о мое тело. Что бы сталось со мной без тебя? Ты рядом, и только сейчас мир начинает существовать, как что-то реальное и прекрасное.
На улицах загораются фонари, и город начинает сверкать своими огнями. Долго смотрю в сторону дороги. Затем без особого желания тяну тебя за собой. Туда, где придет время нашему расставанию. Как долго, и в то же время быстро, летит время. Казалось, мы только встретились, а уже пора расставаться. А с другой стороны мы гуляем так уже достаточно долго, чтобы не хотеть ни о чем говорить. Слова всегда звучат банально. Хочется сказать что-то необычайно красивое, ласковое… Но обращаясь в слова мысль теряет свою изначальную красоту и смысл. А ты и не требуешь от меня красивых слов. Тебе достаточно биения моего сердца.
К остановке подъезжает автобус. Ты внимательно смотришь на его номер, и во взгляде читается укор. Быстро целуешь меня, слегка сжимаешь на прощание мою руку и убегаешь. Двери автобуса закрываются, и он отправляется в путь. А я только сейчас замечаю, что уже ночь…

Название: Lieblos
Автор: Gringoire
Бета: -
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: только здесь
Персонажи: Давид
Жанр: RPF, Het, Romance
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: отказываюсь от всех прав на персонажей
Предупреждения: -
Фандом: Panik


- Почему тебя зовут Lieblos?
- Потому что нелюбима, - тихо и спокойно ответила девушка.
Молодой человек обернулся и посмотрел на нее, но так и не смог ничего ответить на это. Да и что он мог сказать? Что любит? Он не хотел врать. Более того, он не хотел слишком сильно привязываться к ней. Да и ей это тоже ни к чему.
Он точно знал, что она лучшая – необычная, умная, искренняя… Но язык не поворачивался сказать о чем-то большем, чем о симпатии. Она же часто твердила о любви. А он этого не понимал. Ведь он, собственно, ничего не сделал, чтобы быть дорогим для нее. «Можно назвать много причин, по которым ты мне дорог, но все они будут звучать банально и, возможно, даже фальшиво. На самом деле все всегда проще: ты есть - этим ты дорог».
Странная судьба. Они и виделись-то всего пару раз в жизни, но уже не могли друг без друга. Что-то вечно препятствовало встрече: то репетиции и концерты, то отъезды… И ничего больше не оставалось, только ждать и умирать в разлуке.
Считается, что девушки любят ушами, и поэтому им нужно говорить массу красивых слов любви. Но эти слова легко даются лишь тем, кто не любит. Она знала, что вряд ли когда-нибудь услышит от него эти три слова. Ему легче было сказать, что он не умеет любить. Но какая разница что он говорит? Важнее то, что он чувствует. Гораздо важнее его дрожь при первом объятии, слезы в глазах при поцелуе… Разве нужны еще какие-то доказательства любви?
- Тебе стоит найти кого-то получше, чем я, - задумчиво проговорил Давид.
- Зачем? Я этого не хочу.
- Все равно что-то произойдет, и мы расстанемся, - гитарист начал перебирать струны на гитаре, наигрывая какую-то мелодию.
- А ты хочешь, чтобы это произошло?
- Нет.
- Тогда плевать, что произойдет. Я всегда буду с тобой, - чуть дрожащим голосом ответила девушка, крепко обняв его за плечи.
Гитарист вздрогнул, но отложил инструмент в сторону и, закрыв глаза, зарылся в ее объятия.

Норвежский блэк-метал, образование и религия.

Итак, я все-таки решилась накропать свое очередное размышление на темы, перечисленные выше. Начну по порядку.

Блэк-метал.

Для начала хочу сказать, что ассоциации с моими музыкальными вкусами у многих остаются такими же, как и 2-3 года назад. Ну не слушаю я уже Tokio Hotel! Что было, то было. Со временем все меняется, и мои вкусы тоже. Тогда мы считали, что это круто. Сейчас же это время является постыдным пятном на моей биографии. Прошло достаточно много времени, чтобы мои вкусы успели круто поменяться и не один раз. Я до сих пор слушаю разные жанры музыки: хип-хоп, неоклассика, рок во всех его проявлениях, J-рок, мюзиклы и т.д. Но недавно мой плеер обзавелся еще одним жанром – блэк-метал.
Говоря о блэк-метале, я имею в виду, прежде всего, вторую волну этого жанра, прошедшую в Норвегии в 1991-1993 гг. Звучание блэк-метала, «как правило, характеризуется предельно скоростными гитарными и барабанными партиями. Используются приёмы игры тремоло и бласт-бит. Звучание гитар резкое и «грязное», создающее монотонную абразивную пелену сухого дисторшна. Вокал — скриминг и его разновидности (шрайк, инхэйл и др.) — резкий хрипящий крик, или высокий вопль с истеричной интонацией; иногда применяются вставки гроулинга (низкого «рычащего» вокала). Отличительной чертой является монотонность, зацикленность и однообразие музыкальных композиций. Подобное звучание определяется как Raw black metal (от англ. raw — «сырой») и считается эталонным. Бас-гитара и (крайне редко) клавишные играют вспомогательную роль в традиционном эталонном блэке, тогда как, например, в симфо-блэке клавишным уделяется большое внимание»*
Блэк-метал возник в качестве протеста против коммерческих Death Metal проектов. Тексты песен основывались на сатанизме, антихристианстве, оккультизме, язычестве. По этой причине БМ стал ассоциироваться с сатанизмом, хотя никто из музыкантов в действительности не был сатанистом. В 90-х годах появилось и такое «явление», как сжигание церквей, что тоже приписывалось блэк-металистам. Довольно скоро БМ приобрел большую популярность, и, соответственно, стали появляться группы-подражатели. Но в 93 году настоящий блэк-метал прекратил свое существование. Возможно, это отчасти было связано с арестом Варга Викернеса, единственного участника группы Burzum.

*Википедия о блэк-метале http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BB%D1%8D%D0%BA-%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%BB

Burzum и Граф Гришнак.

Группа Burzum возникла в 1991 году и состоит из единственного участника – Варга Викернеса (Граф Гришнак). На ряду с такими блэк-метал группами, как Darkthrone, Mayhem, Immortal u Emperor, Burzum можно считать основателем норвежского блэк-метала. На тот момент Варгу было около 21 года. Он не рвался к популярности и почти все делал анонимно. «Если бы люди знали, что Burzum был всего лишь группой какого-то подростка, это бы сокрушило магию, я понял это и поэтому решил стать анонимным. Поэтому я взял псевдоним, Граф Гришнак (Count Grishnackh), и использовал свою фотографию, на которой я был сам на себя не похож, на дебютном альбоме…»**
В ночь с 10 на 11 августа 1993 года Варг пришел в дом бывшего товарища. После перепалки Викернес в качестве самообороны ударил его ножом. Не стану вдаваться в подробности последующих событий. Утром Ойстейна нашли мертвым с 23 ножевыми ранениями. Большинство из них, по словам Варга, он получил, упав на осколки стекла.
Десять дней спустя Граф был арестован. Помимо убийства ему приписали поджог трех церквей, в чем он вряд ли был повинен. Суд дал ему максимально возможный срок в Норвегии – 21 год тюремного заключения. Однако 24 мая 2009 года Варг условно-досрочно вышел из тюрьмы.
В тюрьме Варг написал большинство своих книг, статей и рецензий. Наиболее известной из них является книга «Варгсмол» («Речи Варга»). В ней автор пишет о проблемах Норвегии и призывает норвежцев отбросить материализм и христианство, не являющееся истиной религией Северной Земли.
На мой взгляд, «Речи Варга» сейчас актуальна и для русского народа. Многое из того, что сейчас происходит в мире неправильно и от этого надо избавляться. К сожалению, идеи Варга сейчас, в основном, воспринимаются в штыки. Его называют нацистом и сатанистом. Так общество искажает слова «националист» (тот, кто любит и уважает свою нацию и расу) и «язычник». Печально, очень печально…

**Варг Викернес «История Burzum: часть 1 - Происхождение и Значение»

Образование.

Что сейчас происходит с образованием? Этим вопросом я задаюсь уже давно. Сейчас я перехожу в 10 класс, но, честно говоря, у меня нет никакого желания продолжать образование. Будь то школа, колледж или университет. Я просто не понимаю, чему эти заведения могут меня научить. Все, что от них требовалось, это обучить меня писать, читать и считать. Этому я научилась. И, кажется, даже неплохо. Ну а все остальное… Скажите, кому-нибудь в жизни пригодилось Читать далее...

Один ночной разговор.

Как, оказывается, много можно понять и осознать, всего лишь поговорив с человеком, который тебя понимает.
Скоро у меня день рождения, а на вопросы родственников о подарках, я лишь пожимаю плечами. Я, правда, не знаю, чего хочу. Точнее, то, что я хочу, за деньги не купишь. И как обычно перед днем рождения возникает меланхоличное настроение. Грусть, непонятная боль и что-то еще.
Хочется убежать от всего: от мира, от города, от людей, от себя… Убежать на край мира, где не будет никого. Только тишина и природа. Но в тоже время хочется разделить это умиротворение с кем-то, кто его по-настоящему оценит.

Читать далее...

и снова запись задним числом.

запись от 27.06.09

Пятница - день, когда к матери приходит подруга. Прекрасная возможность узнать о себе много нового.
Она сидит и плачет. У матери обнаружилась болезнь. Подруга плачет, т.к. сын ушел в армию. Именно ушел, а не забрали. Сам так захотел. Почему-то второй случай я понимаю гораздо больше, чем первый. Наверное, потому что не хочу понимать свою мать. Да и матери-то у меня никогда не было. Такой, как хотелось бы.
Никогда в жизни она не хотела меня понять, думая лишь о себе. Не думала о том, что будет лучше для меня. Все время пытается меня оскорбить, унизить, указывая на мое малоумие. Что она пытается этим доказать? Не знаю. Женщины вообще, по большей части, существа нелогичные, а у этой логика и вовсе отсутствует.
Так она раньше наговаривала на моего отца. Собственно, она и сейчас продолжает это делать. "Соня ему не нужна!" Но если не ему, то кому? Кому я вообще нужна?!
Около года назад зимней ночью она выгнала меня на улицу. Отец тогда сорвался с места и забрал меня. Так кому я больше нужна?
"Да кому ты вообще нужна?!"
"А что, я лицом не вышла? Или еще чем?"
Спасибо. Спасибо за то, что ты никогда для меня не делала. Спасибо за то, что научила меня ненавидеть всем сердцем. И я тебя ненавижу...мама.

Недавно отрыла среди своих учебников книжечку, в которую иногда записывала свои мысли. какие-то из них я уже использовала в рассказах, но одну из них я довольно часто вспоминаю и хочу поделиться ею. Я очень люблю временами сидеть ночью у окна и слушать звуки ночи. Если закрыть глаза и сосредоточиться на них, то каждый из этих звуков можно приписать какому-либо инструментов. Тогда представляется, что сидишь не у окна, а в каком-нибудь концертном зале.


запись от 30.03.09

Ночь. За окном слышна тихая музыка дождя. Его не видно на фоне темного неба, зато отчетливо слышен каждый удар крупных капель по крышам. И они всегда разные, эти удары. Словно совокупность разнообразных музыкальных инструментов.
На дороге уже образовались широкие ручьи. С высоты 7 этажа они кажутся небольшими реками, несущими свои воды в моря и океаны. Свет фонаря падает прямо в эту реку, и капельки дождя, ударяясь о воду, разносят этот свет тоненькими лучиками. Может это и наивно, но как легко в дождливую ночь увидеть солнце! =)

И снова об экзаменах: обществознание

Сегодня всем классом сдавали последний экзамен – обществознание. Большинство из нас призналось, что ни за какие коврижки не выбрали б этот экзамен, если б знали раньше, насколько трудным он окажется.
Многие билеты состояли из вопросов, на которые не ответить трудно. Например, вопросы о морали, добре и зле и т.д. Паника же начиналась на вопросах о политике, экономике, федерации…
Еще вчера я уверяла свою одноклассницу в том, что прекрасно знаю билет №16: «Политические партии. Многопартийность» и «Духовная жизнь человека». На экзамене вытянула именно его и, по закону подлости, напрочь забыла все, что надо было говорить. До сих пор поражаюсь, как я умудрилась получить пятерку. Видимо, мой талисман снова меня выручил.
Но, честно говоря, вообще не понимаю, зачем нам всем эти определения. Лично я с трудом могу представить себе человека, который сможет четко назвать все признаки государства, формы правления, классификации потребностей человека и прочую ерунду.

В последнее время все чаще передумываю свои мнения о людях и каких-либо ситуациях, возникающих в моей жизни и в жизни моих знакомых, родных. Не знаю, что именно повлияло на такую резкую перемену, но думаю, что все-таки во многом этому послужил приезд моего брата.

Размышлизмы: Школа, экзамены, Glamour'ки

[500x332]
глава 15. Начало.

Яркое утреннее солнце прокралось своими лучами сквозь открытое окно в комнату и осветило измученное слезами лицо девушки. Недовольно дернув носиком, она отвернулась от лучей, но, проснувшись, с некоторым недоумением обнаружила, что всякая боль исчезла. Усевшись в кровати, Сольвейг выглянула в окно. На улице уже давно пели птицы, пели о пришедшей весне, о распустившихся цветах. Так скоро наступили майские дни! Погрузившись в печаль, перестаешь что-либо замечать.
В комнату зашла Анабель и легонько похлопала сестру по плечу.
- Сольвейг, выпей чайку. Может, полегчает.
Девушка кивнула и взяла чашку, опустив ее на подоконник. Анабель печально покачала головой и вышла в коридор, оставив сестру наедине со своими мыслями.
По улицам гулял легкий ветерок, но это никак не омрачало жаркого дня и даже, наоборот, придавало ему легкость. Отпив из чашки горячий чай, Сольвейг вновь взглянула в окно. Во дворе веселилась детвора, по дорогам бродили люди, и все там жило и дышало жизнью. Печально глядя за окно, девушка вдруг прильнула к стеклу. По тротуару одиноко шел молодой человек. Черные волосы в беспорядке падали на лицо, задумчивый взгляд голубых глаз был устремлен в небо. Ветерок забирался под тонкую белую рубашку. Руки юноша держал в карманах светлых джинс. Девушка тут же сорвалась с места, выбежав на улицу.
- Шэдоу! – окликнула она паренька.
Он резко развернулся, и солнцезащитные очки упали у него со лба. Приподняв их, он улыбнулся.
- Вообще-то меня зовут Давид, - проговорил юноша.
Сольвейг бросилась к нему, крепко обнимая и целуя. Парень рассмеялся, обняв девушку, и оглянулся вокруг.
- Как давно я тут не был! – блаженно сказал он. На мгновение он задумался. Надо же было с чего-то начинать. – Давай начнем с… «я люблю тебя».
Девушка прижалась к нему и прикрыла глаза. Все вокруг перестало существовать, есть только он и его тепло. Наконец-то по-настоящему пришла весна. Весна в душе. И разлилась там мелодией теплого дня, песней двух любящих сердец. Взяв Сольвейг за руку, юноша повел ее прочь из деревни. Даже давно знакомая дорожка казалась новой и неизведанной. Через несколько минут они подошли к старому мостику.
- Закрой глаза, пожалуйста, - прошептал Давид ей на ухо.
Убедившись, что она выполнила его просьбу, он повел ее дальше. Когда под ногами почувствовалась не трава, а каменные плиты, девушка поняла, что они вновь вернулись в замок. В связи с этим необъяснимая тревога прокралась в душу.
- Открывай.
Сольвейг открыла глаза и огляделась. Они действительно стояли у дверей замка. Но каков он был теперь! Залитая солнечным светом лужайка, теплый камень… Весь замок преобразился вместе с его хозяином. Казалось, он был только что построен. Разрушенные ранее стены вновь заблестели прежним великолепием под лучами солнца. Распустились розовые кусты. Все вокруг стало ярким, задышало жизнью. Парадные двери приоткрылись, и из-за них выглянуло пять пар любопытных глаз.
- Эй, красавица, привет! – послышался знакомый голос призрака.
- Тимо? Рада видеть тебя единым с твоим телом.
- А вот это было действительно смешно, - улыбнулся высокий молодой человек с длинными светлыми волосами. – А меня узнаешь?
- Зачем гадать? Достаточно лишь вычислить недостающего, - ответила Сольвейг. – Здравствуй, Юри.
Усмехнувшись, Фрэнки дернул бывшего гоблина за рукав и что-то шепнул ему на ухо. Кивнув, тот погнал «ребятишек» гулять на свежий воздух, чтобы дать возможность колдуну насладиться свободой и любовью. Взяв девушку под руку, Давид задумчиво прошел внутрь замка. Там все тоже изменилось до неузнаваемости. Нигде больше не было видно паутины, а доспехи сверкали в свете огромных золотых люстр. Да и стены теперь стали белыми.
- Если ты не против, я позволил себе небольшой ремонт, - улыбнулся колдун, указав на белый мрамор, из которого теперь были сделаны стены.
Они вышли на балкон, залитый солнечным светом. Облокотившись на перила, парень взглянул на распростершуюся внизу местность. Потоком нахлынули старые воспоминания. Когда он был еще ребенком, он частенько смотрел отсюда за рассветами, закатами. Потом все это ушло в прошлое, как и рассветы, и закаты. Сейчас он вновь почувствовал себя дома. Впервые за долгое время.
- Знаешь, лет триста назад все это было моими владениями, - несколько печально сказал он. – Мой отец был графом, а вот мне этот титул так и не удалось получить. И все из-за этой треклятой магии.
- Но есть же и положительные стороны, - Сольвейг обняла его за плечи. – Теперь ты свободен от проклятья и можешь жить спокойно, завести семью, детей…
- Обещаешь? – спросил Давид, коснувшись ее губ своими.

Глава 14. Скажи мне, что любишь меня.

Сольвейг склонилась к холодным губам юноши и провела рукой по его волосам. Мысли роились в голове, но ни одну из них не удавалось поймать. Да и зачем? Мысль убивает чувства. Слова никогда не бывают достаточно точны и полны для описания своих чувств. Что может быть проще, чем сказать кому-то три обычных слова? «Я тебя люблю». Но как много и мало в этих словах. Но кто знает, что они означают? Любовь – это вечные вопросы, остающиеся без ответа. Это крик, рвущийся из груди, но молчанием звучащий в воздухе. Это смерть, переход от «Я» к «Мы». И не всегда человек готов к этому переходу, потому что боится смерти. Ведь никто не знает, что будет после, а неизвестность пугает людей. Они хватаются за свое «Я», словно за что-то святое. А ведь как приятно вместо одинокого «Я» сказать полноценное «Мы».
Раскаяние – пожалуй, одно из самых ненужных вещей в мире. Ведь ничего нельзя изменить, иначе все мы были бы идеальны. Но жизнь не хотела сделать нас совершенными. Тем, кто совершенен, место в музее.
- Зачем ты меня покинул, когда я более всего в тебе нуждаюсь? – проговорила девушка, сидя на ступенях и возведя взгляд к небесам. – Это жестоко.
Сил плакать больше не было, хотя слезы упрямо наворачивались на глаза, и она просто сидела, глядя на рассвет. Первый за триста лет.
Странно. Пока человек живет, никому до него нет дела. Но стоит ему умереть, и он становится чем-то необычайно значимым.
- Вернись ко мне, прошу, - раздался хриплый голос Сольвейг в тишине. – Я тебя люблю.
И почему человеку нужно пережить катастрофу, чтобы что-то понять? Только потеряв что-либо, мы начинаем это ценить. Все же человек – странное существо. Он не любит признаваться в своих слабостях. Но ведь это и есть человечность. Будь мы все твердыми и защищенными, мы были бы камнем.
«Скажи мне, что любишь меня». Почему она этого не сказала? Ведь так хотелось! Странное существо – человек. Ему все кажется важным и слишком сложным. Но ничто долго не бывает важным. А то, что казалось сложным, с течением времени становится простым и элементарным.
Холод утра пронзал бледную кожу, и девушка была вынуждена уйти. Каждый шаг давался с трудом, оставаясь раной на сердце. Уходить не хотелось. Да и куда идти? Домой? А где он, дом? Она так привыкла к жизни в этом замке, что и вовсе позабыла о том, где жила раньше. Там ее никто не поймет. Им легче сослаться на юный возраст и неопытность, чем поверить в истинность чувств. Хотя… может только «детская» любовь и бывает истиной? Ведь детям незачем досконально изучать все плюсы и минусы человека, они просто его чувствуют и любят. Ни за что и за все. То, что взрослым кажется незначительно маленьким, ребенку может показаться безгранично огромным. Тогда как же везет тем, кто еще сохранил возможность хоть чуточку побыть ребенком!
Кое-как Сольвейг добралась до родного дома, зашла в комнату и обессилено рухнула на кровать. Хотелось верить, что это был лишь ужасный сон. Сейчас она поднимет взгляд, посмотрит в окно и вновь увидит стройную фигуру в поле. Но там гулял лишь ветер.
Зарывшись с головой в одеяло, она вновь дала волю слезам. Но они имеют обыкновение заканчиваться, и тогда на их место приходит опустошенность. Тупая боль в области сердца и больше ничего. Не было сил думать, рассуждать. Любая мысль резкой болью отдавалась в голове. А губы дрожали, повторяя, словно мантру, слово «люблю».
Так она провела весь день. Сестра пыталась расспросить ее о том, где она пропадала столько времени, но Сольвейг лишь молчаливо отводила взгляд. Ни с кем не хотелось разговаривать, а видеть кого-либо – еще меньше.
«Скажи мне, что любишь меня». Что есть любовь? Всего лишь слово, о котором слишком много говорят. Чувство же не имеет имени, ибо оно свободно и неподвластно логике. В нем нет абсолютно ничего логичного. Оно абсурдно. И этим оно прекрасно. Если бы у него было имя, было бы слишком просто. А так оно у каждого свое. И каждый хранит эту маленькую тайну на сердце, не подозревая, что в нем всегда звучит имя любви.

[524x699]
Глава 13. Nego…

Не соображая, что происходит, Шэдоу вырвался из объятий девушки и бросился прочь, оставив ее в недоразумении. Спотыкаясь, он бежал по коридорам замка. Внезапный и непонятный страх прокрался в душу, прожигая все нутро своим огнем. Спрыгнув с последней ступеньки, юноша обернулся птицей и продолжил свой путь в никуда. В дверях он едва не задел Франка, который подобному поведению явно не обрадовался.
- Он что, совсем рехнулся? Так и прибить кого-нибудь недолго, - фыркнул вампир, обращаясь к друзьям.
- Боюсь, все намного хуже, - вздохнул Юри, заметив несколько капель крови на полу. – Очень скоро его страдания закончатся. И наши тоже.
Тем временем птица уже взмыла в воздух над замком, черным силуэтом отразившись на фоне луны. Но, пролетев несколько метров, она камнем рухнула на землю. Почувствовав твердую почву под собой, колдун попытался подняться, но слишком ослаб даже для этого. Из груди отчаянно рвался крик, но ни один звук не сорвался с его губ. Молчание отзывалось острой болью в душе, крик разрывал ее на части. Из глаз брызнули слезы. Утерев их, юноша взглянул на свои руки. Вместо слез на них капала алая кровь. Тихо всхлипнув, он опустился на землю, стараясь унять боль, но она лишь накатывала с новой силой.
- Глядите-ка, наша деточка влюбилась, - послышался рядом до тошноты знакомый голос. – И как тебе новые ощущения, Шэдоу?
- Что тебе здесь надо, Инвидиа? – рыкнул парень, все-таки поднявшись на ноги.
- Хочу лично насладиться твоими любовными страданиями. Ты ведь прекрасно знаешь, что очень скоро умрешь…если она вдруг не ответит тебе взаимностью, - засмеялась женщина.
- Зря пришла. Ее я не люблю. Да, мне нравится ее целовать, чувствовать тепло ее тела, но я не люблю…
- Странно. Но твое состояние говорит об обратном. Ты ведь никогда не любил, Шэдоу. Откуда тебе знать природу этих чувств?
Юноша ошарашено смотрел на нее. Презрительная ухмылка исказила ее рот, ведьма уже готова была праздновать триумф. А ведь действительно, что он мог знать о любви, кроме того, что попадалось в книгах. А философствовать на эту тему он не считал нужным. И теперь столь абсурдная мысль прокралась в голову. А что, если это и есть любовь?
- Нет! Этого не может быть, - шептал он, опустив взгляд в землю. – Я в это не верю. Я не могу ее…любить.
- Ну раз ты это отрицаешь, отдай мне свое сердце, - вновь усмехнулась ведьма, протянув ему кинжал.
Шэдоу пристально взглянул на холодную, острую сталь. Какая разница как умирать? Новая волна боли дала понять, что разница все же есть. Лучше он действительно умрет рядом с друзьями, чем останется жить без сердца…вечно. И снова это омерзительное слово «вечно». Нет, лучше смерть. Юноша поднял презрительный взгляд на свою учительницу и, выхватив у нее из рук кинжал, отшвырнул его в сторону.
- Если хочешь, вонзи его в себя. Но ни я, ни мое сердце тебе не принадлежат! – резко сказал он, гордо вскинув голову.
Взбешенная подобным ответом ведьма взмахнула рукой, и юноша отлетел к стенам замка. Из дверей его тут же выбежали друзья. Оглянувшись на них, Шэдоу с некой радостью заметил явно напуганную происходящим девушку.
- Сольвейг, прости меня за мое эгоистичное поведение. Я тебя люблю! – почти прокричал он.
В тоже мгновение боль вновь пронзила все его нутро, но более мягко, словно выжидая окончательного приговора. Взгляды всех присутствующих были прикованы к девушке, а она не знала, что сказать. Его поведение всегда было высокомерно, и, утратив веру в его чувства, она старалась подавить свои. Но лишь окончательно запуталась. Опустив взгляд в пол, она старалась понять себя, но ответ исчезал.
- Я не знаю, Шэдоу, я не знаю, - тихо проговорила Сольвейг, подняв на него глаза полные слез.
Ослепительная вспышка осветила все вокруг. Огонь, пожирающий колдуна изнутри, вырвался наружу и схватил его в свои жаркие объятия. Он не сказал ни слова, не закричал, и лишь одинокая слеза скатилась по его щеке, но тут же затерялась в пламени. Плачущий демон… Как больно было на это смотреть! Сольвейг хотела броситься к нему, но Юри удержал ее за руку.
Через некоторое время огонь отступил, и юноша обессилено упал на каменные плиты. Опустившись перед ним на колени, девушка тихонько всхлипнула.
- Почему ты мне раньше не сказал?
- Наверное, потому, что я эгоист. Я хотел еще чуть-чуть полюбоваться твоей красотой, - слабым голосом ответил он, и Сольвейг зарыдала в голос. – Не плачь, ты все сделала правильно. Я не заслужил.
С каждым словом его голос утихал и вскоре совсем потух. Он в последний раз провел ладонью по ее волосам, и глаза его закрылись навек. Девушка обернулась на друзей. Они стояли возле дверей замка с печальным видом, но что-то помимо этого в них изменилось.
- Что ж, я знал, что все так кончится, - проговорил Ян, и его фигура растворилась в воздухе.
- Такова жизнь, - вздохнул Франк.
- Мы все-таки стали свободны. Пусть и Читать далее...

[296x496]
Глава 12. Мечты…

Был летний солнечный день. За окном заливались песнями птицы. Молодой человек с забранными в хвост светлыми волосами сидел за столом в кабинете и сосредоточенно изучал какие-то бумаги. У него за спиной расхаживала взад-вперед стройная блондинка. Она с довольной ухмылкой следила за работой юноши. Наконец, она остановилась, опустив ладони ему на плечи, и заглянула в бумаги.
- Простите, миледи, не могли бы Вы убрать руку с моего плеча, - сухо отозвался Шэдоу. – Поверьте, это сильно отвлекает от работы.
Женщина убрала руки и, обойдя стол, присела напротив своего ученика. Но он был слишком поглощен работой, чтобы обратить на нее внимание. Это сильно било по самолюбию блондинки. Оказаться вне чьего-то внимания для нее было смерти подобно.
- Шэдоу, родной, зачем тебе сейчас все эти бумажки? – улыбаясь, проговорила она. – Вот скажи лучше, ты собираешься обзавестись собственным домом, семьей?
- Я пока еще слишком молод для этого, - отрезал юноша, не отрываясь от документов. – Женившись, я бы хотел все свое время посвятить жене и детям, а пока я, увы, не могу этого себе позволить. А дом у меня уже есть, если Вы об этом не забыли.
- Я думаю, тебе нужна женщина средних лет, рассудительной и состоятельной, которая смогла бы обеспечить и твое состояние и тебя самого. Словом, женщина моего возраста и моих возможностей. Мне кажется, именно такая смогла бы составить твое счастье.
Шэдоу взглянул на нее поверх своих бумаг и, покраснев, отвернулся к окну. Там все еще светило яркое солнце, и небо было чисто от облаков. Вся эта ситуация начинала сильно тревожить юношу, так как выходов из нее он по-прежнему не видел. Согласиться с ее намеками означало обречь себя на вечное заключение. Отказаться – вызвать гнев ведьмы. Пока он искал возможность уйти от ответа, Инвидиа опустила ладонь на его руку. Осознав это, юноша шарахнулся в сторону, опрокинув при этом стул. Отползая к стенке, он старался выглядеть как можно спокойнее.
- Послушайте, я очень благодарен Вам за ваши уроки и заботу обо мне, но…
- Опять ты о благодарности! Несносный мальчишка! Так это все, что я заслужила за десять лет твоего воспитания?! Я рассчитывала на более теплые чувства… Теперь я ясно вижу твою неблагодарность. В последние месяцы все – мои глаза, прикосновения – кричало тебе о моих чувствах. Но на это ты ответил своим безразличием! О коварный, ты еще не знаешь какую женщину столь жестоко оскорбил. Но скоро ты узнаешь и почувствуешь на себе всю силу моего гнева! Я проклинаю тебя! Слышишь? И все оставшееся время ты будешь жить во мраке, Шэдоу.
Пейзаж за окном резко изменился. На небе появились грозовые тучи, часто были слышны раскаты грома. Вскочив на ноги, Шэдоу бросился на утек. Выбежав из замка, он вскочил на вороного коня и резко дернул поводья. Конь рванул с места, перемахнув через забор. Ливень усилился, и холодные капли, ударяясь о землю, заглушали цокот копыт. Внезапно на дороге появился ребенок, и Арго, испугавшись, встал на дыбы, едва не сбросив всадника со своей спины. Мальчонка испуганно глядел на представшую перед ним картину. Стоящий на дыбах конь со всадником на фоне молнии казался каким-то страшным демоном. Но еще больше ужаса ему внушали оголенные кости руки юноши. Усмирив лошадь, Шэдоу вновь погнал его прочь, едва осознавая, что теперь образ ужасного демона на коне навсегда останется в памяти людей.

- О чем же ты мечтаешь теперь, Шэдоу?
Они шли по пустынным коридорам замка, медленно и тихо. Перед глазами юноши предстал солнечный пляж и дуновение ветра в лицо. Солнце, море, золотистый песок… Как давно он всего этого не видел! Триста лет жизни в полном мраке. Как он от этого устал!
- Явно не о вечной жизни, - печально усмехнулся молодой человек, пытаясь скрыть проступившие на глазах слезы. – А ты? О чем мечтаешь ты?
- Раньше я хотела иметь огромную библиотеку. Теперь мне это кажется нереальным.
Резко остановившись, Шэдоу сделал несколько шагов назад и подозвал девушку к себе. Сольвейг недоуменно взглянула на него, но все же подошла. Прикрыв ладонью ее глаза, он отворил ближайшую дверь и вместе с девушкой зашел в комнату. Когда Шэдоу опустил руки, чтобы она могла оглядеться, девушка открыла глаза и в восторженном шоке разглядывала каждый уголок зала.
Это действительно был огромный, светлый зал, вдоль стен которого тянулись высокие стеллажи, сплошь уставленные книгами. Старые, новые, с позолоченными страницами и нет… Здесь были книги на любой вкус и цвет. Восторженно перебегая от одной полки к другой, Сольвейг никак не могла унять свою радость.
- Если хочешь, я дарю ее тебе, - тихо проговорил колдун.
- Что? Это правда? – девушка бросилась к нему на шею. – Шэдоу, как же я рада, что у меня есть такой друг как ты.
Сердце юноши полоснуло резкой болью, и он слегка дернулся в ее объятиях. На глаза снова навернулись слезы, но на сей раз не от Читать далее...

[394x594]
Глава 11. Любовь и сплетни.

История детства колдуна настолько захватила девушку, что она не сразу заметила, как в долине за окном разлился по небу закат. Шэдоу поднял голову с колен девушки и выглянул в окно, затем перевел взгляд на часы, висевшие над камином. Стрелки на них медленно подползали к цифре семь. Охнув, юноша вскочил с кровати и подбежал к двери, приоткрыв ее и выглянув в коридор. Потом задумчиво закрыл ее и стал собирать с пола одежду.
- Странно, обычно Юри всегда сообщает об ужине, - усевшись на кровать, пробормотал он. – Да и Линке с Яном не слышно.
- Может они ушли куда-нибудь? – спросила Сольвейг, помогая ему застегнуть рубашку.
- Может ты и права, - проговорил он, поднявшись с постели и застегнув ремень на штанах. – Пойдем, ты, наверное, тоже проголодалась. Только…
Подобрав ее вещи, он швырнул их в камин. Девушка, обреченно вздохнув, проводила свою одежду печальным взглядом и зарылась в одеяло. Усмехнувшись, колдун взглянул на нее и притянул к себе и укоризненно взглянул в ее глаза. Сдернув с девушки одеяло, он развернул ее спиной и крепко обнял. Руки его скользнули по ее плечам вниз, к бедрам. Сольвейг опустила взгляд в пол, но тут же, развернувшись, бросилась на шею юноше. Теперь ее тело облегало платье из темно-красного атласа. Поцеловав ее, Шэдоу взял девушку за руку и вывел из комнаты. Не смотря на то, что он держал ее за руку, Сольвейг шла на пару шагов за ним. Но быть ведомой ей даже нравилось. Так она чувствовала себя защищенной, и тут же ее озарила странная, в некотором роде пугающая мысль. «Неужели я и вправду его люблю?!» В этот момент молодой человек обернулся, взглянув на нее, и улыбнулся. И вновь слово «люблю» пронеслось у девушки в голове, но уже в утвердительной форме. Было что-то загадочное и манящее в этом юноше, и чем дольше Сольвейг смотрела на него и пыталась понять его сущность, тем меньше, казалось, она все это понимала. Но холодный, задумчивый взгляд манил к себе сильнее любых ласк. Прекрасный молодой человек являлся частичкой этого замка и прилегающих к нему земель, был его сердцем. Казалось, если с ним что-то случиться, то и замок утратит свою тайну, свою мистичность.
Отпустив Сольвейг, колдун подтолкнул дверь в столовую, но, зайдя в зал, он лишь изумленно поглядел по сторонам. Здесь тоже никого не было.
- Что за черт?! Где все? Где ужин, в конце концов? – возмущенно воскликнул он, но ответа за этим не последовало. – Ладно, придется идти в деревню.
Вздохнув, он, обиженный за свое голодание, поплелся из столовой по коридору. Ворча что-то себе под нос, он вышел из замка во двор, где его уже ждал черный конь. Вскочив на Арго, он подал руку девушке и усадил ее позади себя. Сольвейг тут же обхватила руками его торс, прильнув к нему всем телом. Сквозь тонкую ткань его рубашки чувствовался ровный стук сердца. И уже от этого на душе у девушки становилось тепло.
- Держись крепче, - сказал Шэдоу и дернул поводья.
Конь рванулся с места, и тишину разорвал цокот копыт по каменным плитам. Перепрыгнув ступени, Арго помчался по полям к деревушке средь гор, оставляя в снегу глубокие следы…
Лошадь медленно шла вдоль покрытой льдом реки. Всадник уже отпустил поводья и, казалось, засыпал. Но, тем не менее, он сонно оглядывал окрестности и изредка заставлял лошадь развернуться. Девушка позади него все еще крепко прижималась к нему. К тому времени небо уже потемнело, и луна заняла свой ночной пост. Чистый белый снег сверкал будто миллиарды крошечных алмазов, просыпанных на землю, и это придавало пейзажу некую тайну.
Наконец, Шэдоу остановил коня у деревянного заборчика и спрыгнул на землю, помогая спуститься девушке. Та, не менее сонная, едва стояла на ногах. Открыв калитку и придерживая Сольвейг, парень пошел вдоль улочек, освещенных редкими фонарями и светом из окон домов.
- Шэдоу, это правда, что у тебя будет ребенок? – спросила выскочившая из-за угла девочка.
- С чего ты это взяла, Грета? – ошеломленно переспросил колдун. – Хотя я уже догадываюсь.
- Это не я. Это все Линке, - затараторил из-за того же угла Тимо, обиженно глядя на девочку.
- Я знаю, что подглядывал Линке, но идея это была твоя. Все, не хочу ничего слышать, - фыркнул Шэдоу, скрестив руки на груди. – Грета, дорогая, я, конечно, очень бы хотел, чтобы у меня была такая дочка как ты, но, увы, для этого одного желания недостаточно. Пойдем, я отведу тебя домой, а-то твоя мама, пожалуй, уже волнуется.
Подхватив девчушку на руки, он свободной рукой повел вслед за собой Сольвейг, одарив при этом друзей грозным взглядом. Обиженные парни, глубоко вздохнув, поплелись обратно в замок. Весь путь до дома девочка на руках колдуна пристально смотрела ему через плечо на безмолвно бредущую позади девушку.
- А она красивая, и сердце у нее доброе, - прошептала на ухо юноше Грета.
- Ты так думаешь? – улыбнувшись, сказал он и оглянулся на Сольвейг.
Читать далее...

[460x650]
Глава 10. История одного мальчика.

Темная, дождливая ночь. На небе сверкали молнии и довольно часто слышались раскаты грома. Сильный, холодный дождь стучал по мощенным улочкам. Практически ничего не было видно за быстрыми струйками воды. Маленький мальчик, лет десяти, выглянул из-за угла. Промокший насквозь, он перепугано глядел по сторонам, словно ожидая, что кто-то его поймает. Луна, пробиваясь сквозь дождь, освещала ночной городок, серебром отражаясь в каплях и лужицах воды. По другую сторону улицы тянулся длинный забор, за которым высился старый замок, казавшийся черным на фоне яркой луны и сверкающих молний. Преодолев страх, мальчик двинулся к воротам, тихо скрипящим от ветра. Где-то в лесу за замком выли на луну волки, и изредка мимо пролетали сбившиеся с пути летучие мыши. Все это непроизвольно заставляло юную душу дрожать и постоянно озираться. Казалось, даже каменные изваяния следят за ним. Вздрагивая почти от каждого шороха, мальчик добрался до дверей замка. Втянув в себя воздух, словно это могло ему помочь выглядеть смелее, он неуверенно и тихо постучал. В то же мгновение двери распахнулись, и сильный воздушный поток протолкнул ребенка внутрь. Глаза мальчугана были широко раскрыты от страха и недоумения. Мимо проносились картины, доспехи, каменные статуи, колонны… Наконец, поток отступил, позади захлопнулись двери. Поднявшись на ноги, мальчик огляделся. Он стоял посреди огромного зала и казался самому себе муравьем среди бесконечно большого леса.
Разглядывая зал, мальчик не сразу заметил, как сзади к нему подошла девушка лет двадцати пяти. Она тактично кашлянула, и ребенок, вздрогнув, обернулся. Перед ним стояла высокая, стройная блондинка в пышном бардовом платье. Светлые волосы крупными локонами сбегали с непокрытых плеч. В общем, она не производила впечатление ведьмы, тем более злой.
- Мальчик, тебе чего? – спросила она, устремив на него пристальный взгляд своих больших карих глаз. Высокий голос ее заставил ребенка поморщиться.
- Вы леди Инвидиа? – заикаясь, в свою очередь задал вопрос мальчик и отступил от нее на шаг.
Не обращая больше на него внимания, девушка кивнула. Теперь ее больше интересовали ее же собственные ноготки. Некоторое время он еще раздумывал, но потом, воспылав новыми надеждами, вновь обратился к ней:
- Вы ведь ведьма?! Научите меня колдовству! – затараторил он.
- Подожди, малой, - перебила его девушка. – Зачем тебе это? Да и с чего ты взял, что я ведьма?
- Не знаю, видимо, из-за этого замка, - пожал плечами мальчик, но все еще не собирался уступать. Во взгляде его больше не было страха, но лишь решимость.
Еще около получаса юное создание уговаривало обитательницу этого замка о своеобразных занятиях. Наконец, упрямство и решительность сделали свое дело, и ведьма поддалась его уговорам. Но она также не забыла потребовать что-нибудь взамен своим урокам. Нельзя получить что-либо, не отдав что-либо взамен… При себе у мальчика ничего не было, но он клялся всем, чем мог, что достанет для нее любое вознаграждение. На это девушка лишь покачала головой и взяла его за руку.
- Вот, что станет достаточной ценой для меня, а заодно и подтверждением того, что ты не сбежишь раньше времени, - усмехнулась она, поведя длинными коготками по бледной коже на его руке. – Согласен?
Поначалу вздрогнув, мальчик кивнул, слабо соображая, на что он идет. Ведьма еще раз провела худыми пальцами по его запястью, и в следующее же мгновение жуткая боль прокатилась по всей руке: от ладони до локтя. Казалось, что это огонь изнутри прожигает замерзшую от ледяного дождя кожу. Ребенок непонимающе глядел на свою руку, а сердце в груди бешено колотилось от страха. Постепенно кожа сама по себе начала отслаиваться от костей, ошметками спадая на пол. Слезы брызнули из глаз, а между тем сквозь мышцы уже виднелись беловатые кости. Алая кровь стекала по костям и растекалась по полу.
- Теперь тебя будут звать Шэдоу, - сказала леди Инвидиа, присев рядом с ним и потрепала его по волосам. – Не волнуйся из-за руки. Кости будут работать не хуже полноценной конечности.


- И ты не боялся?
- Ужасно боялся. Сидя дома за книжками, я думал и передумывал тысячу раз на дню. Но шаг был сделан, а назад дороги нет. Ведь мало кто поверит, что кости могут двигаться безо всяких сухожилий, сосудов и прочего. В конце концов, я смирился со своим положением, усердно учился и беспрекословно выполнял приказы этой дамы.
Сольвейг сидела в кровати, откинувшись на подушки. Колдун, закинув руки за голову, лежал у нее на коленях. Заворожено слушая его рассказ, девушка нежно перебирала его светлые пряди. На мгновение он закрыл глаза, словно припоминая что-то, но на самом же деле переживал все это вновь. Поправив сползшее одеяло, девушка укрыла им Шэдоу. Мягкое и теплое, оно словно напоминало объятия матери. Приоткрыв один глаз, он внимательно взглянул на девушку. Убрав с Читать далее...

[320x480]
Глава 9. Прости…

- Знаешь, я все думала над тем, что сказала утром. Юри показал мне город за горами и, честно говоря, я видела, как ты играл с детьми. Раньше я никогда бы и не поверила, что ты можешь быть таким добрым и чутким.
Девушка сидела в спальне на кровати и взволнованно глядела на камин. Рядом расхаивала большая темная птица, с которой, видимо, и разговаривала Сольвейг. Она не знала, что еще сказать. Слишком большие перемены произошли за это время в ее сознании, в ее отношении к нему. Но вряд ли это могла быть любовь. Сегодня она увидела в нем хорошего человека, доброго друга, но не более того. И она по-прежнему была неуверенна в том, что это чувство сможет перерасти в любовь.
- Ты разговариваешь с птицей? Не думаю, что она поняла хоть слово из сказанного тобою, - раздался тихий, спокойный голос в дверях спальни.
Девушка резко обернулась и удивленно взглянула на парня, облокотившегося о дверной косяк. Промокший насквозь, Шэдоу внимательно смотрел на птицу, все еще расхаживающую по кровати. Подобрав ее, парень распахнул окно и выпустил птицу на улицу.
- Так на чем ты остановилась? – не отворачиваясь от окна, поинтересовался он.
- Прости меня, - тихо проговорила Сольвейг.
- Да нет, если кто и должен извиняться, так это я, - вздохнул колдун, присев рядом с ней. – Ты все-таки наша гостья, а я постоянно на тебя срывался. Я, наверное, просто слишком долго не имел удовольствия общаться с девушками… Слишком долго.
Переведя взгляд сидящую рядом девушку, он на некоторое время вновь задумался. Затем без лишних слов опрокинул ее на кровать и распустил шнурок на рубахе и на корсете. Нависнув над ней, прикрыл ее глаза и еще мгновение глядел на нее. О, этот запах женщины! Дурманящий, пьянящий… Проведя руками по ее животу и бедрам, прижался носом к шее девушки, вдыхая аромат ее тела. Проведя носом по ее плечам, груди и животу, парень развернул ее на живот и, окончательно стянув с нее рубашку, скользнул от поясницы к плечам. Дрожа в его руках, как осинка на ветру, девушка старалась не двигаться, но, помимо ее воли, по телу пробегали волны удовольствия. Снова развернув ее на спину, Шэдоу встретился с ней глазами. Сольвейг, краснея, прижимала руки к груди и не решалась отвести взгляд от его печальных голубых глаз. Закинув ее руки себе на шею, парень все-таки накрыл ее губы поцелуем, скользя языком по губам, а затем и языку девушки. Все вокруг внезапно перестало существовать, стало абсолютно безразличным. Колдун махнул рукой в сторону двери, и та захлопнулась, щелкнув в замке ключом. Оторвавшись на мгновение, он сорвал с девушки юбку и снова припал губами к ее телу.
- Подожди, Шэдоу, - тяжело дыша, проговорила девушка. – Что мы делаем?
- Не думай об этом… по крайней мере, сейчас.
Скинув с себя мокрую одежду, он вновь навис над ней. Задрав ее ногу себе на бедро, осторожно вошел в нее, медленно двигаясь. Водя рукой по ее колену, парень целовал ее шею печи, но, опустив взгляд на свою руку, тут же отдернул ее. Девушка покачала головой и вернула его кости на прежнее место. Усмехнувшись, колдун провел пальцами, заставляя девушку выгнуться дугой и сильнее прижаться к крепкому мужскому телу. Томящая боль захватила низ живота, повергая все тело в мелкую судорогу, и с губ сорвался первый стон.

Потеплее закутавшись в одеяло, парень закрыл глаза и опустил голову на подушку. Сзади, уткнувшись носиком ему в спину и обнимая его за торс, спала Сольвейг. Все еще слегка подрагивающее дыхание обжигало кожу, поначалу заставляя вздрагивать, но спустя некоторое время он к этому привык и все-таки смог заснуть.
Наутро, когда проснулась девушка, за окном все также ярко светила луна, только небо слегка посветлело. Не веря своим глазам, Сольвейг попыталась подняться с кровати, дабы подойти к окну, но тяжелая рука на талии не дала ей этого сделать. Обернувшись, она удивленно уставилась на только что проснувшегося юношу. Заспанные голубые глаза делали его похожим на маленького ребенка. Шэдоу внимательно смотрел на нее, пока девушка не догадалась укрыться одеялом.
- Эдо, конечно, это не мое дело, но…как ты потерял руку? – глядя на его кости, решилась задать вопрос Сольвейг.
- Тебе и вправду это интересно?
Девушка, не задумываясь, кивнула, и он усмехнулся, обратив взгляд к лежащей на столике каменной розе. Как же много времени прошло с тех пор! Но все это он помнил, словно это происходило только вчера. Снова взглянув на сидящую рядом девушку, он прижал ее к себе.
- У тебя когда-нибудь была мечта? – задумчиво начал колдун, но ответ его вряд ли интересовал. – У меня была. Думаю, Юри уже успел рассказать о моих увлечениях алхимией. Правда, к тому времени у большинства людей сложилось мнение об алхимии, как о черной магии. Мне было около девяти лет, когда я впервые услышал об этой науке. Вряд ли бы кто-то в нашем городке понял подобное увлечение, и мне часто приходилось Читать далее...

[400x396]
Глава 8. И птицы тоже плачут.

Захлопнув за собой дверь, парень прижался к ней спиной и осел на пол, запустив пальцы в длинные черные пряди. «Чертова девка! Если б она только знала, что значит прожить вечность, похоронив всех, кого знал. Видеть, как они стареют и умирают, а самому оставаться таким же молодым, как и пятьдесят, и сто, и триста лет назад», - вздохнул он. По коридору раздалось пыхтение и тяжелые шаги, но колдун не придал этому особого значения. Но, тем не менее, к нему приковылял Юри. Внимательно посмотрев на печального друга, он сначала огляделся по сторонам, но, не найдя никаких весомых причин, которые могли опечалить паренька, решил спросить его самого.
- Эм, Шэдоу, что случилось? – недоуменно спросил он.
Даже не собираясь что-либо объяснять, парень рванул к ближайшему окну. Распахнув его, Шэдоу оглянулся на друга и выпрыгнул наружу. Перепуганный гоблин бросился вслед за ним, но, когда он выглянул в окно, над покрытым легким снежком полями к резко выделяющимся на фоне заката горам парила огромная птица, чье правое крыло все так же оставалось без кожного покрова. И только перья еще удерживали ее в воздухе. А по острому клюву скатилась одинокая слеза, и птица скрылась за горизонтом. Глубоко вздохнув, Юри развернулся к двери и отпер замок.
- Сольвейг, ну хоть ты мне скажи, что произошло?
- Ничего особенного, банальная ссора, - ответила девушка, утирая слезы на щеках. – Не сошлись во мнениях.
Гоблин понимающе кивнул и зашел в комнату. Сольвейг сидела на кровати, все еще вытирая заплаканные глаза. Подойдя к ней, Юри уселся рядом и подобрал с тумбочки каменную розу.
- Ах, вот в чем дело! У него снова были кошмары, - догадался он. – Я думаю, что бы ты ему не сказала, ты тут не виновата. Шэдоу очень хочет снова начать жить нормально, но в то же время он боится смерти. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Спрыгнув с кровати, Юри направился к двери и вышел в коридор. Девушка удивленно взглянула на него, но любопытство взяло верх, и она поспешила следом. Гоблин подхватил с крюка в стене фонарь, щелкнув длинными худыми пальцами, зажег в нем огонь и, наконец, постучал по стене. Камни, из которых она состояла, лениво зашевелились на своих местах и испарились, открывая винтовую лестницу. Сольвейг несколько восхищенно и пораженно заглянула в ничем не освещенную тьму. При этом она задела каблуком маленький камушек, который еще минут пять летел вниз перед тем, как с характерным звуком удариться о землю. Не обращая на это никакого внимания, существо прошлепало вперед, резво спрыгивая по ступенькам. Опомнившись, девушка пошла за ним, поглядывая то на ступеньки, то на пропасть в центре лестницы. Свет фонаря отбрасывал на холодные стены и ступени немного призрачные блики. По мере того, как они спускались вниз, все отчетливее слышался звук капающей воды. Весь спуск занял, по крайней мере, минут тридцать. Спрыгнув с последней ступеньки, Юри повесил фонарь и подбежал к большой деревянной двери, сквозь щелки которой пробивался сероватый свет. Оглянувшись на девушку, гоблин отворил дверь, пропуская ее вперед.
- Помнишь горы за окном? Мы сейчас как раз под ними, - пояснил он, запирая дверь.
Место, в котором они оказались, действительно было большой пещерой. По серым стенам стекали капли воды, замерзая и образовывая скользкую поверхность. За углом, впрочем, снова виднелся свет, но уже гораздо более яркий. Сольвейг прошла вперед, заглянув за угол, и шаги ее отразились от стен эхом.
Поворот за угол привел непосредственно к выходу из пещеры, перед которым разливалась небольшая река. Через нее был перекинут аккуратный мост. Река эта уже покрылась льдом, а сам мост был украшен новогодними гирляндами, венками, шариками и пушистым белым снегом. По другую сторону реки, среди вечно зеленых елей, рядками расположились маленькие домики, словно сошедшие из сказки. Из каминных труб валил густой дым, под заснеженными крышами мигали разноцветные огоньки. Все здесь дышало наступающими праздниками. Мимо по дорогам пробежала радостная детвора, смеясь и напевая:
- Dashing trough the snow
In a one horse open sleigh
Down the hill we go
Laughing all the way.
- Юри, это великолепно! – воскликнула девушка, выбежав из пещеры на мост. – Но где мы?
- Ну, в некотором роде, это можно считать городом беженцев. Здесь живет почти вся нечисть, которая по каким-либо причинам не может жить в других местах. Люди, естественно, тут тоже есть.

Белые, крупные и пушистые, хлопья снега кружились в воздухе и медленно опускались на землю. Высокие, пышные елки ловили эти снежинки, украшая неизменно зеленые иголки. Резко выделяясь среди этого белого царства, по сугробам вдоль реки одиноко брела черная лошадь. Держа одной рукой поводья, другой всадник держал ее за шею и, видимо, уже крепко спал. В черных волосах запутались белые, искрящиеся в дневном свете звездочки, на приоткрытых губах же Читать далее...

[214x320]
Глава 10. Возвращение.

Прошло около трех недель, но это время длилось мучительно долго. Маленький уютный домик на берегу моря, конечно, скрашивал скучное времяпрепровождение, но и подталкивал к размышлениям. Но, увы, они не всегда бывают приятными.
Солнце плавно, едва заметно опускалось за горизонт, окрашивая песок на берегу в ярко-золотой цвет. Сильный ветер приятно шелестел травой, словно перебирая каждую из травинок. Юноша, лежа на песке, провел ладонью по золотистым песчинкам. Соленый запах моря… Закрыв глаза, парень разжал чуть приподнятую ладонь, и ветер развеял сыпавшийся песок. Тихое шипение рассказало о том, что солнце уже коснулось своим краем воды. Этот звук был едва различим среди шуршания набегающих на берег мелких волн.
Рядом присела девушка андалузской внешности и устремила взгляд на заходящее красное солнце. Ветер трепал ее черные волосы.
- Давид, когда ты собираешься возвращаться? – с легким акцентом спросила она.
- Не знаю, Заира, - вздохнул в ответ юноша и уселся на песке. – Может, когда найду ответы на свои вопросы.
- Золотой мой, размышляя о смысле жизни, ты не найдешь ответы на вопросы. Понимаю, ты растерялся, но зачем тебе все эти размышления? У тебя есть твоя красавица, которая искренне тебя любит и ждет от тебя ребенка. Скажи, что еще нужно для счастья?
- Но Линке…
- Тоже ее любит, - кивнула цыганка. Она поднялась на ноги, и ветер зашелестел ее юбками. Положив руку ему на плечо, она продолжила: - Оставь пока все, как есть. Единственное, что ты сейчас можешь сделать – укрыть ее от лишних волнений.
Девушка ушла в дом, а Давид, проводив ее взглядом, посмотрел на заходящее солнце, уже наполовину скрывшееся из виду. Солнце, море, песок… Как же хотелось, чтобы сейчас рядом был кто-то, кого захотелось бы крепко обнять, согреть в своих объятьях. Слова Заиры действительно подействовали на него отрезвляюще. Сейчас не должно быть ничего важнее ребенка. Да и что вообще может быть важнее для родителей? Маленькое, хрупкое существо, еще не окрепшее, но искренне любящее. Просто за ту любовь и заботу, которые ему дают. Для некоторых это мелочь, а для детей это все, что только может быть важным в этой жизни.
Вскочив с насиженного места, юноша бросился в дом, наскоро побросал вещи в сумку и, распрощавшись с Заирой, побежал домой, туда, где теплилась зарождающаяся жизнь.

Осторожно пробравшись в дом, парень прислушался. Было уже поздно, и свет в комнатах был уже давно погашен. Из комнат раздавался тихий, порой даже мелодичный, храп. Прокравшись по коридору, Давид зашел в одну из комнат и присел перед кроватью. Проведя рукой по темным волосам, он ласково улыбнулся.
- Ты все-таки вернулся, - сонно проговорила Ксавьера.
- Конечно, вернулся. Разве я мог иначе? – глядя ей в глаза, он коснулся губами ее ладони. – А почему ты перестала запирать дверь в комнату?
- Я тебя ждала. Сейчас можно ее снова запереть… А кто-нибудь знает, что ты уже вернулся? – в ответ парень покачал головой. – Ну тогда, может, останешься сегодня со мной?
- Только об этом и мечтаю, - усмехнулся Давид, запирая дверь.
Быстро скинув с себя верхнюю одежду, он забрался под одеяло и крепко обнял девушку, прижавшись к ее груди. Из-под одеяла раздалось тихое мурлыкание крайне довольного музыканта.
Приблизительно через час молодой человек сидел в кровати, устремив взгляд на восход. Сильно клонило в сон, но череда мыслей не давала уснуть. Он пытался что-то придумать, решить, но вслед за пробегающей идеей в голове словно образовывался вакуум. И от этого ощущения беспомощности к глазам подступали слезы. Рядом лежала Ксавьера, и юноша лишь нежно гладил ее по волосам.
- Все еще думаешь, что мы обманываем Линке? – тихо спросила девушка.
- Нет, мы не лжем. Мы просто живем, - вздохнул Давид и улегся обратно на подушку.

[333x500]
Глава 9. Письмо.

«Здравствуй, милая! Я решил уехать. На неделю, на месяц или на полгода. Я делаю это, чтобы дать возможность и тебе, и мне все обдумать и сделать единственно верное решение. Когда я нахожусь рядом с тобой, меня сгрызает эгоизм. Тогда я хочу, чтобы ты была только со мной. Но это неправильно. Линке тоже тебя любит, и он станет тебе хорошим мужем.
А теперь, дорогой мой друг, посмотри на небо. Оно одно для всех, и оно будет тем, что будет связывать нас все это время. Если будет грустно, просто взгляни на небо и знай, что я также смотрю на него. Возможно, ветер донесет до тебя мой крик.
Я смотрю на птиц и завидую им. Они могут свободно парить в небе. Пусть у меня нет крыльев, зато у меня есть руки, которыми я так мечтаю тебя обнять. Убегая от тебя, я все равно ищу возможность вернуться к тебе. Это будет мой долгий путь страданий. Даже если я вернусь через день, без тебя он покажется мне вечностью.
Но ты ни в коем случае не волнуйся. И береги ребенка. Пожалуйста, пойми. Я чувствую себя предателем, и это для меня невыносимо. Я знаю, что мне никогда не удастся побороть свои чувства, но я буду стараться.
Раньше я думал о будущих детях с некой легкостью. Теперь же в душе зародился благоговейный трепет. У меня будет ребенок. Ребенок, моя плоть и кровь, которая будет украдена у меня еще до рождения. И с этим я пока ничего не могу поделать. От этого я готов разрыдаться. Мое бедное дитя! Чем оно все это заслужило?
Ксавьера, ради счастья моего…нашего ребенка я готов на все. И ничто этого не изменит, любовь моя».
Дописав письмо, Давид сложил листок пополам и положил его на подушку рядом со спящей девушкой. Осторожно поцеловав ее в щеку, он накинул на плечи куртку и вышел из комнаты. В прихожей ему встретился крайне веселый Тимо.
- Привет, Дави. Куда опять собрался?
- Не знаю, - удрученно пробормотал парень
- Когда вернешься?
- Не знаю.
Тимо недоуменно взглянул на друга. Все его веселье сразу же, как ветром сдуло.
- С тобой все в порядке?
- Не уверен.
Хлопнула входная дверь, и Шайн остался один на один со своим недоумением. В последнее время пианист был излишне меланхоличным. Но чтоб уйти в неизвестном направлении на неизвестный срок… Такое с ним было впервые.

[266x400]
Глава 8. «Разными дорогами…»

Медленно прошла зима, и в свои законные права вступила весенняя оттепель. Слова, сказанные Крисом, поразили пианиста в самое сердце. Теперь он в полной мере ощутил, что предает друга. Но раскаяния его по-прежнему не мучили. Тимо, хоть и был в курсе дела, предпочитал не вмешиваться и, как Швейцария, сохранял нейтралитет.
В полях пока еще лежал снег, но с каждым часом все сильнее таял. И по этим сугробам, чертыхаясь, пробирался молодой человек, окончательно промокший от подобного «бега». Неподалеку показался маленький домик, и парень облегченно вздохнул.
- Ну, чего ты так долго? Я уже замерзла тебя ждать, - возмутилась сидящая на заборе девушка, когда он подошел.
- Извини, дорогая, ждал пока стадо слонов пробежит, - фыркнул Давид. – А если честно, то в следующий раз сама этой тропой побежишь.
Отперев замок на двери дома, музыкант зашел внутрь и огляделся. За зиму дом нисколько не изменился, только промерз насквозь. Девушка прошла следом и прикрыла дверь, укоризненно посмотрев на парня.
- И почему мои ключи от дома у тебя?
- Потому что ты их все время где-нибудь забываешь, - ответил молодой человек, разжигая огонь в камине.
- Это я-то забываю? – обиделась Ксавьера.
- Ну не я же, - усмехнулся Давид, обнимая и целуя девушку.
- Подлиза!
Через полчаса в камине трещали поленья. Где-то в шкафах удалось отыскать бутылку красного вина. Давид расстелил на полу перед камином большой толстый ковер и устало плюхнулся на него. Языки пламени медленно обволакивали уже подсохшие дрова. После долгого бега вино ударило в голову, повергая в сон. Ксавьера села рядом с юношей, обнимая его за плечи.
- Давид, хватит пить.
- Я просто задумался…о нас, о Линке. Все же мы неправильно поступаем.
- Опять ты об этом! – печально вздохнула девушка. – Хотя бы сейчас ты можешь не рассуждать на эту тему?
- Могу, - усмехнулся юноша, опрокинув ее на спину и нависнув над ней.
Бокал с вином повалился на пол, выплеснув свое содержимое на пол. За окном снова пошел снег, слабый и влажный. Мокрая одежда, небрежно сброшенная с тел, лежала у камина. Тихое, учащенное дыхание прерывало тишину. Влажная дорожка поцелуев приятно покалывала кожу своей прохладой.
К вечеру в доме стало совсем жарко, а молодые любовники все еще лежали на ковре в гостиной. Сонно стащив с дивана одеяло, парень улегся между ног девушки, используя в качестве подушки ее живот. Улыбнувшись, Ксавьера пригладила его волосы.

- Черт, Давид, я же говорила, не дергайся! – возмутилась девушка.
По щеке юноши скатилась струйка крови. Он развернулся к зеркалу и скептически оглядел порез. Глубоко вздохнув, утер с лица кровь и завязал мешающие волосы в хвост. Сполоснув бритву, Ксавьера снова провела ею по щеке пианиста.
- Ничего страшного, - задумчиво проговорил Давид. – Шрамы украшают мужчин.
- Я передам это мужчине, когда его встречу, - усмехнулась девушка.
Музыкант резко обернулся к ней лицом, но от возмущения даже не знал, что сказать. Распустив волосы, он огляделся по сторонам. Ксавьера стояла рядом с душевой кабинкой, сонно облокотившись о стену. Резко дернув ее за руку, молодой человек втолкнул ее в кабинку и включил воду. Вся ее одежда мгновенно промокла, а сама она, еще не проснувшись, не понимала, что происходит. Впрочем, решение пришло само собой. Юноша крепко прижал ее к себе, не давай вырваться из-под прохладных струек воды.
- Возьми свои слова обратно, - фыркнул он.
- А если не возьму?
На мгновение парень задумался. Капли били по лицу, сильно, но все еще приятно. Эти удары захватывали в свои объятия и мешали сосредоточиться. Наконец, он отпустил Ксавьеру и еще секунду-другую размышлял.
- Тогда я тебя тут запру, - горделиво вскинув голову, ответил он.
- Интересная мысль. Но тогда ты останешься без завтрака.
- Хм, трудный выбор. Ладно, объявляю временное перемирие, - вздохнул Давид.
Девушка одобряюще улыбнулась и, подхватив полотенце, вышла из ванной комнаты. Еще один печальный вздох слетел с губ юноши, но, взяв себя в руки, он встряхнул головой и вышел следом за Ксавьерой. Пока он выжимал насквозь мокрое полотенце с бедер, она уже успела переодеться и что-то готовила у плиты. Спустившись вниз, юноша уселся за стол, где его ждало всего одно яблоко.
- Ты издеваешься? – воскликнул он, рассматривая свой завтрак. – Значит, я отпустил тебя, чтобы ты мне дала яблоко?
- Сейчас как дам половником по голове! – рыкнула на него девушка.
Тот ошалело взглянул на нее и закашлялся, подавившись собственным яблоком. «Ох уж эти женские проблемы! – подумал молодой человек. – Вот так всегда. У них там какие-то сбои, а нам страдать по мелочам». Через пару минут Ксавьера опустила перед ним тарелку с яичницей и сосисками. Взяв себе вторую тарелку, она села рядом с музыкантом, задумчиво глядя на яичницу.
- Как дела в больнице? – спокойно поинтересовался юноша.
- Сегодня еще Читать далее...

[675x450]
Глава 7. Ты меня погубишь…

Шли недели, но Линке по-прежнему был холоден со своей невестой, а Давид предпочитал избегать ее общества. Пару раз, проходя мимо ее комнаты, он слышал тихие всхлипывания, прерывающиеся причитаниями, но никогда не заходил узнать о причинах этих слез. Слишком больно было видеть ее заплаканные глаза, но еще больнее – эти же глаза, полные любви и упрека.
Однажды утром, зайдя в кафе, Давид сел за столик в самом дальнем углу зала и, не теряя времени, сделал заказ. Минут через пять официант вернулся, поставив перед ним чашку кофе.
- Вам просили передать, - сказал он, протянул парню сложенный пополам листок и ушел.
Давид недоуменно глядел по сторонам. Не смотря на ранний час, в кафе было довольно много народа, но все незнакомые. Наконец, взгляд его упал на сидящую у окна девушку. Она так же внимательно смотрела на него, словно ожидая чего-то. Но парень, развернув листок, достал из кармана зажигалку и поджог записку, даже не удостоив ее взглядом. Бросив ее в пепельницу, он вновь вернул взгляд к девушке и покачал головой. Пламя медленно поглощало этот клочок бумаги, медленно исчезали в огне мелкие буквы. По щеке девушки столь же медленно скатилась слеза, по сердцу обжигающей волной скользнуло пламя. Боясь разрыдаться прямо здесь, Ксавьера кинула деньги на стол и выбежала на улицу, и слезы, словно хрусталики, ручьем потекли по щекам, скатываясь на землю, покрытую пушистым снегом. «Безумная, я все равно тебя люблю. И при имени твоем благоговейный трепет оживает в моей душе, - подумала девушка и подняла глаза к небу, где светило ясное, но пока еще зимнее солнце. – Как бы я хотела стать ветром, чтобы, не опасаясь ничего, играть с твоими волосами. Или солнцем, чтобы теплыми лучами ласкать твою кожу. А ты предлагаешь мне всю жизнь смотреть на тебя со стороны и не иметь возможности обнять».
***
Вечерело. Снег искрился в свете ярко-красного заката. Морозный воздух приятно покалывал, будоражил кожу. Парень медленно брел по дорожке к дому. Лениво раскрыв дверь, он зашел в коридор и, скинув верхнюю одежду, заглянул в комнату, где сидело пятеро его друзей, но при этом в комнате царила тишина. На душе стало еще хуже, чем раньше. Он пытался оправдать свой поступок в кафе, но все доводы вдруг куда-то испарились. Хотелось одного – зарыться в теплое одеяло и заснуть на максимально долгий срок.
- Что случилось? – спросил он, мало интересуясь этим на самом деле.
- Ксавьера в больнице, - столь же отчужденно ответил Линке.
- И что ты делаешь здесь? – в душе мгновенно все похолодело.
- А что, я должен ехать к ней? С какой радости?
На некоторое время Давид замер, глядя на Линке. Внезапно он стал ему на столько неприятен, что к горлу подступил приступ тошноты. Сжав кулаки, он прорычал сквозь зубы: «Ты просто капризный идиот!» Резко развернувшись, он взбежал по лестнице в свою комнату. Где ее теперь искать? Что с ней случилось? Он не мог ответить на свои вопросы и начинал потихоньку сходить с ума.
- У тебя есть карта города?
Только что вошедший Тимо остановился в недоумении и отрицательно покачал головой. Махнув на него рукой, Давид снова погрузился в раздумья. Он судорожно перебирал в голове всевозможные варианты, но все они казались ему нереальными.
- Давид, - тихо начал его друг, - Ксавьера – это та девушка, которую ты искал?
Пианист поднял на него задумчивый взгляд и едва заметно кивнул. Что толку скрывать это теперь? Сейчас между ними уже ничего нет, а все то, что было осталось дивной сказкой в памяти. Но это была та сказка, которую хотелось слушать снова и снова. К сожалению или к счастью? Этого он пока не знал. Он знал лишь то, что сказка эта постепенно становилась кошмаром. Ему казалось, что он поступает правильно, что так будет лучше. Но лучше для кого? Для него или Ксавьеры? Увы, для Линке, которому это было не нужно.
- Она в центральном госпитале, 510 палата, - несколько печально проговорил Тимо.

Странное чувство. Сначала он пытался, как можно реже видеться с ней, хотел забыть о ней. Сейчас же он мчался по дороге, не замечая ничего вокруг, чтобы еще хоть раз увидеть ее глаза. Теперь он и думать забыл о том, чья она невеста. Линке не хотел видеть ее красоту, ее изящность… А Давид искренне пытался забыть ту неделю, но сердце не обманешь.
- Молодой человек, вы к кому? – остановила его медсестра.
- В 510 палату, - задыхаясь от долгого бега, ответил юноша. – К Ксавьере Шантфлери.
- А кем вы ей приходитесь? – продолжила свой допрос женщина.
- Я ее жених, - не раздумывая, ляпнул Давид.
Медсестра промолчала и отправилась дальше по своим делам, листая на ходу какие-то бумаги. Еще некоторое время постояв в нерешительности, парень оглядел коридор. Рядом с лестницей висело несколько табличек с указанием номеров палат и соответствующих им этажей. Внимательно изучив их, музыкант бросился наверх по лестнице. Остановился он лишь на Читать далее...