... Все прошло как полагалось. Невеста в ночь перед свадьбой устроила бурную истерику, жених не знал куда себя деть от волнения. Регистрация вышла смешной, а банкет - душещипательным. Клятвы верности произнесли с приглушенным смешком, однако, это не помешало тете молодого пустить слезу. А сам он так боялся выронить кольцо, что целую, наверное, минуту под нарастающее напряжение родственников размышлял, брать его вообще в руки или ну нафиг. Во время росписи непринужденно выдал элегантное па ногами, красуясь, прошелся вразвалочку и даже долго смешно моргал расширенными от удивления глазами.

... И невеста была как надо. Танцевала до кровавых мозолей, смеялась до остановки дыхания. Кружилась, кружилась, кружилась… Не хотелось отводить взгляд. Ироничная брюнетка и белое платье. Вам не хочется плакать, нет?

... Банкет. Давно не видела столь причудливой картины. Крепкая здоровая порода невестиных родственниц. Какие-то сибирские амазонки. Белозубые, чернобровые, очень яркие. Звонкие, сочные, свежие… И – о боже мой – их неуверенные и бесцветные телята – мужья.

... Московская интеллигенция со стороны жениха. Хотя, право, не знаю, есть ли нынче в принципе этот социальный слой. Импозантные, с претензией на обаяние, стареющие. Залихватская удаль и вялые декольте. Изысканные платья и склеенные стереотипами мозги. Мама не уставала повторять, что ее сын – хирург, профессиональный хирург, на все руки хирург, будущий лучший хирург города Москвы. Интересные люди, со своим стилем и версией смысла жизни. Налегающие на алкоголь, до сих пор выплясывающие твист и раскручивающие бусы под музыкальный хлам последних двадцати лет.

... Их дети… потные и полные юнцы, заботливо снабжаемые пепельницами с материнского стола. Невыразительные, унылые и нудные, насмерть уставшие от родительского удальства, вечно оглядывающиеся на родительское одобрение…

... Была еще пара. Бойкая томичка-ныне удачливая москвичка с гламурными глазами и улыбкой, которой трудно отказать. И ее кавалер. Похоже, прямо из конторы. Из отдельных кабинетов с приличной зарплатой. Одетые сплошь в натуральные ткани неброских цветов. Дающие телам регулярную нагрузку, предпочитающие здоровую пищу. С внутренней установкой на непробиваемый позитив. Очаровательные , милые, остроумные… такие улыбающиеся в холодных клетках всюду передвигаемых за собою иллюзий…

... Черепашка что-то очень придирчива. Однако, вот так жилось ей - сутки без уютного панциря. Новобрачные укатили в медовый месяц, можно писать начистоту. Потом будет неактуально. Может, черепашка завидует, а? Как то плохо она все это перенесла. Ах, как прекрасно было вернуться в свой африканский мир к рыжему коту, и «Стране Чудес», и полному стеллажу хорошего кино. Как приятно окунуться с головой в свой английский и воткнуть погромче Битлз в уши, и утром на пробежке заставлять себя нести свой панцирь все быстрей и быстрей…

...Почему же так стыдно черепашке за ее сентиментальность и чего она не выдерживает? Может, холодно ей, обнаженной, на ветру – в щелочном море действительности, которое требует достоинства и стойкости, и оставляет в струпьях собственного убожества, когда снимает толстый панцирь защиты?
[525x700]