Сейчас Люся живёт в Португалии, но совсем недавно приезжала в Россию - навестить маму. Свои впечатления от этой поездки, ощущения, мысли и воспоминания Люся объединила под заголовком "Лиссабон-Москва-Лиссабон". И, думаю, что стоит прочесть все рассказы, потому что в них - человеческие судьбы, характеры, вопросы и, где-то ответы на то, что волнует многих из нас. Читая её истории, я часто провожу параллели с собственной жизнью и, в чём-то нахожу ответ. Здесь хочу привести одну из историй, рассказанных Люсей после её поездки к маме. Далее - цитата.

***

Я познакомилась с Тосей, когда ей было уже за тридцать. Она сидела в соседнем кабинете, имела громкое название должности советского чиновника, мизерную зарплату, двоих сыновей и мужа. При такой должности другой человек надувал бы щеки и изображал вид большого деятеля, но Тося была приветлива, улыбчива, добра и наивна.
Она души не чаяла с своих детях. Старшему Ване было около восьми лет. Это был очень уравновешенный, спокойный и какой-то уже взрослый мальчик. Младший Вовка, был лицом очень похож на Тосю. Огромные круглые голубые глаза смотрели с такой правдивостью, надеждой и верностью из-под пшеничной челки, что никак не верилось во все его шкоды и проступки, которым не было числа. Вовку из-за его проказ и любили.
Выросла Тося в деревне. Про отца она не рассказывала, а мама была милая женщина. Был у Тоси брат, старше ее на год. После восьмого класса поехала Тося в город и поступила в строительный техникум. Была она очень тихой девочкой и очень скромной. И, когда друг брата, единственный парень, с которым она общалась, сделал ей предложение, сразу и пошла. Что такое любовь Тося не знала, но знала, что положено выйти замуж и иметь детей. Муж тоже закончил тот же техникум. Получили они квартиру в новом районе города, за лесом. Квартира была очень хорошая. Уж так им повезло. И Тосе как-то подфартило без всякого знакомства попасть на работу в горисполком. А муж работал техником в котельной города. Жизнь пошла своим чередом. Муж пил, дрался, денег не было. Жила от получки до получки. А получка у Тоси была 90 рублей. Я помню ее пальто, синее с маленьким песцом, который от многих лет стал рыжим. Когда кто-то предлагал Тосе помочь снять пальто, она не дозволяла. Потом я узнала, что подкладка была вся в дырах и она стеснялась. Ходила Тося в обуви, которуюв народе называли бурками. Сапожки из войлока. Был у нее сарафан из серой шерсти, в нем она всегда только и ходила. Только меняла две блузочки. Вот весь гардероб молодой женщины.
Была Тося полноватой и стеснялась своего тела очень. Она вообще себя стеснялась. А человеком она была милейшим и приятнейшим. Я была совсем девочкой. Наряды делали мы с мамой. Они были не дорогими, но яркими. Все посетители, который по роду нашей деятельности было всегда много оказывали мне внимание - то цветы, то конфеты. Я к этому привыкла. Тосе ничего не приносили. Она смирилась и говорила, что жизнь её окончена. Мы много говорили с ней о жизни, о будущем. И как-то родилась у нас идея поехать работать в Германию. Только чтобы попасть туда надо было познакомиться в начальником ОВИРа города и не просто познакомиться, а чтобы он запомнил тебя и нашел место работы в Германии. Достали мы рабочую распечатку какие професии требуются. И выходило по ней, что муж Тосин как раз и подходил. А там, как говорили люди, если он уедет, то потом может сделать вызов и семье. Выгода была прямая. Квартира за ними сохранялась, зарплату он получал и там, и в России шла на книжку. Да еще чеки в заветный магазин «Берёзка». И размечтались мы с Тосей отправить ее мужа, а потом и её в Германию. Нашли мы человека, который смог договориться о визите Тоси к начальнику ОВИРа. Потом взятку придумали какую отнести. Одна беда была. Не умела Тося взятки давать. И трясло её всю от страха, что выгонит её советский чиновник с позором. Помню мы даже репетировали как ей войти и как это всё подсунуть. За два дня до назначенной встречи перестала Тося спать и есть, взятка покоя ей не давала.

И только мысль, что они так и останутся в нищете, да не столько они с мужем, сколько ее ненаглядные мальчишки, да тычки с моей и моей мамы подвигли Тосю на подвиг. Она шла как на амбразуру. Я очень переживала за неё. Я не боялась, что взятку не возьмут, я боялась, что возьмут, но не сделают, или Тося по простоте своей сделает что-то неловкое и испортит дело.
Но она вернулась сияющая и на коне. В руках у неё была долгожданная анкета. Мы тут же вдвоём сели её заполнять на машинке. Тогда не было РС. Муж сделал фотографию. К огромной удаче он оказался членом партии. Как его угораздило? Но в тот момент это решало все на 80%. Документы отдали на другой день, потому что там ещё требовалась характеристика с места работы и по партийной линии, копия трудовой, справка с места жительства, медицинская справка, письменное согласие жены. В общем всё было собрано и отдано. Теперь надо было ждать. Ожидание было еще томительнее, чем волнения со взяткой. Это так трудно сидеть и ждать - то ли ты уедешь, то ли нет. Муж даже пить перестал. Общая проблема их сплотила и, он стал внимательнее к Тосе.
Через два месяца пришёл ответ из Москвы. Ура! Его отправляют! Собрались быстро. Что одному мужику надо? Да и что брать из нищей страны в богатую Германию, где по рассказам приезжающих были молочные реки. Проводила Тося мужа и, теперь оставалось только ждать. Он должен был проработать там год, закрепиться и потом имел право вызвать семью. Жить стало легче немного, потому что Тося получала теперь зарплату мужа, а его с ними не было. Пропивать деньги было некому и, она немного вздохнула.
Помню как на майские праздники была распродажа для работников горисполкома. И привезли туда шведские дамские костюмы. Костюмов было мало, а раздетых женщин много. Но все тогда согласились, что Тоне нужден такой костюм и, Тоня купила в первый раз в жизни себе дорогую и добротную вещь. А через день с базы позвонили и предложили мне такой же, потому что это был маленький размер и никому не подошел. И где эти времена теперь? Вернее та фигурка. Уже прошло несколько месяцев. Тося смогла купить себе сапожки и новую блузку. И теперь щеголяла на работе в новом костюме.
Незаметно прошел год. Оставалось совсем немного до Нового года, на работу уже ходили просто для галочки и тянули время. И как-то вечером, когда до конца работы оставалось минут 30, за окном была метель и в темноте видны были в светет фонаря снежинки. Мы сидели с Тосей вдвоем мечтали о лучшей жизни. Я говорила о мальчиках, а Тося мечтала: как она поедет в Германию и, будет у нее новая жизнь. Только встреча с мужем не очень радовала. Она без него поняла, что жизнь может быть и без побоев, и без пьяной брани. Это тревожило и её. Но другой жизни она в тот момент не представляла и если бы, кто-то сказал ей в тот момент, что через минуту вся жизнь её перевернется, и с этого момента ещё всего столько произойдет с ней, то она ни за что бы не поверила. А между тем дверь уже отверилась и на пороге возник занесенный снегом мужчина в дубленке...

Наутро я уже и забыла, что произошло накануне вечером, потому что в тот вечер, как обычно, у меня были свои дела, но едва я увидела сияющие глаза Тоси, как я поняла, что что-то не так.
- Ой, я ведь вчера была уверена, что он это все тебе, Люсь, принес. Все ж к тебе кавалеры ходят. А я что, толстая, старая, кому я нужна с драном пальто.
- Ну что ты ерунду говоришь! Просто человек такой, щедрый, добрый. Как доехали?
- Люсь, он меня аж до лвери проводил и я-то, как дура, руку ему в варежке тяну. А он варежку-то снял и руку МНЕ поцеловал! Люсь, мне в жизни никто руку не целовал. У меня аж все внутри перехватило. Ой, не знаю что будет. Нельзя мне ничего. Только всего добилась, да каким трудом! Скоро в Германию ехать. Надо мне скорее уезжать, чтоб беды не было. И когда уже муж пришлет вызов?
А как он на меня смотрел! Вот, поверишь, 12 лет замужем, а муж ни разу на меня так не глянул. А ведь молодую брал, а я ведь хорошенькая была, тоненькая. А теперь вон какая уродина, а этот смотрит...
Ох, не к добру все жто, не хорошо. Да и семья у него наверняка. Вот какой весь ухоженный, чистый, гладкий.

Примерно в таких сетованиях прошло полдня. Между сердечными беседами, какие вседа бывают у подруг и темы эти они могут перемалывать сколько угодно часов, мы делали дела. Но, в то же время, ожидали звонка.

Он позвонил ближе к обеду, извинился, что не позвонил с утра, узнать как она. А она была в полнейшем смятении. Чувства, которых она никогда не знала, все более окутывали ее. Она еще не люила, но ждала, что это должно прийти и теперь, стоя на пороге любви, она и хотела ее и боялясь. Что будет со всем, что налажето, нажито? Двое деток, муж, Германия, мечты о налаженной и сытой жизни, все это бросить неизвество куда. В баловство? Мне было жалко смотреть на Тосю. Да еще тем более, что и со стороны нового знакомого были пока только намеки на ухаживания и кто знает, может это было желание просто поволочиться за женщиной, которая не избалована и не откажет? Так иногда думают мужчины. В обеденный перерыв мы перебрали все варианты разворачивания событий и я, грешна, толкнула Тосю в путь неизведанного. Мои аргументы были просты. Муж никогда к ней хорошо не относился, и ничего не случится, если она хоть раз побудет любимой. А там хоть трава не расти, все равно улетит в Германию.

Но было решено, что она никаких попыток для встречи делать не будет. Пусть будет как будет. Отдадим все в его руки. Он же мужчина.

Телефонный разговор был пространный. Бывает такое, когда двое говорят о ерунде, но каждый знает, что в этот момент происходит самое главное. Когда ты еще совсем девчонка, то возраст после тридцати – это уже что-то старое, ну а возраст в котором пребывал наш новый знакомый, был для меня совершенно дедушкиным и я не могла себе даже представить в то время, что люди в такие годы точно так же влюбляются, страдают, делают глупости и у них точно так же сносит башню.

- Ну, что он сказал тебе?
- Ничего! – ответила Тося, но по ее глазам я поняла, что уже что-то такое начинает, закручивается. Знать бы только, чем все закончится!

Нам стало интересно жить. Даже письма из Германии, которые приходили не слишком часто уже не были так интересны. Мы ждали звонков. И вот, через день дождались. Он звонил и приглашал Тосю поужинать в ресторане. Опять паника. Тося никогда в жизни не была вечером в ресторане. А тут так вдруг сразу, да еще и с кавалером. И что надеть? А как быть с дырявой подкладкой в пальто?
В общем, не помню, как, но мы выкрутились. Пошли ко мне домой и мама дала что-то из своего, бусы. В парикмахерской сделали прическу. Собирали мы ее как на большую сцену и волнений было много. Подозреваю теперь, что и на другом конце телефонного провода волнений было не меньше. В пятницу вечером, он заехал за ней на работу и они укатили.

Сейчас я уже не помню на каком этапе встречь он остался у Тоси ночевать, помню, что это тянулось довольно долго, потому что она все надеялась на вызов мужа и старалась оттянуть это событие, чтобы потом не страдать и тосковать. Но так получалось, что все шло естественным путем к одному.
Когда я увидела Тосю после этого события, я ее не узнала. И не только я. Мужчины в отделе стали игриво шутить с ней и часто говорили о ее горящих глазах. Кто бы мог подумать! Ничего в ней вроде не изменилось. Так же одета, так же причесана, но от нее шла такая энергия любви, что люди стали это чувствовать. Ей стали говорить комплементы, что она очень похорошела, расцвела, потом смеясь добавляли, что отсутствие мужа пошло ей на пользу. При этом все, зная Тосю, ничего плохого не имели в виду, просто шутили так. Но мы с ней зная все, хохотали украдкой, а она все равно краснела.

Был еще одна проблема. Николай Яковлевич, назовем его так, конечно, был женат. Брак из был долгим и имел он взрослую дочь и внуков, почти ровесников Тосиным сыновьям. Тося переживала. Понимала, что поступала плохо, но и отказаться уже не могла, потому что впервые познала даже не любовь, а страсть. Николай Яковлевич в любви был неутомим, не то, что вечно пьяный ее супруг, который уже забыл как это делается. И еще, несомненным достоинством любимого были манеры, нежность с какой он относился к Тосе. Она с такими глазами рассказывала мне, как он стоя перед ней на коленях снимал с нее сапоги, словно она рассказывала о некоем чуде! О таком она не смела даже мечтать и теперь жизнь подарила ей такого мужчину.

ОН очень хотел познакомиться с детьми, но Тося, в жидании отъезда боялась это делать, чтобы потом дети не рассказали мужу. Но это не мешало Николаю Яковлевичу делать ребятам подарки и покупать необходимое. Папа из Германии ничего не присылал.

Роман продолжался пару месяцев и в самый разгар пришел вызов от мужа. Как сильно она ждала этого и так же сильно теперь ей не хотелось ехать. Но здравый смысл подсказывал, что это и есть настоящий шанс устроить будущее. Николай Яковлевич не молод, жену в такие годы не бросит. И как долго он будет в состоянии ходить к Тосе, а после что ее ждет? Дурная слава в маленьком городке, где утаить что-то трудно. Уже кое-кто начинал шептать по углам. Поэтому было решено, что все, что случилось было хорошо, но жизнь продолжается и надо ехать.

Оформление много времени на заняло и вскоре Тося уже сидела с детьми в вагоне Москва-Берлин.

Через некоторое время я тоже покинула это городок. Тося писала мне изредка письма. Были они какими-то пустыми. Вроде и пишет человек, но чувствуется, что нет главного в жизни, нет искры.

Уехали они все по контракту на три года. А через год Тося вдруг вернулась. Бросила все, взяла детей и приехала. На другой день после ее приезда Николай Яковлечив пришел к ней и остался. Сейчас как-то все проще. А тогда человеку с его положением в городе и в его годы это не просто было сделать. Жене его стали писать письма анонимные, травить ее. Женщина очень переживала, ее тоже можно понять. Прожить всю жихнь с человеком, а когда пришгла старость, то ее оставляют в одиночестве. Она боролась как могла. Ходила в партийную организщацию. Его разбирали на партийном собрании сначала шахты, потом города. Вывернули наизнанку всю жизнь и столько там было грязи и гадостей. Но некому было даже подсказать, что этим человека не вернуть, а еще больше отвадишь. Жену его травили письмами, а она травила его и Тосю как могла. Все это было гадко. Тосю тоже прорабатывали. На улице ей в лицо люди бросали гадкие слова. Через несколько месяцев он свалился с инфарктом.
Ему запретили встречаться с дочерью и внуками. Вернее дочь сама отказалась от него. Из дома он вынес только сумку со своим бельем.

Когда он лежал в больнице пришла жена. Он попросил ее только об одном – дать развод. Николай хотел оформить отношения с Тосей. Он говорил ей, что она его жена перед миром, но он хочет чтобы все было как положено оформлено. Тосе было все равно уже, но он настаивал. Жена отказала. Она еще ждала.

Они жили в Тосиной квартире. Дети сразу привязались к отчиму, более, чем к отцу, которого все реже вспоминали. Жили очень счастливо. Николай выкарабкался после инфаркта. Любовь его подняла. Он продолжал работать. Тося тоже. Зажили они зажиточно. У Тоси появились наряды, о которых многие дамы мечтали. Шубы, украшения. Ходила как королева! Похудела. Фигурка стала как у школьницы. Мужчины вслед стали заглядываться, на работе ухажеры появились, но они любили друг друга с Николаем. А на горизонте уж маячила новая беда. Муж скоро должен был вернуться и квартирный вопрос надо было как-то решать.

Но давайте будем соблюдать хронологию. К 5 часам я уже была готова пойти в гости. Мама была накормлена и спала. И я подумала, что это второй раз в моей жизни, когда я могу спокойно уйти когда хочу, куда хочу, но и тут мама обошла меня, я не могу уйти на сколько хочу. В первый раз это происошло, когда я забирала ее в Англию и тогда подразумевалось, что у нас в переди много времени, а своих друзей и знакомых я уже никогда больше не увижу и она позволила мне несколько встречь. Но, чтобы ненадолго. Вот и теперь, ненадолго.

Я вошла в подъезд соседнего дома. Яркий свет на лестничной площадке и огромный мужчина.
- Ого какие у нас тут барышни ходят!
Давно меня барышней не называли.
- С Новым годом!
- И вас!
- А вы... погодите... сейчас скажу к кому вы... К Татьяне!
- Угадали.
Дальше продолжать разговор я не стала, потому что торопилась увидеть Тосю, с которой не виделась... даже страшно подумать сколько лет... ПО крайней мере сына моего еще не было на свете.

Дверь распахнулась и я оказалась в такой квартире как и квартира моей мамы. Таня овдовела лет десять назад. С мужем вместе училась в строительном техникуме. После окончания сразу оба уехали на строительство в Германию и прожили там много лет. Вернулись в город, купили жилье, работали. Вырастили дочь. Таня сделала карьеру, а муж умер рано. Там и стала большим руководителем в городе, одна. Сильная, крепкая, статная и яркая. Второй раз замуж ей было уже не выйти. Должность не давала мужчинам свободы действий. Да она и не рвалась. Работа, дочь, внук. Это теперь ее семья. У дочери не сложилось и живет она теперь отдельно от мамы в своей квартире с сынишкой. Перспектив в этом городке выйти замуж она не видит, так и живет пока жизнью вписанной между гранями: мама, работа, детский сад, дом. Сколько таких женщин!

В коридоре вкусно пахло. Таня открыла мне, придерживаясь пукой за поясницу:
- Ну, привет, дорогая! Дождались, инстранка ты наша! Тось, да брось ты это мясо, иди скорей, Люся пришла! Глянь какая она!
В коридоре появилась Тося. А маленьком хрущевском коридоре трое на уже не помещались и Таня перешла в кухню. Мы обнялись с Тосей.
- Ох, думала и не увижу уже тебя! Выглядишь как картинка! А я... Ой, не смотри и зубов нет и толстая, и волосы седые и не крашу. Так как-то... Ну, пошли, пошли в комнату.

У Тани уютно. Хорошая мебель, еще германская, дорогая посуда. Пытаюсь вспомнить когда я в последний раз сидела за таким вот традиционным русским столом. Не могу вспомнить. Пришла еще одна женщига. Они теперь втроем дружат. Душевно. Девочки пили коньяк и курили. Я пила шампанское. Не могу я пить крепкое.
- А мы уже привыкли. Заматерели тут. Одна радость. Мы так частенько собираемся. Посидим по бабьи, выпьем, поговорим. Вроде и жить веселей. Мы ж все ту вдовы, только Тоська у нас опять замужем.
- Как! – вырывается у меня.
- Ой, Люсь, вот сподобилась. Да только это так... Сошлись мы не просто. Я его не люблю, но в доме без мужика трудно, помощник он хороший. И как сошлись-то... Ну я тебе потом расскажу. Давай пока фото посмотри. Я специально привезла. Вот детки мои, уже мужчины совсем. Это я при Николе такая была.

Смотрю на фотографию и не могу поверить, что это Тося. Красавица. Словно из кинофильма. Темные очки очень ей к лицу, волосы пепельные красиво уложены. Дорогой наряд. Ухоженная, дорогая женщина. Перевожу взгляд на нее, сидящую рядом. Глаза те же, а огня нет. И видно, что и желания быть такой же нет. Умерло все вместе с Николаем. В этот вечер больше говорила я, потому что все им было интересно и я не могла им отказать, хотя сама очень хотела узнать продолжение истории жизни Тоси. Время мое было ограниченным и я ушла домой. Утром позвонила Тане поблагодарить за вечер. Она сказала, что Тося только что уехала от нее на такси к себе в деревню. Вечером они не решили по гололеду выходить и Тося осталась ночевать.
- Тося заодно хоть ванную у меня приняла. На втором-т этаже вода есть. А у нее в деревне из колодца на ванную ненаносишься. Так что и помылась она у меня заодно. Она дома теперь, звони!

Только я положила трубку, как раздался звонок. Звонил тот самый мальчик из юности, которого я вчера встретила.
- Привет. Так складывается, что я должен ехать в Москву. Автобус через два часа, давай встретимся где-нибудь.
На ум мне пришло только кафе рядом с домом.
- Ну выходи тогда сейчас, я тоже иду уже.

Прибежала я домой, волновалась как мама, но все обошлось. Тут же зазвонил телефон. Звонил муж, потом звонила подруга из Москвы и только после этого всего я смогла позвонить Тосе. И вот какие дела она мне поведала...


Как похоронила я Николая, не могла я себе места найти. Маялась все. Из рук все валилось. Интереса в жизни никакого не стало. Хорошо, что парни вывросли и уже не нуждались во мне, потому что я стала плохой матеирью. Каждый день после работы ходила на кладбище, а ты знаешь путь не близкий. А к кому мне спешить теперь было? Приду и сижу, пока смеркаться не начнет. И даже как-то не боялась ни хулиганов, ни еще чего. А вот по ночам спать я перестала.

Ты же знаешь меня, психика у меня крепкая, никогда я в ерунду всякую не верила, а тут началось. Как ночь, стал он приходить ко мне. Прямо вот чувствую! Перед тем как ему явиться холод страшный в комнате наступает, а потом кровать с того места, где он спал, как бы прогибается. И нет же никого! А кровать скрипит и я четко чувствую тяжеть теля рядом и холод. И дверь в спальню стала открываться сама. И страшно мне, но и боюсь что он не придет на следующую ночь. Говорить никому не говорила. Боялась, что люди решать, что я тронулась. Но я ведь нормальная!
Измучалась я ужасно и этими визитами. Потому что не сплю ночами, а утром на работу.
Стала я с ним разговаривать. Просить стала, чтобы взял он меня к себе. А он мне отвечает, что он тоже так скучает, что даже отказывается уходить и потому ко мне ходит. И что ему дали разрешение. Кто уж там дал я не спрашивала. Так мы и жили почти год. Стала я сохнуть. Нервы на пределе, не сплю, устаю и дергаюсь. Да еще и маму похоронила. И вот опять я прошу его забрать меня, а он мне и говорит.

- Ты, Тосенька, не спеши ко мне. Слушай, что я тебе скажу. Через три года, после моей смерти ты выйдешь замуж.
-Ой! Что ты! Никогда! Ни за что!
- Та не перебивай, потому что это уже решено. И потому иди замуж и не губи себя.
- Да какой мне замуж! Я уж старуха.
- Тебе в доме хозяин нужен. И придет он к тебе. Сосед он твой.

С той поры пропал Николай. Я уже и в церковь ходить стала, хотя никогда прежде не ходила. Стала присматриваться по сторонам. На только на нашей улице в деревне одни старухи одинокие жили. Не за кого выходить замуж. Даже сыновей ни у кого нет. А забыть пророчество не могу.
После смерти мамы, решила дом в порядок привести, потому что доживать мне в нем свой век придется и пока в силах, то решила я его подправить. Кирпичом обложила, крышу новую положила. Окна пластиковые поставила и заказала новые двери. Двери привезли, а ставить некому.

Обратилась я к одному прорабу знакомомуЮ помоги, мол, мастера найти.
Он говорит:
- Хорошо, пришлю. Я тебе лучшего подгоню, он не пьет и работник такой, что его не погонять, а тормозить надо. А то как заработается, так про все и забывает. Ты его и по мелочи всякой можешь попросить. Он на все руки.
Я, конечно, обрадовалась, что так все просто.

И в субботу пришел этот человек ко мне. По возрасту, как я. Среднего роста, поджарый такой, приятный, улыбчивый. Только видно, что не ухоженный. Рубаха не глаженная, штанина порвана внизу.
Стал он работать. В обед я его посадила с нами обедать. Отказыывался а как стал есть, так я и удивилась. Голодный! А он, оказывается, по домашней еде соскучился.

Суббота прошла и он поехал домой. А живет он, как выяснилось в другом городе. И надо ехать электричкой. Договорились, что он завтра приедет, а я подумала про себя, жаль время на эти разъезда терять. Дом большой, пусть бы и ночевал тут, чтоб с утра уже и за работу. Он нам с сыном не мешал.

Воскресенье прошло так же в делах. И договорились на следующие выходные. А я ему сказала захватить что надо постирать.
Через неделю в субботу он приехал, а я и говорю: « Что мотаться. Вот вам комната, ложитесь спать, а то вы уже умотались, а завтра пораньше закончите да поедете.»
Он согласился и остался.
Прошли еще одни выходные. На третьи выходные стала я подмечать, что посматривает он на меня не просто, а с интересом. Только у меня никакого интереса не было. Мне бы дом закончить, устала я от ремонта. Да и жду-то я соседа, как Николай велел. А этот вообще из другого города.
Наконец, как-то вечером в субботу, постелила я ему постель в его комнате. Пока стелила, он в дверях стоял да смотрел, а как выходить я стала, мимо прохожу, а он мне на ухо: «Приходи!»

Вышла я из комнаты. Села за стол и думаю, чтож мне делать-то? Мужик вроде хороший, и вроде как одинокий. Любви-то нет. Но у меня уже была любовь, теперь надо человека джля старости искать, чтобы надежный и умелый. Какая уж любовь, когда я вот только на пенсию вышла. Старший женат, дети. Младший тоже скоро отойдет. И буду я в этой деревне, среди старух, в большом доме куковать? С ума сойду!
И все вроде сходилось, кроме одного.Пророчеста. Не сосед он.
А вдруг Николай рассердится, что ослушалась?
А душа уже растревожилась. И тепла захотелось. Пошла я к сыну да и рассказала все как есть.
А сын мне и говорит:
- А мне он нравится. Пусть остается жить с нами. Иди к нему, мама.
Вот так я и пошла...
А утром, как только мы проснулись и еще в постели лежали, Леонид мне и говорит: «А мы ж соседи с тобой были! Сколько лет рядом, а вот как сошлись –то!»
Тут сердце у меня и екнуло
- Как сосед?
- Ну да, ваша контора в первом подъезде была, а наша во втором. Я тебя еще в тех пор помню. Только случая не было подойти.

Тут я и поняла, что передал меня Николай в хорошие руки и ушел. А Леонид оказался инженером, окончил он политехнический институт. Только жизнь не сложилась. Жена у него стала болеть и разум потеряла. Она вступила в секту какую-то и ходит по домам агитирует. В доме стали сектанты собираться. Он из дома и ушел и все снимал углы у людей, много лет так прожил.

Зажили мы с ним и живем уже 8 лет. Не люблю я его. Он знает. Но он обо мне печется. И ванны для ног делает, и в магазин бегает, и готовит, и стирает. Я теперь совсем как барыня. Только гуляю да телевизор смотрю. Он не дает мне ничего делать. Все обзавидовались на деревне. Некоторые даже не здороваются теперь.
Жена его приезжала. Благодарила, что я его приняла. Дружим теперь. Только я ей запретила нас агитировать и потому она теперь может к нам приходить.
Николай перестал приходить ко мне. А мы к нему ходит, только вдвоем теперь ходим.
Вот так и живу. Люблю и помню одного, а живу с другим. Не знаю, хорошо это или нет, но так вышло у меня.