Москва 19 июня 2009 года

Жаркий летний полдень. Через пару дней, самая короткая ночь в году. Пиво приятно холодит желудок, а я иду к метро…
Паша пошел домой, так и не прикончив последнюю бутылочку "Кулера". Его матушка нуждалась в присутствии сына. А я, попрощавшись с ним, позвонил в контору, узнать, что там решили по моему вопросу. Вопрос решился положительно - отпуск мне всё же дали, с понедельника.
Двое взрослых мужчин посидели в парке Первого братского кладбища I мировой войны, на лавочке. Попили пивка, покормили голубей сухариками, поглазели на полураздетых в московской жаре девушек, поболтали о пиве, о женщинах, о политике. Даже на философские темы: может ли один человек изменить мир и остаться при этом незамеченным историей? Конечно, не может, уверял я Пашу. Он должен тянуть одеяло на себя, стать «не последним человеком» в государстве, только тогда и можно будет повлиять на судьбы мира. Паша же приводил в пример учёных... Короче - обычная беседа двух московских интеллигентов под лёгкие напитки. Животрепещущие темы закончились, пиво было выпито, сухарики съедены. Пора было ехать домой. Пять минут пешком до метро, столько же на посещение заведения в торговом центре, и вот я на прохладной платформе по имени "Сокол".

Суббота, народу в подземке мало - большинство сидит в такую жару на дачах. Лето... Через двое суток самый длинный день в году - двадцать второе июня. И если бы не его матушка, обычно отдыхавшая летом за городом, но из-за обострения болезни вынужденная остаться в московской квартире, Паша тоже сидел бы на своей даче. В тенёчке, за столом, вкопанным под рябиной, с традиционной бутылочкой "Кулера" в руках и о чем-то неспешно беседовал бы со своей Татьяной.
Задумавшись, я дошел до самых турникетов и тут вспомнил, что разовой карточки на проход в метро у меня нет. Полная пожилая контролёрша смерила меня взглядом, презрительно фыркнула, когда я растерянно затоптался, зачем-то похлопывая себя по карманам, и кивнула головой в сторону обменных касс. Я очень редко езжу на метро. Четыре колеса намного привычнее. Но, пиво в желудке и права в кармане, при известном стечении обстоятельств, могут стать вещами взаимоисключающими. И если пиво останется при мне даже помимо моего желания, то водительское удостоверение уцелеет, в лучшем случае, если придётся расстаться с серьёзным количеством денежных знаков.
Первый поезд был не мой - он шел до «Каховской». Картонка за лобовым стеклом второго удивила - она вещала, что поезд идёт только и именно до моей станции. Конечно, я поехал на нём. Ухватив взглядом свободное место в дальнем углу вагона, проследовал туда и расслаблённо сел. Ехать не менее трёх четвертей часа и можно даже подремать...
Глава 1

- "Станция Чернышевская. Следующая остановка Площадь Ленина. Осторожно, двери закрываются"
Мысль была лишь одна - проспал! Из вагона меня буквально вынесло. Спросонья, ничего не соображая, я двинулся на выход. Выпил-то совсем немного, а не помню, как сделал пересадку на другую линию.
Уже на эскалаторе, таком длинном, что не было видно конца подъёма, подсознательно я отметил отсутствие рекламных щитов на стенах наклонной шахты, но не придал этому значения. Двери вестибюля вывели во дворик и лишь оттуда на бульвар. Бросились в глаза уличные часы на столбе: без пяти час... Небо чистое, но солнца уже нет, и, кажется, вот-вот упадут на город сумерки. Наверное, часы сломаны. Улица выглядела до неприличия лысой и однотонной без цветных билбордов, без суеты пешеходов, без неоновых вывесок, но одновременно строгой и спокойной.
Где я? Где люди? Куда меня занесло? Оглянулся на вход в метро. Обычный павильон, правда, незнакомый. Старые, потемневшего дерева, массивные двери с квадратами стёкол. Секции стекла, накрытые бетонной рамкой, выглядят как ворота с застеклённым проёмом - "Метрополитен им. В.И.Ленина станция Чернышевская". Память услужливо вытащила из закромов схему московского метро и тут же скромно потупилась: на новых ветках названия станций расплывчаты, некоторые не читаются совсем...
Если только на новом участке Люблинской или Филёвской, а может этой новой, серой ветки... есть что-то подобное. Я по ней толком и не ездил ни разу. Всё поверху, все за рулём... Нахожусь явно где-то в центре города - здания дореволюционной постройки в основном четырёх-пятиэтажные, вроде как в пределах бульварного кольца. Напротив крашеные фанерные буквы над низким без крыльца входом - "Булочная", рядом с ней чуть более современная вывеска "Парикмахерская" с чёрно-белыми портретами подстриженных и уложенных красавцев и красавиц в витринах. Я, было, рванулся обратно в метро, но входы оказались закрыты. Что за ерунда? Растерянно стоя перед дверьми метро, достал пачку LM, вытряхнул сигарету, похлопал по карманам, порылся в сумке, висящей на плече - зажигалка куда-то пропала. Спросил у двух молодых парней, проходящих мимо:
- Огонька не найдётся?
- А не угостишь сигареткой?
- Без проблем.
- О, фирменные! А парочку можно?
- Бери, бери.
Пачка тут же полегчала ещё на две сигареты, а мне дали прикурить от спичек в коробке из тонкой фанеры. Запах горящей серы щекотнул ноздри… Как давно я не прикуривал от спичек...
- А что с метро случилось, почему станция закрыта?
- Так время уже…
- Что время?
Они оглянулись на часы на столбе:
- Второй час ночи!
- Да ладно! Светло же ещё!
- Так белые ночи, до утра и не стемнеет! Пить надо меньше, парень. Эх ты, москвич!
Посмеиваясь, парни удалились. Совсем народ охамел... Мальчишки, в сыновья годятся... и на тебе - на "ты"... "парень"...
Что-то тут явно было не так… Везде и во всём чувствовалось что-то чуждое, неправильное. Джинсы прослабли на бёдрах настолько, что пришлось перестегнуть ремень. Рубашка - как не моя, как будто подсела в плечах. Ничего не понимаю... Всё не так... Даже во рту… Языком проведя по внутренней стороне зубов, я похолодел. На месте привычных провалов от давно развалившихся и удалённых зубов мудрости, ровная, гладкая эмаль.
Всё ясно. Пора просыпаться. Просни-ись, не то проедешь свою остановку! … Ничего не изменилось. Продолжает сниться… Ну и бог с ним! Зато - интересно!
Мимо, завывая при перегазовке слабеньким мотором, проехал раритетный грузовик – Газ-51 с трафаретной надписью «Продукты». Напротив входа в метро небольшой скверик, лавочки, какие-то стенды. Стенды оказались с газетами. Прелестный сон… ностальгический. «Правда» и «Комсомолка», "Литературная газета" и «Известия», «Труд» и «Ленинградская правда».
Почитаем, о чем тут пишет пресса: «Парламентские выборы во Франции. Победа социалистической партии. Коммунисты в правительстве Миттерана получили всего четыре места» «Совет безопасности ООН осуждает силовую акцию израильских ВВС по уничтожению иранского ядерного реактора, построенного с помощью Франции» «Полным ходом идёт выполнение решений XXVI съезда КПСС»…
Даже дата на всех газетах одна – девятнадцатое июня 1981 года. Почему так? Сон – это что-то связанное с виденным мной однажды и перевёрнутое уставшим мозгом по-своему. Хоть убей, не припомню, что было со мной в этот день… так много лет прошло. Где-то в этот период я получил на руки диплом и устраивался конструктором на «почтовый ящик», которых в Москве было пруд-пруди. Как давно это было… И как всё неправильно повернулось с течением лет.
Во сне можно всё… Со злости я шарахнул кулаком по стеклу стенда. Стекло, негромко щёлкнув, лопнуло длинными кривыми ножами, и я почувствовал, как ожгло руку. Ближе к запястью в коже торчал кусочек стекла и, накапливая на своей грани капельки крови, ронял их на асфальт. Аккуратно я вынул его, и вместе с болью пришло понимание реальности происходящего. Разум отказывался принять такое, но ощущения говорили об обратном. Видел ли кто моё хулиганство?
Держа раненую руку на отлёте, быстрым шагом я двинулся по бульвару в ту сторону, где небосвод был светлее. Мимо проехало такси: в отличном состоянии двадцать четвертая «Волга» с зелёным огоньком и буквами ЛЕГ на чёрном номерном знаке. Бред же, ну явный бред! Правая сторона домов была чётной, а номера на круглых под фонариком с козырьком знаках не увеличивались, а уменьшались. Проспект Чернышевского, улица Лаврова, улица Чайковского, улица Каляева, улица Воинова… Ни о чём не говорят мне эти названия. А вот и река. Да… Для Москва-реки явно великовата.
Я подошел к красиво оформленному гранитному спуску к воде. Присел на подобие полукруглого каменного диванчика с высокой спинкой-конусом и поглядел вдаль. Надо собраться с мыслями. Низкий мост над рекой, за ним виднеется ещё один. На противоположной стороне и чуть правее - казарменного типа здания из красного кирпича с полукруглым небольшим куполом. Вроде бы храм, но без креста сверху. Между мостом и казармами ажурная стрела телевышки...
Тупица! Для чего мобильник в кармане? Через полминуты стало понятно, что телефон тут бесполезен и не более чем симпатичная игрушка - "нет сети". Всё верно. Откуда ей здесь взяться в 1981 году? Только лет через десять-пятнадцать бритоголовые качки в малиновых пиджаках начнут форсить своими первыми сотовыми телефонами весьма немалых габаритов. Эти первые мобильные вероятно оттого и были такими громоздкими, чтобы не ломался хрупкий пластик в пальцах-сардельках.
На номере дома, что смотрит окнами на реку, надпись - "Набережная Робеспьера"... Задумавшись, вздрагиваю от автомобильного гудка. Поливальная машина обдаёт меня струёй холодной воды с головы до ног. Водитель смеётся и примирительно разводит руками. Сам знаю, что подставился, чего уж теперь... Покачивая висящим на одном болте номерным знаком, ЗиЛ удаляется, продолжая охотиться высоко поднятыми водяными усами за растяпами.
Белые цифры на черном фоне номера, белые буквы ЛЕН... Неужели?.. И газета на стенде... Всё-таки - Ленинград?
Пока я пытался хоть как-то осознать картину вдруг изменившегося мира, мост на Неве (теперь я был уверен, что это Нева) развели, и открылось то, что до этого момента было скрыто пролётом моста - там, на вечной стоянке, белел легендарным силуэтом крейсер "Аврора". А справа от него на крыше здания, стоящем почти боком ко мне, большими белыми буквами "Ленинград". В горле пересохло. Метро... А ведь у входа в метро стояли крашеные в беж автоматы с газировкой... Те самые, по три и по копейке...

(продолжение следует)