Палата с девятью кроватями - это что-то уж совсем архаичное....Разве такое может быть, думала я? Я оглядывалась вокруг.  Единственное, что привлекало в новом моем обиталище – это большие окна и высоченные потолки. Холодильник и старый шкаф ломились от содержимого.
Женщины в палате подобрались до удивления дружелюбные и интересные сами по себе. И, в действительности, написать можно было практически о каждом, но мне захотелось написать об одном еще очень юном человечке, о Танюше.
Танюша в свои семнадцать казалась достаточно взрослой. Она уже в свои года проживала одна в своей квартире с двумя или трем кошками. Она была занята на работе и в колледже, где она училась.
   В палате ее кровать стояла в самом углу у окна, а рядом с ее кроватью была кровать, на которой расположилась интеллигентного вида пожилая москвичка  - Галина Александровна, с которой я часто общалась. Мы подолгу разговаривали с ней и Танюша была всегда невольным слушателем наших бесед. Она живо реагировала на эти беседы и потихоньку проявляла ко мне свой нарастающий искренний интерес.
Она подходила ко мне, садилась на край моей кровати и начинала о чем-то рассказывать. О своем детстве, о своих родителях, о том, что она была изнасиловала в 14 лет ее собственным отцом, о том, что вот уже много лет она дружит с парнем и сейчас он в армии, а когда вернется, то они распишутся и будут жить вместе. Когда она хотела кушать, я всегда предлагала ей что-то из своих запасов, ведь меня муж буквально заваливал едой.
Танюшке кололи антибиотики, ставили капельницу. Ночь была часто занята у нее тем, что она общалась SMS-ками с ее любимым, несшим в этот момент службу, а точнее, стоящим в эту ночь «на посту». Вот так, до самого утра, до момента, когда его сменят на посту другие, они и вели переписку. А днем она высыпалась.

От Галины Александровны я узнала о том, что Танюшу изнасиловал в 14 лет ее собственный отец, а мать ее в момент этого мерзкого действа лежала совершенно пьяная и спала. Мне было неудобно расспрашивать об этом и вникать в подробности....
Танюша искренно тянулась ко мне, ей хотелось общаться…
- Тёть Оль, а вы мне оставите свой телефон? Я так хочу с вами общаться.
- Ну конечно, Танюш, - говорю я. Мне так хотелось ей что-то сделать приятное: Ты еще ко мне приедишь в гости, Танюш!
- Правда? Ой мне так хочется!, - на лице ее была неподдельная радость. Она светилась от счастья.
Она немного шипилявила: на середине ее языка красовалась бусинка – результат сделанного пирсинга.
- Ну что вы, тёть Оль, пусть будет бусинка, у меня раньше даже на лице был пирсинг, во многих местах на теле…. А с этим пирсингом на языке я даже стала лучше произносить слова и буквы…. Раньше я хуже разговаривала….
- Ну да…. – тихо сказала я. Разве с ней поспоришь и объяснишь, что эта бусинка ей мешает говорить и она немного шипилявит….
Она сидела очередной раз на краешке моей кровати…..
- Тёть Оль, а можно посмотреть вашу косметичку?
- Смотри, Танюш, - говорила я.
- А можно покраситься вашим карандашом для глаз? - продолжала она.
- Бери, Танюш, пользуйся карандашом.
Вообще я не люблю, когда кто-либо пользуется моей косметикой, это негигиенично, я так думаю. Тем более когда речь идет о пудре и помаде. Но Танюша попросила карандаш, и я ей не отказала. До сих пор думаю: почему?
- Тёть Оль, а заплетите мне косичку? Вот такую по всей-всей голове. Вы умеете?
Не знаю, Танюш, можно, конечно, попробовать, - говорю я, - но не сегодня, ладно, Танюш? Как-то я устала….
Не знаю почему, вроде бы я не чувствовала себя плохо, просто какое-то было настроение, когда ничего не хотелось делать….
Мое отношение к Танюшке было таким, какое может быть у мамы по отношению к своему ребенку. У меня нет детей, но я почувствовала к ней нечто особенное. Я понимала, что в жизни ей досталось…. Что однажды родители, устав с ней ругаться, собрали ей узелки и отправили в пустующую квартиру, кажется, когда ей было 15 лет. Эта квартира пустовала с момента смерти ее бабушки. Это очень ее удивило на тот момент, и напугало, ведь она даже не подозревала, что угрозы со стороны ее родителей могут воплотиться в жизнь….Вот так ей пришлось жить самостоятельно.
- Тёть Оль, представляете, я сегодня так хорошо поговорила с папой, он даже сказал мне: «Как мне хочется к тебе приехать, Танюш, в больницу». А обычно они с мамой на меня все время кричат. Мне обычно даже не хочется к ним приезжать. Я у них побуду 15 минут, привезу им продукты и уезжаю.
- Ну вот видишь, как хорошо, - сказала я, - будь добра с родителями, как бы то ни было. Проявляй самые хорошие качества. Ты взрослеешь, а многое уходит в прошлое… Нужно быть терпимее, Танюш, будь более сдержанна с ними, более милосердна, ведь это твои родители. Родителей не выбирают. Когда ты будешь спокойной и доброй, они будут тебя видеть все время такой и им уже не придется с тобой ругаться, потому что ты становишься другой и не отвечаешь на их крики аналогичным криком…. Вот увидишь, как только ты начнешь меняться, родители тоже будут меняться, они будут другими. Просто обрати свой взор внутрь себя…
Наши разговоры с ней были часты и долги
Мы шли уже на выписку. Танюшка выписывалась двумя днями раньше меня и Галины Александровны. И мы уже чувствовали себя практически выписанными, поэтому обменивались телефонами со всеми палатными.

Тетя Оля, вы мне дадите свой телефон?
- Ну конечно, Танюш.
- Тетя Оля, а можно я возьму ваш карандаш для глаз покраситься?
- Бери.
- Тёть Оль, а продайте мне этот карандаш.
- Танюш, а я чем буду краситься? - улыбаюсь я.
- Он такой мягкий и удобный, что это за фирма….. Можно я вам его завтра верну? – спросила Танюша. Я завтра буду выписываться, покрашусь им и верну вам его.
- Хорошо, Танюш, верни завтра, - сказала я.
Наступил завтрашний день и меня, после утреннего обхода, направили спешно на рентген. Я ушла в другой корпус и долго там пропадала. Когда я вернулась в палату, Танюшки и ее вещей уже не было.
- За ней приехал друг на машине, она уехала домой, - пояснила Галина Александровна.
Я осмотрела свою тумбочку, стараясь увидеть на ней карандаш для глаз.
- Галина Александровна, а карандаш для глаз мне Танюша оставила?
- Да нет ничего не говорила она про карандаш.
Действительно, карандаша для глаз на моей тумбочке не было. Танюша, получается, забыла его мне вернуть. Ничего страшного, подумала я, мы ведь с ней увидимся, она еще приедит ко мне в гости…. Я улыбнулась при этой мысли.
Я выписалась вскоре после Танюши. Радости моей не было предела.
Через три дня наступало 8 Марта и я, находясь уже дома, позвонила Танюше на мобильный телефон, чтобы ее поздравить с праздником. Она долго не брала трубку мобильника, лишь некоторое время спустя я услышала ее голос. Я поздравила ее. Она поблагодарила меня. Были слышны голоса: значит, Танюша на работе, ей, похоже некогда, - подумала я.
- Хорошо, Танюш, не буду тебя отвлекать. Еще созвонимся, - сказала я.
- Да, да, тёть Оль…
Я позвонила ей на следующий день. Но Танюша уже не взяла трубку.
Спустя несколько дней я сделала еще попытку ей позвонить. Опять никто не снял трубку. И даже мне не перезвонил.
Потом я позвонила Танюше спустя четыре дня. Шел гудок телефона, но никто не снял трубку. Еще одна попытка связаться с Танюшей спустя два дня…. Тщетно…
И тут я поняла, что мне никто никогда не ответит….. Это было как озарение!
Вот уже прошло полтора месяца с момента, как я выписалась из больницы. Я до сих пор общаюсь с Галиной Александровной и другими девчонками из палаты. Но только не с Танюшей. Она мне не звонит.
Танюша оказалась для меня загадкой, - подумала я.
Странно. А может быть ей так понравился карандаш, что не захотелось его возвращать? – вдруг промелькнуло у меня в голове….
Да нет же, что такое карандаш? Такого не может быть! Неужели из-за карандаша можно вдруг так резко стать другой? Ведь это всего лишь карандаш, хочется мне сказать! Конечно, можно, - говорит во мне второй мой внутренний голос….
На самом деле я не знаю что ответить моему второму голосу…. Но мне как-то стало вдруг жаль Танюшку…
Мелочь, а как показательна!
И как это со стороны глупо…. А я узнала цену разочарованию…..