[214x320]
Глава 10. Возвращение.

Прошло около трех недель, но это время длилось мучительно долго. Маленький уютный домик на берегу моря, конечно, скрашивал скучное времяпрепровождение, но и подталкивал к размышлениям. Но, увы, они не всегда бывают приятными.
Солнце плавно, едва заметно опускалось за горизонт, окрашивая песок на берегу в ярко-золотой цвет. Сильный ветер приятно шелестел травой, словно перебирая каждую из травинок. Юноша, лежа на песке, провел ладонью по золотистым песчинкам. Соленый запах моря… Закрыв глаза, парень разжал чуть приподнятую ладонь, и ветер развеял сыпавшийся песок. Тихое шипение рассказало о том, что солнце уже коснулось своим краем воды. Этот звук был едва различим среди шуршания набегающих на берег мелких волн.
Рядом присела девушка андалузской внешности и устремила взгляд на заходящее красное солнце. Ветер трепал ее черные волосы.
- Давид, когда ты собираешься возвращаться? – с легким акцентом спросила она.
- Не знаю, Заира, - вздохнул в ответ юноша и уселся на песке. – Может, когда найду ответы на свои вопросы.
- Золотой мой, размышляя о смысле жизни, ты не найдешь ответы на вопросы. Понимаю, ты растерялся, но зачем тебе все эти размышления? У тебя есть твоя красавица, которая искренне тебя любит и ждет от тебя ребенка. Скажи, что еще нужно для счастья?
- Но Линке…
- Тоже ее любит, - кивнула цыганка. Она поднялась на ноги, и ветер зашелестел ее юбками. Положив руку ему на плечо, она продолжила: - Оставь пока все, как есть. Единственное, что ты сейчас можешь сделать – укрыть ее от лишних волнений.
Девушка ушла в дом, а Давид, проводив ее взглядом, посмотрел на заходящее солнце, уже наполовину скрывшееся из виду. Солнце, море, песок… Как же хотелось, чтобы сейчас рядом был кто-то, кого захотелось бы крепко обнять, согреть в своих объятьях. Слова Заиры действительно подействовали на него отрезвляюще. Сейчас не должно быть ничего важнее ребенка. Да и что вообще может быть важнее для родителей? Маленькое, хрупкое существо, еще не окрепшее, но искренне любящее. Просто за ту любовь и заботу, которые ему дают. Для некоторых это мелочь, а для детей это все, что только может быть важным в этой жизни.
Вскочив с насиженного места, юноша бросился в дом, наскоро побросал вещи в сумку и, распрощавшись с Заирой, побежал домой, туда, где теплилась зарождающаяся жизнь.

Осторожно пробравшись в дом, парень прислушался. Было уже поздно, и свет в комнатах был уже давно погашен. Из комнат раздавался тихий, порой даже мелодичный, храп. Прокравшись по коридору, Давид зашел в одну из комнат и присел перед кроватью. Проведя рукой по темным волосам, он ласково улыбнулся.
- Ты все-таки вернулся, - сонно проговорила Ксавьера.
- Конечно, вернулся. Разве я мог иначе? – глядя ей в глаза, он коснулся губами ее ладони. – А почему ты перестала запирать дверь в комнату?
- Я тебя ждала. Сейчас можно ее снова запереть… А кто-нибудь знает, что ты уже вернулся? – в ответ парень покачал головой. – Ну тогда, может, останешься сегодня со мной?
- Только об этом и мечтаю, - усмехнулся Давид, запирая дверь.
Быстро скинув с себя верхнюю одежду, он забрался под одеяло и крепко обнял девушку, прижавшись к ее груди. Из-под одеяла раздалось тихое мурлыкание крайне довольного музыканта.
Приблизительно через час молодой человек сидел в кровати, устремив взгляд на восход. Сильно клонило в сон, но череда мыслей не давала уснуть. Он пытался что-то придумать, решить, но вслед за пробегающей идеей в голове словно образовывался вакуум. И от этого ощущения беспомощности к глазам подступали слезы. Рядом лежала Ксавьера, и юноша лишь нежно гладил ее по волосам.
- Все еще думаешь, что мы обманываем Линке? – тихо спросила девушка.
- Нет, мы не лжем. Мы просто живем, - вздохнул Давид и улегся обратно на подушку.