Долго торговались они. Пастор и цеховой староста. Староста хотел двести, пастор не давал больше ста.
- Да там работы недели на две. И мастеров нужно трое-четверо. – убеждал староста.
- За двести флоринов я сам распишу церковь. – упирался пастор.
Староста плюнул:
- Ну и рисуй сам. А дураков не найдешь за такие гроши.
- А найду! – плюнул в сердцах и пастор.
Разошлись.
* * *
Пастор долго думал. Церквушку то построили, но вот оформить ее внутри фресками никто не взялся. Все художники города работали на цех. А без разрешения цехового старосты ни один «маляр» не возьмется за работу. И тут еще епископ обещал приехать к концу месяца. Да, дела…
Внезапно пастор вспомнил, что в одной деревне, в которую он как-то приезжал пару лет назад сжигать ведьму, он видел расписанный вручную дом. А вдруг там найду я художника, подумал пастор.
И собрался в дорогу.
* * *
Дом памятный святой отец нашел быстро. Только вот окна были заколочены досками. Пастор приуныл, но потом решил поспрашивать соседей – вдруг кто что знает.
Бабка старая из хибары напротив рассказала, что в доме том жил сын шорника Хьюго:
- Как отец его помер, так ентот балбес решил, что он мастер художник. Вместо того, чтобы как сыну приличному перенять ремесло отца. Да-да, и он дом размалевал, детина безмозглая! Куды делся? А бог знает. Как мать-ведьму сожгли, так с тех пор ни слуху ни духу. Может в город подался… Как выглядит? Рыжый-рыжый. С зеленющими как яд, глазами! Весь в мать!
* * *
Сама судьба благоволила пастору. После того, как он целых пять дней обегал весь город в бесплодных поисках рыжего художника, тот сам пришел к порогу его дома.
- Я слыхал, вам мастер-художник нужен? – мяв в руках засаленный картуз, спросил Хьюго.
И ведь правда, весь в мать, подумал пастор, а вслух сказал:
- Нужен. Угодно нам расписать внутреннее помещение. Как полагается, по образам из писания. С ангелами и святыми.
- Сколько дадут?
- Сто пятьдесят. – почему-то поднял цену святой отец. — Только к концу недели закончить надобно.
- Сделаю.
И приступил сын шорника к работе.
* * *
Уже с первых дней пастор оценил трудолюбие рыжего художника. Хьюго работал, не покладая рук, при этом был лишен всех вредных привычек, присущих цеховым мастерам. Но мысль о том, что он назвал слишком высокую цену, не давала покоя пастору.
«Он же парень невзыскательный, довольствуется и сотней флоринов», решил святой отец. Решил – сделал.
К удивлению пастора, Хьюго не стал спорить. Сто так сто, все равно хорошие деньги для непутевого сына шорника.
А работа тем временем, кипела в полную силу. Спустя десять дней уже основные фрески были написаны и оставались лишь отделочные работы.
* * *
Пастор не мог нарадоваться на рыжего мастера. Но его снова терзала мысль о том, что он обещал Хьюго слишком высокую цену. «К чему юноше такие деньги. Ведь он не пьет, не жует табак и с девками не путается. Дам ему пятьдесят», решил святой отец. Решил – сделал.
И снова пастор был в изумлении – Хьюго согласился на пятьдесят. Просто кивнул и продолжил вырисовывать крыло у архангела Гавриила.
Как и обещалось, в конце месяца приехал епископ. Огляделся, похвалил пастора, чему тот был несказанно рад. Но вот беда, потребовал епископ у него денег взаймы. Сто флоринов. Откажешь – затаит злобу начальник непосредственный. Отдашь – то чем расплатиться с мастером за работу? Задачка.
Отдал, как от сердца оторвал.
* * *
Хьюго уже почти закончил работу. Многие прихожане уже оценили убранство церкви. Даже старшина цеховой пришел, посверкивая глазом. И приближался день оплаты честного труда. И вновь пастор не мог сомкнуть глаз.
«И вообще, сделаю я богоугодное дело – приютю его при церкви. Пускай живет здесь, в сарайчике позади дома. И денег с него не возьму ни гроша!», решил пастор. Решил – сделал.
В этот раз сын ведьмы долго молчал. Пастор уже готовился при случае пригрозить божьим гневом, но Хьюго молча ушел.
И не скажешь ведь, что не мучила совесть священника. Целую ночь…
* * *
…целую ночь Хьюго работал. Кисть летала в руках как никогда. Глаза пылали зеленым светом.
«Должно ведь что-то остаться после человека на земле. Вот после меня остался ты», вспоминал Хьюго слова отца. — «А что останется после тебя?».
«Останется, отец, останется!», спорил с тенью отца Хьюго.
Когда сын ведьмы покинул город, уже рассвело…
* * *
…рассвело. Пастор потянулся со сна и вдруг услыхал снаружи какие-то возмущенные возгласы. Высунулся в окно – напротив церкви собралась целая толпа и показывала пальцами куда-то вверх. Святой отец в недоумении выбежал на улицу. Оказалось, что церковь была искусно расписана не только внутри, но и снаружи… Пастор поднял глаза и… увидел фигуру женщины, пылающую в огне. А лицо этой женщины он не забыл бы никогда – рыжие-рыжие волосы с зелеными, как яд, глазами… Глаза, которые он никогда не…
- Господи, пастора нашего удар хватил!
- Лекаря зовите, лекаря!
- Поздно уже лекаря…
Ударила гроза. Крестясь, толпа вокруг тела начала расходиться.
* * *
Струями ливня сначала смыло образ ведьмы… Оранжево-красная краска потекла ручьями во все стороны… оставив на стене лишь кроваво-рыжие разводы…
Хьюго безмятежно спал в отцовском доме. И снилось ему, что он расписывает дом для своих родителей… Мать улыбается, отец строго грозит пальцем.
Вечером гроза накрыла и деревню. Молния ударила в старый, заколоченный досками дом, замысловато расписанный когда-то. Дом сгорел дотла…


P.S.
Должно ведь что-то остаться после человека на земле. Даже если это фрески, размытые дождем…

---

автор carteblanche