[400x396]
Глава 8. И птицы тоже плачут.

Захлопнув за собой дверь, парень прижался к ней спиной и осел на пол, запустив пальцы в длинные черные пряди. «Чертова девка! Если б она только знала, что значит прожить вечность, похоронив всех, кого знал. Видеть, как они стареют и умирают, а самому оставаться таким же молодым, как и пятьдесят, и сто, и триста лет назад», - вздохнул он. По коридору раздалось пыхтение и тяжелые шаги, но колдун не придал этому особого значения. Но, тем не менее, к нему приковылял Юри. Внимательно посмотрев на печального друга, он сначала огляделся по сторонам, но, не найдя никаких весомых причин, которые могли опечалить паренька, решил спросить его самого.
- Эм, Шэдоу, что случилось? – недоуменно спросил он.
Даже не собираясь что-либо объяснять, парень рванул к ближайшему окну. Распахнув его, Шэдоу оглянулся на друга и выпрыгнул наружу. Перепуганный гоблин бросился вслед за ним, но, когда он выглянул в окно, над покрытым легким снежком полями к резко выделяющимся на фоне заката горам парила огромная птица, чье правое крыло все так же оставалось без кожного покрова. И только перья еще удерживали ее в воздухе. А по острому клюву скатилась одинокая слеза, и птица скрылась за горизонтом. Глубоко вздохнув, Юри развернулся к двери и отпер замок.
- Сольвейг, ну хоть ты мне скажи, что произошло?
- Ничего особенного, банальная ссора, - ответила девушка, утирая слезы на щеках. – Не сошлись во мнениях.
Гоблин понимающе кивнул и зашел в комнату. Сольвейг сидела на кровати, все еще вытирая заплаканные глаза. Подойдя к ней, Юри уселся рядом и подобрал с тумбочки каменную розу.
- Ах, вот в чем дело! У него снова были кошмары, - догадался он. – Я думаю, что бы ты ему не сказала, ты тут не виновата. Шэдоу очень хочет снова начать жить нормально, но в то же время он боится смерти. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Спрыгнув с кровати, Юри направился к двери и вышел в коридор. Девушка удивленно взглянула на него, но любопытство взяло верх, и она поспешила следом. Гоблин подхватил с крюка в стене фонарь, щелкнув длинными худыми пальцами, зажег в нем огонь и, наконец, постучал по стене. Камни, из которых она состояла, лениво зашевелились на своих местах и испарились, открывая винтовую лестницу. Сольвейг несколько восхищенно и пораженно заглянула в ничем не освещенную тьму. При этом она задела каблуком маленький камушек, который еще минут пять летел вниз перед тем, как с характерным звуком удариться о землю. Не обращая на это никакого внимания, существо прошлепало вперед, резво спрыгивая по ступенькам. Опомнившись, девушка пошла за ним, поглядывая то на ступеньки, то на пропасть в центре лестницы. Свет фонаря отбрасывал на холодные стены и ступени немного призрачные блики. По мере того, как они спускались вниз, все отчетливее слышался звук капающей воды. Весь спуск занял, по крайней мере, минут тридцать. Спрыгнув с последней ступеньки, Юри повесил фонарь и подбежал к большой деревянной двери, сквозь щелки которой пробивался сероватый свет. Оглянувшись на девушку, гоблин отворил дверь, пропуская ее вперед.
- Помнишь горы за окном? Мы сейчас как раз под ними, - пояснил он, запирая дверь.
Место, в котором они оказались, действительно было большой пещерой. По серым стенам стекали капли воды, замерзая и образовывая скользкую поверхность. За углом, впрочем, снова виднелся свет, но уже гораздо более яркий. Сольвейг прошла вперед, заглянув за угол, и шаги ее отразились от стен эхом.
Поворот за угол привел непосредственно к выходу из пещеры, перед которым разливалась небольшая река. Через нее был перекинут аккуратный мост. Река эта уже покрылась льдом, а сам мост был украшен новогодними гирляндами, венками, шариками и пушистым белым снегом. По другую сторону реки, среди вечно зеленых елей, рядками расположились маленькие домики, словно сошедшие из сказки. Из каминных труб валил густой дым, под заснеженными крышами мигали разноцветные огоньки. Все здесь дышало наступающими праздниками. Мимо по дорогам пробежала радостная детвора, смеясь и напевая:
- Dashing trough the snow
In a one horse open sleigh
Down the hill we go
Laughing all the way.
- Юри, это великолепно! – воскликнула девушка, выбежав из пещеры на мост. – Но где мы?
- Ну, в некотором роде, это можно считать городом беженцев. Здесь живет почти вся нечисть, которая по каким-либо причинам не может жить в других местах. Люди, естественно, тут тоже есть.

Белые, крупные и пушистые, хлопья снега кружились в воздухе и медленно опускались на землю. Высокие, пышные елки ловили эти снежинки, украшая неизменно зеленые иголки. Резко выделяясь среди этого белого царства, по сугробам вдоль реки одиноко брела черная лошадь. Держа одной рукой поводья, другой всадник держал ее за шею и, видимо, уже крепко спал. В черных волосах запутались белые, искрящиеся в дневном свете звездочки, на приоткрытых губах же от этих звездочек остались лишь холодные капельки. Лошадь резко остановилась, и все еще спящий юноша сполз с нее в сугроб. От столь резкой смены места и температуры парень вздрогнул и быстро поднялся на ноги, отряхиваясь от снега.
- Арго, ты это специально? И не фыркай на меня! – покачал головой Шэдоу.
Зевнув, колдун снова взял поводья и повел лошадь дальше, но, сделав шаг, тут же провалился под снег. Негодующе зарычав, парень выбрался из сугроба и вспрыгнул на коня. Арго недовольно тряхнул гривой и поскакал в сторону города.
Шэдоу часто приходил в этот город беженцев. Здесь на него не сыпались проклятья, не распускались слухи. Здесь в каждом доме он был желанным гостем, ибо являлся чем-то вроде народного любимца. Дети при встрече не убегали в страхе, а, наоборот, радостно приветствовали его. А там, за чертой, он все еще оставался исчадием ада. А ведь он всего лишь хотел защитить близлежащую деревню от ведьм, собирающихся на шабаш. Для этого укутывал местность пеленой ночи, чтоб жители не смогли найти дорогу к поляне. Но на сей раз он просчитался. Сольвейг знала все дороги с детства, и даже в той темноте нашла дорогу через старый мостик. Как же он тогда испугался за нее! А она испугалась из-за него…
Колдун внимательно посмотрел на свою правую руку и глубоко вздохнул. На серых, холодных костях снежинки и не думали таять. «Может она и права. Сложно полюбить того, чье место уже давно на кладбище», - подумал он, опустив печальный взгляд на землю. Из размышлений его вывел пролетевший мимо снежок.
- Шэдоу, ты чего там скучаешь? Иди к нам! – прозвучал совсем рядом мальчишечий голос.
Парень взглянул вниз, откуда доносился голос. С земли на него глядел мальчик лет 6-7, покрасневший от мороза. Улыбнувшись, колдун спрыгнул с коня и отдался во власть детской игре, детским воспоминаниям. На какое-то время он и вовсе позабыл о возрасте и почувствовал себя ребенком. Снова пришло то потрясающее чувство детского восторга, с которым дети ждут новогодних праздников. Снова захотелось почувствовать запах новогодней ели, запах пирога в духовке, снова нарядить дом гирляндами, шариками и мигающими огоньками и хоть на мгновение снова почувствовать себя ребенком. И пусть взрослые не верят в волшебство Рождества или Нового года, оно все равно есть. Это знает каждый ребенок. И пусть в этом городе дети не верят в Санта Клауса, они верят в другого доброго волшебника. Они верят в Шэдоу, даже когда слышат мирские слухи о нем, потому что он никогда не делал ничего дурного. И это они знают точно. Благодаря его колдовству люди до сих пор не нашли этот город беженцев среди гор. Для них он герой. Для людей – чудовище, огромная птица, чей крик слышен за километры. Но они не знают, что это птица, которая плачет, страдая от вечной жизни, плачет от страха и боли.
Пока он размышлял об этом, кто-то из детворы попал снежком ему в нос. От столь неожиданного хода игры, колдун повалился в снег, но при этом наконец-то смеялся. А время, тем не менее, близилось к семи вечера. На улицах потихоньку зажигались фонари и огоньки на крышах домов. В ночной темноте казалось, что кто-то очертил границы города яркими, светящимися красками. Бросив взгляд на часы на левой руке, Шэдоу поднялся с сугроба.
- Все, ребятки, уже поздно. Вас родители, наверное, уже обыскались, - тепло улыбаясь, сказал он.
- Шэдоу, там Грета заснула, – зевая, проговорил все тот же мальчуган.
Парень оглянулся и действительно увидел спящую возле большой елки девочку. Подхватив ее на руки, он вместе с остальными детьми двинулся в сторону города, где снег под действием огоньков переливался разноцветными цветами.
- Шэдоу, оставайся с нами, тебе ведь все равно не с кем встречать праздники, кроме своих друзей. А ведь это семейный праздник, - несколько печально сказала женщина, когда он передал ей спящую дочку и ее брата.
- Семейный, - задумчиво повторил Шэдоу. – Извините, мисс Моэм, я вынужден отказаться. У меня есть еще некоторое дела.
Сказав это, он со всех ног бросился к замку. А женщина с ребенком на руках еще некоторое время изумленно глядела ему вслед.