[500x358]
История кладбищ неразрывно связана с историей города, является отражением истории города, истории страны. Православное кладбище немыслимо без церкви или часовни, это значит — история кладбища соотносится с историей кладбищенской церкви. В настоящее время осознано значение некрополя для изучения культурныхи религиозных традиций, для исследований генеалогии, ментальности горожан.

История тульских кладбищ начинается с 1772 года, с эпидемии чумы в России. Историк С. М. Соловьев, подытоживая исследование об эпидемии, заметил: «…вследствие чумы была приведена в исполнение повсеместно очень важная мера: запрещено хоронить внутри городов при церквах и отведены за городом места для кладбищ».

Поначалу указ о запрещении хоронить в черте города распространялся только на Москву. Это именной указ императрицы Екатерины генерал-губернатору графу П. С. Салтыкову в марте 1771 года. Когда чума появилась на Волге, в Ярославле, 11 ноября 1771 г. губернаторам велено было отвести кладбища за городом, построить небольшие церкви и огородить те кладбища забором или плетнем.

Вновь отведенные кладбища не предназначались для захоронений умерших от чумы. В указах Правительствующего сената Тульской провинциальной канцелярии оговорено, что кладбища следует отводить за городом, на выгонных землях «для умирающих безопасною болезнию, а для умирающих опасною болезнию — в другом отдаленном месте».

В Туле умерших от чумы хоронили в поле. Так утверждал автор статьи о тульских кладбищенских церквах протоиерей А. Иванов, ссылаясь на метрики Спасопреображенской церкви5. Умерших от чумы было немного. На посад­ской стороне — «шесть душ мужеского полу»6. В Заречье, на оружейной стороне: «…из числа тех нещасливых домов есть ведомства оружейной канцелярии». «Нещасливых» домов казенных оружейников насчитали восемь. В том числе дом священника Троицкой церкви Анисима Андреева и дом церковника Троицкой церкви Кондратия Андреева7. Души «женского полу» не учитывались.
На основании указов правительства в начале февраля 1772 г. в Тульской оружейной канцелярии обсуждался вопрос о кладбищах для оружейников — на оружейной стороне в Заречье.
Тульский оружейный завод, тульские оружейники пользовались привилегиями государства, особым вниманием императрицы. 13 февраля 1772 г. план кладбища для оружейников с фасадом церкви и ведомостью был представлен на рассмотрение графу Григорию Орлову. К концу марта от графа пришел утвердительный ответ. Данный документ долгое время сохранялся в консисторском архиве, но на сегодняшний период утрачен. В августе 1772 г. оружейники получили храмозданную грамоту на построение деревянной церкви. В 1773 г. деревянная церковь освящена во имя Нерукотворенного образа Спасителя.
В сентябре 1803 г. тульские оружейники просили разрешения построить новую каменную церковь во имя Спаса Нерукотворенного с приделом Живоносного источника.
В 1807 г. «усердием жителей оружейной стороны» вместо деревянной церкви была выстроена каменная с двумя приделами: Живоносного источника и Усекновения главы Иоанна Предтечи.
Казенные оружейники, жители Чулковской слободы, должны были хоронить близких в соседнем Заречье, это доставляло неудобства: кладбище «состоит в далности и жителям неспособно, потому что во время вешнее и осеннее за распутицею почти способа нет туда относить».
Кладбище в Чулкове отвели в 1790-м, церковь разрешили строить в 1795 году12.
В июле 1801 г. священник Богородицерождественской, что на Ржавце, церкви Н. Покровский освятил новоустроенный храм в Чулкове во имя св. великомученика Димитрия Мироточца.
В 1826 г. старанием священника Михаила Успенского и старосты Т. Плотникова устроили два придела —во имя Рождества св. Иоанна Предтечи и Свв. апостолов Петра и Павла. Значительное пожертвование для устройства приделов было сделано вдовой полковника артиллерии Петра Потапова, служившего при Тульском оружейном заводе. Полковник погребен в одном из приделов Дмитриевской церкви14.
Колокольня выстроена несколько позднее. В 1826 г. староста Трофим Плотников извещал епископа Тульского и Белевского Дамаскина: «…придел вчерне завершен и колокольня до половины складена».
25 июля 1772 г. монахи и монахини тульских монастырей (мужского Предтечева и девичьего Успенского) просили назначить место для погребения на выгонных землях. Духовное правление распорядилось назначить «место по своему разсмотрению»16. Судя по записям на протяжении XIX в. в метрических книгах Успенского девичьего монастыря, на Всехсвятском, посадском, кладбище был отведен участок для монастырских погребений. Кладбище в Успенском девичьем монастыре начало формироваться во второй половине XIX столетия. В 1880 г. врач В. Смидович в книге «Материалы для описания Тулы» писал о четырех православных кладбищах в Туле, «одно из них находится при женском монастыре около кремля, на нем в настоящее время хоронят только в исключительных случаях».
Монастырское кладбище было элитным кладбищем города. Н. И. Троицкий, исследователь церковных древностей Тульской губернии и основатель Епархиальной палаты древностей, в историко-археологической записке о тульском Успенском женском монастыре упоминает о монастырском некрополе, на котором «нашли вечный покой не только настоятельницы и сестры обители, но многие и многие благотворители монастыря и граждане Тулы и ее окрестностей, разных чинов и званий люди». В монастырском Преображенском храме, по сведениям Н. И. Троицкого, погребены:
— тульский гражданский губернатор А. И. Лопухин, его могила находится в нижнем этаже Преображенского храма, о чем свидетельствует надпись на бронзовой доске: «Здесь покоится прах Тайнаго Советника Андрея Ивановича Лопухина. Родился 1738 г. Октября 2 дня. Жития его было 79 лет и 17 дней»;
— княгиня Мария Николаевна Гагарина, ее могила у южной стены алтаря Преображенского храма;
— настоятельница Успенского монастыря игуменья Виталия, ее могила также у южной стены алтаря Преображенского храма.
По метрическим книгам монастыря, хранящимся в ГАТО, установлено, что в Успенской церкви монастыря погребены:
— игуменья Клавдия. Надгробная доска хранится в Преображенском храме. Доска чугунная, литая, трапе­циевидной формы, 72х40х34, по углам отверстия для креплений, окантована, не орнаментирована, текст: «Здесь погребено тело настоятельницы Тульскаго Успенскаго женскаго монастыря игумении Клавдии в мире Екатерины Андреевны Ординой девицы из дворян Тульской губернии сконч. в 1859 году Декаб. 25 д. 97 лет. Мир праху твоему Незабвенная Матушка Игумения за усердное попечение о построении сего храма во имя Преображения Господня»;
— Успенской церкви священник Ипатий Иванов; ноябрь 1833, при Успенской церкви;
— статский советник Николай Андреевич Ордин; март 1840, при Успенской церкви;
— Успенского монастыря монахиня Евпраксия; июль 1845, при Успен­ской церкви;
— вдова, надворная советница Емельянова Варвара Кондратьевна; февраль 1846, при Успенской церкви;
— Успенского монастыря монахиня Паисия; 1848, при Успенской церкви;
— Успенского монастыря монахиня Алнефа; июнь 1851, при Успенской церкви;
— отставной гвардии капитан Леонтьев Михаил Алексеевич; апрель 1861;
— протоиерей Михаил Павлов Протасов; ноябрь 1869, при Успенской церкви;
— коллежский секретарь Иван Адрианов Теснинский; апрель 1874, при сем же монастыре;
— послушница монастыря, купеческая вдова Надежда Алексеевна Рязанцева; февраль 1880, на кладбище внутри монастыря;
— жена священника Иоанна Ивановского Евдокия Ивановна; август 1881, на кладбище монастырском;
— рясофорная монахиня Капитолина, в миру из дворян девица, дочь капитана Воронежской губернии, Капитолина Ивановна Плотникова; январь 1883, на монастырском кладбище;
— рясофорная монахиня Неонила, в миру Евдокия Николаева, дочь диакона; февраль 1884, на монастырском кладбище;
— вдова титулярного советника Анна Ивановна Арсеньева, проживавшая в монастыре; декабрь 1895, на монастырском кладбище;
— бывшая настоятельница Сретенского женского монастыря игуменья Серафима, в миру девица из дворян, Капитолина Петрова Заварзина, проживавшая на покое в Успенском монастыре; август 1895, на монастырском кладбище19.
По сведениям Н. И. Троицкого, на монастырском кладбище погребены:
— Александра Акимовна (Григорьевна), «блаженная»; февраль 1873, на монастырском кладбище, у алтаря Успенского храма;
— «блаженная» Надя, Надежда Ивановна Сампсонова, девица из мещан Тулы; август 1897, у алтаря Успенского храма;
— монахиня Глафира, в миру Гликерия Федоровна Четверикова, в рясофоре Людмила; апрель 1905, кладбище монастыря.
Р. Р. Лозинский пишет, что в Успенском храме находится могила игуменьи Агнии (в схиме схиигуменья Феодосия).
Нет сомнений, что при монастыре, в Успенском храме, на месте монастырского сада погребены настоятельницы и священнослужители монастыря. Точное количество подсчитать невозможно, ибо многие документы
утрачены.
В настоящее время Успенская церковь приспособлена для хранения документов Государственного архива Тульской области. Участок земли перед церковью, где прежде был монастыр­ский сад, а позднее появилось кладбище, закатали асфальтом.
Разумнее было бы предоставить Успенскую церковь и земельный участок перед алтарем представителям епархии и обустроить по усмотрению духовенства.
Возможно, проблема была бы решена много раньше, если бы общество располагало информацией о четвертом православном кладбище. К сожалению, даже протоиерей Р. Р. Лозинский в своей работе «Страницы минувшего», составляя таблицу кладбищ города, не включил в нее некрополь монастыря.
Самым большим историческим кладбищем Тулы является Всехсвят­ское. В настоящее время площадь его составляет 34 гектара. Формирование его территории продолжалось до начала XX столетия. Спасское кладбище в Заречье занимает 11 гектаров, Солун­ское в Чулкове — 8 гектаров. Если два последних отводились по преимуществу для сословия оружейников, то Всехсвятское кладбище было посад­ским, всесословным.
Место выбирали «общим разумением» и назначили «за городом на выгонной земле от Большой Петровской, что по Киевскому тракту, улицы влево выше расколнического кладбища мерою квадратно по четыреста сажен, где сторона тулского купечества и церковь построена будет во имя Всех Святых». Отвели Всехсвятское кладбище весной 1772 г.
Со временем православное посад­ское кладбище слилось со старообрядческим24. Документы, найденные в ГАТО, позволяют проследить развитие событий. Поначалу Тульское духовное правление распорядилось «…о несличении расколнического кладбища от православного особо со окопанием вала».
Но месяц спустя, 3 августа 1772 г., духовная канцелярия Преосвященного Феодосия, епископа Коломенского и Каширского, по указу Ее императорского величества решила «…расколническое кладбище известь… принадлежащим образом уничтожить вовсе так, чтобы впредь на нем отнюдь погребения чинить было неможно… отвесть для них кладбище в другом отдаленном месте, как и сами они от православной веры отдаляются…».
Кладбища для раскольников в середине XIX в. были отведены в Чулкове, населенном раскольниками, и на посаде, во второй городской части, у реки Воронки. Оба кладбища в настоящее время уничтожены.
С целью устранить финансовые недоразумения при основании кладбищ 1 ноября 1772 г. появился Указ Сената о возложении финансирования на купечество и городских жителей27. Поэтому основным источником кладбищенского строительства и благоустройства были пожертвования граждан.
Документы, хранящиеся в ГАТО, свидетельствуют о фактах завещаний и пожертвований в строительство и благоустройство церквей и церковноприходских школ, в благоустройство территории кладбищ. Выше упоминалось, что Спасская церковь строилась благотворением оружейников. Церковь Дмитрия Солунского выстроена на пожертвования; средства хранились в Московском опекунском совете. Во второй половине XIX столетия много жертвовали купцы Воронцовы, бывшие старостами Дмитриевской церкви. В документах Тульской духовной консистории сохранились рапорты священников Всехсвятской кладбищен­ской церкви с просьбой наградить купца Д. Я. Ваныкина за пожертвования в оную церковь.
Первый этаж каменного здания кладбищенской церкви во имя Всех Святых начал возводиться в 1773 г. на средства купца Сушкина. Сушкин, как храмоздатель, захоронен в алтаре храма. Существуют разногласия в вопросе о времени строительства первого этажа каменной церкви. Исходить следует из текста на стенном надгробии в алтаре церкви Всех Святых. Тип надгробия является ныне уникальным для Тулы — стенная табличка-надгробие размером 54х76 см, литая из чугуна, окантованная, плоскость занята текстом. Шрифт обронный, полуустав. Содержание следующее:
Здъ*погребенъ*сего*места*стр
оитель*тулской*купецъ*герасимъ
стефановъ*сынъ*сушкинъ*кой*
усердно*проситъ*приносящаго* жертву*бгу*онем*молить*и кости
его*невредить*родился*феврал
25*дня*1700*года*а скончался*
июня*12*дня*1774*года

Текст надгробия позволяет уточнить время начала строительства кладбищенской каменной церкви. Купец Сушкин назван «сего места строитель». Надгробие служит прямым доказательством, что в 1774 г. храм уже строился. Заканчивал строительство первого этажа зять Сушкина, тульский купец Иван Афанасьев Герасимов. По свидетельству протоиерея А. Иванова, строительство первого этажа кладбищен­ской каменной церкви закончилось в 1776 г.
В архиве сохранилось «доношение» тульских купцов Константина Дружинина и Матвея Дикова о крещении и освящении Всехсвятской церкви: «В прошлом 1773 году марта 5 дня благословенной храмозданной грамоты при означенной кладбищенской церкви и в прошлом 1776 году освященной во имянование сына божия второго пришествия сооружены два придела из которых поправой стороне воимянование всех святых, в прошлом же 1778 году освящен, а по левую сторону воимянование праведнаго Лазаря воскресения, ко освящению…церковь состоит в готовности». Датировано — апрель 1779 г30. Тем не менее кладбищенский храм именуется во имя Всех Святых.
В 1778 г. душеприказчики тульского купца Никифора Трофимова Девяткина на завещанные им деньги просили дозволения построить второй этаж — верхнюю церковь. Постройка продолжалась до 1797 г. 8 августа 1790 г. после литургии упал один из пяти куполов, проломив своды обеих церквей. Богослужение возобновилось в 1795 г.
Верхняя церковь освящена Пре­освященным Дамаскином в 1825 году31. Но это не означает, что до того ее не освящали.
В апреле 1865 г. староста Всехсвятской церкви Н. Г. Пирожников и тульские первостатейные купцы просили епископа Тульского и Белевского Никандра, чтобы в верхнем храме «придельный храм устроен был во имя Воскресения Христа Спасителя, для … памятования общаго воскресения всех усопших, прах которых покоится на кладбище».
Иконостас для верхнего храма сделан по эскизам архитектора А. Г. Бочарникова33.
С 1803 г. стали собирать средства на построение колокольни. Сбор оказался малоуспешным, и постройка началась только в 1833 г. Колокольню возвели к 1863 г. Автором проекта стал архитектор Федосеев, ученик К. Росси. Городской голова Н. Н. Добрынин курировал строительство, ему помогали тульские купцы Н. Г. Пирожников и Е. П. Колотилин. Строительство велось под наблюдением городского архитектора И. А. Волосатова. В длинном списке жертвователей выделяются туль­ский купец С. Т. Красноглазов (6500 р.), братья купцы Добрынины, московский купец И. М. Безсонов. Сам городской голова Н. Н. Добрынин вложил в строительство 3630 р., а также за свой счет соорудил мостовую до кладбищенских ворот, стоившую 500 р. Он же заказывал в Москве фабриканту В. Н. Макарухину на колокольню крест и «яблоко» высотою 61/2 аршин, вызолоченные через огонь34.
По замыслу архитектора Федосеева колокольня Всехсвятского храма не была украшена четырьмя фигурами трубящих ангелов, к которым туляне так привыкли. Скульптуры появились много позднее. В 1867 г. купец Н. Г. Пирожников, будучи старостой Всех­святской кладбищенской церкви, вознамерился за свой счет водрузить четыре чугунных изображения ангелов высотою в четыре аршина каждый, отделанных под бронзу. Наблюдать за установкой поручили архитектору А. Г. Бочарникову.
По каким-то причинам Пирожников не реализовал свою идею. Но она пришлась по душе горожанам. За счет общественных пожертвований чугунных ангелов водрузили в 1870 г.. Обошлось это в 1200 рублей.
Скульптуры трубящих ангелов —тема Второго Пришествия Христа и Страшного Суда. В иконографии кладбищенских артефактов именно эта тема доминирует. Поминовение усопших, вера во Второе Пришествие были близки тулянам. В день памяти Всех Святых — день поминовения усопших — еще в 1778 г. по просьбе туль­ских первостатейных купцов учредили крестный ход из Всехсвятской церкви к Успенскому кафедральному собору кремля.
Жертвование колокола слыло традицией давней и благородной. Жертвователи первых колоколов неизвестны. В 1891 г. тульский купец Д. Я. Ваныкин подарил три новых колокола, отлитых в Москве, на Всехсвятскую колокольню. Также он устроил во все четыре окна колокольни железные решетки и сделал новую лестницу в колокольню. Лестница сохранилась до сих пор, в отличном состоянии, витая, ажурная, вероятно местной работы.
Благоустройством Всехсвятского кладбища занялись при гражданском губернаторе А. Е. Аверкиеве. Новый губернатор наметил ряд мер к обустройству города в целом, создал и особый комитет по благоустройству Тулы. Одним из направлений деятельности комитета стало обустройство кладбища Всех Святых. 29 сентября 1839 г. он известил епископа Тульского и Белев­ского Дамаскина, что кладбище «не имеет надлежащего устройства, существующий с некоторых сторон вал во многих местах обрушился, проложены … дороги и ходит скот». Новый губернатор просил архиерея убедить прихожан найти средства для достойной ограды. На пожертвованную купеческим обществом сумму сделали высокий вал и глубокую канаву. Не скрывалось, что благоустройство имело и «другую цель — средство к заработкам для жителей … по случаю бывшего в Туле и соседственных губерниях неурожая хлебов».
Вместе с тем кладбище сократилось в длину по линии города и распространилось в ширину к полю. Внутренний вид и порядок содержания оставался неизменным до 1847 г.
Со временем кладбище на посад­ской стороне оказалось окруженным жильем. Увеличилась плотность захоронений. Санитарное состояние его внушало серьезные опасения: «…правый угол кладбища, входящий в улицы города, …пополняется беспрерывно новыми могилами, притом множество могил …не может вырываться на положенной глубине по причине встречающихся в грунте старых гробов». Расположенное на главной возвышенности города, кладбище распространяло смрадные испарения, из-за чего жители ближайших домов «в весеннее время не могут даже растворить окна».
Проблемы Всехсвятского кладбища не были исключением. Ярусная система захоронений, берущая начало от ярусных захоронений христиан в катакомбах, существовала в Европе42 и в России.
В Туле сохранились ярусные захоронения в церкви Николы Зарецкого, которая строилась изначально как храм-усыпальница. Захоронения в три яруса переложены кирпичной кладкой43. Ярусная система захоронений распространилась на кладбища.
В 1847 г. генерал-губернатор Н. Н. Муравьев распорядился поправить поврежденные вал и въездные ворота, устроить караульный дом и поместить наемных сторожей, чтоб «не допускать рытья новых могил» на месте старых и следить «за устройством могил в узаконенной глубине и за плотною засыпкою гробов землею». Расходы предполагалось внести в смету городских расходов. Дума, разумеется, ответила отказом: «По неимению в наличности на сей предмет денег, так и потому, что местность кладбища предположено изменить»45 (курсив мой.— Л. Д.)
В течение десяти лет обсуждался вопрос о назначении другого места и прекращении погребений на существующем кладбище. Обсуждались планы, собирались пожертвования, создавались комиссии. В тот период, в 1852 г. (по другим данным, в 1853 г.), возник комитет «по предмету устройства в Туле Всехсвятского кладбища». Инициатором создания комитета считается архиерей Димитрий Муретов. В день храмового праздника в мае 1852 г. после крестного хода он обратился к горожанам с речью о небрежении и равнодушии к кладбищу. Его речь возымела действие: избрали комитет.
В состав комитета по благоустройству Всехсвятского кладбища вошли представители общественно-городского управления и губернской администрации. Комитет собрал пожертвования, выкопал ров, насыпал вал вокруг кладбища и на долгие годы оставил в кладбищенской конторе некоего мещанина собирать плату за отвод могил. Все собранные средства ежемесячно предоставлялись городскому голове.
По церковному уставу того времени это было обязанностью старосты и причта. Представители церкви почли себя оскорбленными столь некоррект­ными действиями и отстранились от бытовых проблем кладбища. Получилось так, что доходы за выкапывание могил и отвод места собирались, конкретных цен не существовало, деньги поступали в казну города, благоустройством регулярно не занимались, ухода за кладбищем не было.
Плата за отвод места и выкапывание могил не являлась источником дохода кладбищ и кладбищенских церквей Тулы до конца XIX века. В сентябре 1859 г. командир Тульского оружейного завода генерал-майор К. К. Стандершельд обратился к епископу Тульскому и Белевскому Димитрию (Муретову) с предложением хоронить бесплатно только оружейников, чиновников завода и принадлежащих ведомству кадетского корпуса, остальных же хоронить с платой: «С лиц, имеющих весьма хорошее состояние и желающих избирать место близ церкви,— 50 р. серебром, такого же состояния на прочих местах — 35 р., с лиц среднего состояния на месте близ церкви — 20 р., без разбора места — 15 р., с бедных по 2 р., по 1 р. и даже 50 к. серебром». В тот период архитектору Оружейного завода велели Спасское кладбище разбить на квадраты, определить сторожа с жилым помещением на кладбище, который бы получал за копание могил с лиц первого разряда более 4 р. серебром, с лиц второго разряда — 1 р. 50 к., с лиц третьего разряда — 1 р. и менее.
Видимо, предложение Стандершельда не было одобрено, ибо в октябре 1894 г. при проверке приходно-расходных книг Спасской церкви выяснилось, что упорядоченной платы за место не существовало («места же на кладбище не продавались и не продаются»). За копание могил установленной платы не существовало, плата взималась по усмотрению сторожа, посланного из мещанской управы, стоимость колебалась в зависимости от состоятельности родственников от 1 р. до 12 р. Подобная ситуация порождала конфликты.
Благоустройством кладбищ занимались особые комитеты, в которые входили представители духовенства и горожане. Особого внимания заслуживает «Записка об устройстве Всехсвятского в Туле кладбища» от 1855 года. Речь шла об изменении территории. Предложено «дать кладбищу новую фигуру», иное положение: «…с присоединением к оному участку, дабы церковь не оставлять вне черты, но воспретив хоронение тел как на этом участке, так и на всем остальном пространстве нынешнего кладбища, которое упразднить с разведением на оном… общественного сада».
Общественный сад на месте кладбища — это и ныне звучит материалистично. А как воспринималось на ту пору — трудно сказать. У кладбища и церкви не сажали деревьев. Это считалось нечестием на основании слов Второзакония: «Не насадиши садов, ни древа подле требника Господа Бога твоего». Однако на рисунке В. А. Жуков­ского, запечатлевшего тульские досто­примечательности в начале XIX столетия, Всехсвятская церковь уже обсажена деревцами.
В качестве источника финансовых средств к благоустройству Всехсвятского кладбища и отведения новой территории предполагались обязательные пожертвования от жителей всех сословий. «Благотворительным налогом» облагались даже лица, не проживавшие в Туле, но имевшие в городе недвижимость. Великодушно предоставлялось право выбора: «Для проведения вала со рвом назначено 1421 рубль 20 копеек, а для возведения каменной ограды со столбами и деревянною решеткой 17 697 рублей».
К осени 1856 г. собрали некоторую сумму. Из думы в Приказ общественного призрения отправили 2425 р. 84 к. серебром «для хранения и приращения процентов».
Избирается очередная «особая комиссия». В ее обязанности входит отвести план на местности.
Новое место для Всехсвятского кладбища отвели в мае 1857 г. Часть кладбища, отстоящая от жилья меньше чем на 100 саженей, упразднялась. Взамен прирезали землю из городского выгона, со стороны Рогожского ручья, с юга, обводя стороной тюремный замок. Летом ту часть, где захоронения запрещались, отделили от нового участка земляным валом и рвом. Весной следующего года по валу посадил деревья депутат от общества, член комиссии мещанин Василий Гнидин.
На не имевшее караула кладбище часто заходил скот близживущих жителей: «и не только портит насаженные деревья, но и вырывает их вовсе». Поэтому вновь возникает вопрос о караульных сторожках, которые должны быть выстроены «одна — около каменных ворот, другая — при воротах, предложенных к выстройке на другой стороне кладбища»52. Это первое упоминание о воротах со стороны Киевского шоссе.
Вопрос о «караульнях» еще долго будет обсуждаться в различных комиссиях и материализуется очень не скоро.
Любопытный документ от 20 октября 1864 года был отправлен из Тульского губернского правления в губернскую дорожную и строительную комиссию. Говорилось, что «… переписка об устройстве и содержании Всех­святского кладбища в Туле продолжается с лишком 25 лет, и хотя в число различных мер, предпринятых к достижению цели, была учреждена в 1852 году особая временная комиссия, которая настоящий предмет рассмотрела со всех сторон и составила подробный проект устройства кладбища… и даже впоследствии были собраны Градскою Думою на этот предмет деньги, но кладбище по настоящее время остается почти в первобытном состоянии и без всякого надзора».
Пятнадцать лет спустя врач В. Смидович заметит: «Вообще туляки всегда готовы отозваться на всякий призыв к доброму делу, особенно если призыв этот сделан высокопоставленным лицом, но следует сказать правду: большинство отзывается своим карманом, а не душою. Поэтому многия хорошия начинания редко встречают энергическую поддержку со стороны общества. Просят его — и оно дает, а перестали беспокоить, тем лучше».
Осенью 1864 г. Тульское губернское правление постановило учредить постоянный комитет из депутатов всех сословий для благоустройства Всехсвятского кладбища г. Тулы и изыскания денежных средств.
Также осенью 1864-го прихожане лютеранско-католической церкви просили официального подтверждения епархии на место для погребения своих прихожан. В 1856 г. Преосвященным Алексием лично был выделен участок, отделенный от православного рвом, и на нем было захоронено значительное число католиков и лютеран. Документального подтверждения тому не было. Пришлось землемеру с депутатами от городской и духовной сторон «снять» с местности и затем нанести на план Всехсвятского кладбища участок лютеран-католиков под литерой «О»56.
Участок претерпел изменения, со временем увеличился. В настоящий период сохранился фрагмент рва и вала, разделявших некогда усопших разных конфессий. Высота вала более 2 м, глубина рва не менее 2 м, длина более 10 м.
Участок имел отдельный вход со стороны улицы Киевской. В начале ХХ в. со стороны города возвели каменную стену и сделали остроконечные башенки из красного кирпича. Башенки и стена сохранились, нуждаются в реставрации.
Постоянный комитет 1866 года выработал новый план деления кладбища.
Прежде кладбище делилось по приходам. Сохранились документы, свидетельствующие, что еще в 1865 г. А. Г. Бочарников составлял план упраздненного Всехсвятского кладбища, разделенного по приходам59. План А. Г. Бочарникова пока не найден.
План постоянного комитета, составленный в 1866 г., сохранился.
В пояснительной записке к плану предполагалось «разделить на две приблизительно равные части линиею от церкви по конец кладбища, где построится часовня для вселенской панихиды, совершаемой преосвященнейшим на храмовой кладбищенский праздник. По обе стороны линии предполагается разбить кладбище для одноштатных и двуштатных церквей, отделив ближайшую часть к церкви для белого духовенства, военных высшаго чина и монашествующих». На этом плане помечен участок, названный «старое холерное кладбище». Значит, в 30-е годы XIX столетия там хоронили горожан, скончавшихся от эпидемии холеры.
В соответствии с предписаниями 17 октября 1866 г. землемер должен был приступить «к разбитию на участки кладбища согласно составленного плана», однако в указанный срок не смог осуществить намеченное: выпал «очень большой снег». Подтверждений тому, что данный план нанесли на местность, пока не найдено.
Меж тем «неразумные словесные и бессловесные» создания доставляли все больше проблем. В. Смидович в «Материалах для описания Тулы» в 1880 г. писал: «Трудно представить себе тот беспорядок и ту неурядицу, которые существовали до самого недавнего времени на этом последнем (Всехсвят­ском). Никакой последовательности в разделке мест, нет ни улиц, ни дорожек, ограды вокруг ломались и уносились, памятники портились… наше кладбище служит только самым удобным притоном для мошенников, которые делают его местом дележа награбленного имущества и где их нередко ловят».
Чтобы «разные безобразники» не позволяли себе многого на поле Божием, в городской думе вновь поднимается вопрос о благоустройстве Всех­святского кладбища. Старостой церкви на то время был купец П. И. Дегтярев, а священником с 1872 г.— В. Аболен­ский. Осмелюсь дополнить: священник Василий Аболенский опубликовал в «Тульских епархиальных ведомостях» пламенную статью о Всех­святском кладбище, на которую впоследствии многие будут ссылаться. Архивные документы сохранили сведения о заслугах оного священника и наградах. Но за награды он не смог расплатиться (прежде награжденные оплачивали ордена). И остался без орденов.
Весной 1881 г. Петр Дегтярев подал заявление в городскую управу с указанием мер по благоустройству и источников финансирования. На основе доклада старосты городская управа составила свое мнение: «…все беспорядки …могут быть окончательно устранены только тогда, когда во­круг всего кладбища будет устроена каменная ограда».
На другой день после думского собрания из Тульской городской управы на имя причта и старосты был отправлен документ с сообщением о передаче церкви кладбищенского хозяйства, с приложением билета тульского Сушкинского банка в 4370 р., собранных из доходов кладбища почти за тридцатилетие. Священник Всехсвятской кладбищенской церкви Василий Аболен­ский на основе книг, оставшихся от кладбищенского старосты, высчитал, что с 1852 г. в течение тридцати лет ежемесячный кладбищенский доход составлял 11 р., а годовой — 130. Когда староста П. И. Дегтярев получил в ведение кладбище, он лично занялся финансами, и годовой капитал составил 2333 рубля.
В. Аболенский, обеспокоенный отсутствием упорядоченных цен на кладбище, в ноябре 1882 г. подал докладную записку в духовную консисторию. В документе священник изложил данные о плачевном состоянии кладбища, сетовал на отсутствие удовлетворительных доходов и предостерегал против того, чтобы церковно-общественные суммы не стали «источником грешной наживы для какого-нибудь народного торгаша или промышленника»65. В. Або­ленский предлагал ввести учет документов об уплате за копание и обкладку могил, деньги обращать в процентные бумаги Госбанка и таким образом вести накопление средств для последующего благоустройства.
В начале 1883 г. разразился скандал. Священник Всехсвятской церкви Василий Покровский возмущался своевольными действиями Аболенского. Последний отпечатал в Тульской типографии Соколова афишку с указанием сумм, какие граждане должны платить за отвод мест: на новом кладбище от 1 до 2 р., на старом от 1,5 до 3 р. Покровский предлагал свои цены за отвод мест.
Для решения финансово-территориальных проблем к концу 1884 г. создали особый комитет в составе восьми депутатов: четырех с духовной стороны и четырех светских лиц. Составленный ими проект благоустройства предусматривал деление территории кладбища на пять разрядов. В первый разряд входила территория на 100 саженей от церкви, во второй — 150, третий — 200, четвертый — 250, пятый —300. Плату за копание мест установили следующую: летом от 1,5 до 3 р., а зимой от 3 до 4 р. Плата за обкладку могил не назначалась, труд оплачивался по соглашению сторон.
При составлении проекта ценообразования ритуальных услуг в Туле комитет исходил из расценок за погребения по церковному обряду в Москве.
Московский документ не датирован, можно предположительно отнести его к 70-м годам XIX века. В Москве в конце XIX в. за места и погребение по церковному обычаю устанавливались следующие цены:
в церкви или под папертью — 1-й разряд — 200 р;
2-й разряд (в паперти или под папертью) — 150 р;
3-й разряд — в близости к церкви —20 р;
4-й разряд — 10 р;
5-й разряд –5 р;
6-й разряд — 0,5р;
7-й разряд — без вклада.
В документе учитывались финансовые возможности всех социальных слоев населения. Люди состоятельные могли увеличить суммы на потребности кладбища или благотворительные цели.
На обустройство могильной ямы устанавливались следующие цены:
на устроение могилы в церкви или под церковью, с кирпичными стенами и сводами — 15 р;
на устроение такой же могилы вне церкви — 12 р;
на устроение могилы с деревянным ящиком — 2 р;
на рытье и зарытие простой могилы летом — 0,4 р;
на рытье и зарытие простой могилы зимою — 0, 75 р.
Родственникам разрешалось самим копать могилу своими инструментами и обустраивать ее своими средствами без всякого взноса.
Церковный обряд составляли: вынос тела из дома, препровождение его до кладбища, отпевание, проводы до могилы. За совершение обряда устанавливались цены:
протоиерею — 4 р.,
священнику — 3 р.,
диакону — 1,5 р.,
причетнику –0,75 р.
В документе указаны также стоимость катафалка, табуретов, подсвечников, ладана и проч.
Правила, разработанные тульским комитетом, не отличались столь тщательной финансовой проработкой, зато были определены цели и задачи упорядочения цен и введения правил. Правила были представлены на утверждение архиепископу Никандру в апреле 1887 г. Архиепископ не успел рассмотреть и утвердить положение о Всех­святском кладбище — скоропостижно скончался. Консистория со своей стороны высказала замечание, что правила не предусматривают необходимости упорядочения цен на Дмитриевском и Спасском кладбищах.
Кладбища по-прежнему обустраивались за счет благотворительности. Ремонт церкви производился на средства горожан. Несмотря на пожертвования, доходы церкви были весьма скромными. Достойное существование достигалось радением старост и священников. Каждый вкладывал по возможности: одни —средства, а иные — средства и смекалку. Купец Иван Кузнецов, стремясь увеличить количество молящихся и зная, как жители Тулы любят хорошие хоры певчих, создал в 1895 г. во Всехсвятской церкви хор певчих. Так было положено начало хору Всехсвятского собора. Благодаря хору доходы храма возросли настолько, что в том же году сделали ремонт двух этажей на сумму 2 тыс. р. и осталось еще 508 р. свободных денег.
В 1902 г. купец Кузнецов передал государственную 4%-ную ренту в 500 р. тульскому епископу Питириму и выразил желание, чтобы рента послужила основанием капитала для устройства при Всехсвятском кладбище богадельни. Городской голова Н. Волков в 1904 году занимался проектом содержания и строительства всесословной богадельни. Документов о реализации проекта пока не найдено69. В Туле были богадельни сословные: мещанская, купеческая, ремесленная, но всесословной не было. В других городах богадельни на кладбище были. Кладбище, таким образом, являлось официально узаконенной жилой территорией.
При кладбищенских церквах за счет благотворителей существовали школы. В 1869 г. при Всехсвятском кладбище в деревянной сторожке с разрешения епархиального начальства была открыта школа для обучения городских детей. Обучал священник Василий Покровский, хозяйство вел церковный староста купец Николай Пирожников. Школу посещали 20—27 девочек и мальчиков. Содержали ее староста Н. Пирожников и городской голова С. Т. Красноглазов. Школа перестала существовать в конце 1872 года. В 1889—1899 гг. на Всехсвят­ском выстроили новое деревянное здание школы.
Церковноприходские школы существовали на Спасском кладбище в Заречье и на Дмитриевском в Чулкове. Спасокладбищенская школа была открыта в ноябре 1898 г., помещалась в наемной квартире и оплачивалась попечителем тульским купцом Я. Р. Алпатовым. В Чулкове при кладбище школа возникла в 1898 г. Ее выстроил староста Дмитриевской церкви почетный гражданин Г. Т. Воронцов. Здание школы находилось напротив церковной колокольни на территории кладбища и сохранилось поныне.
В 1893 г. Тульская духовная консистория, с утверждения архиепископа Иринея, постановила вновь создать комитет для разработки вопросов о благоустройстве трех тульских кладбищ. В 1894 г. комитет выработал новую редакцию правил для тульских кладбищ. Доходы кладбищ делились на три разряда: основные, оборотные, свободный остаток. Основной капитал имел своим назначением устройство вокруг всего кладбища каменной ограды. После приведения кладбища в должный порядок все суммы, составляющие свободный остаток, намеревались распределить на устройство и содержание при кладбище благотворительных учреждений.
Новая редакция правил не была в свое время утверждена епархиальным начальством. Между тем с 1896 г. с доходов кладбища взимали 1/6 часть на содержание епархиального попечительства о бедных духовного звания.
В 1889 г. на южной стороне кладбища отделен участок для погребений военных площадью около двух десятин. Наличие данного документа предполагает, что в 1866 году план деления кладбища на участки не был реализован. Цитата: «…издавна и доселе все умершие военные хоронились и хоронятся на этом кладбище. При отводе особого для них, хотя бы и на том кладбище, места разница будет та, что они будут хорониться не вразброд… по всему пространству нашего кладбища, а в одном определенном месте…»
С марта 1900 г. стал действовать очередной комитет по устройству каменной ограды вокруг Всехсвятского кладбища под председательством тульского вице-губернатора князя Л. В. Яшвиля. Комитет пересмотрел правила содержания кладбищ, определил круг обязанностей своих членов и казначея, конкретизировал назначение основного капитала. Правила по Всехсвятскому кладбищу были утверждены 9 марта 1900 года.
В конце марта комитет ознакомился с книгами прихода средств. Оказалось, что в графе «за отвод места» самой большой была сумма в 100 р., но, как констатировали члены комитета, «большинство могил отводилось бесплатно. За вырытие могил взималась сумма в различных размерах». Помимо книг прихода существовали талонные книги, расходные книги. В расходную книгу были занесены расходы на школу. Таким образом, выясняется, что бессистемные доходы кладбища позволяли содержать и школу. По вкладам Госбанка капиталы Всехсвятского кладбища в общей сложности составляли 35 400 р. бумагами.
Следует уточнить: капиталы кладбища хранились в городском Сушкинском банке. Банк в начале 80-х гг. «объявлен был несостоятельным и закрыт, ... все вклады, в нем бывшие, погибли, точно так же погиб и этот кладбищенский стодесятилетний сбор, так что Всехсвятская церковь от этого сбора не воспользовалась ни одною копейкою. В том же банке и в то же время погиб и весь Всехсвятской церкви капитал, состоявший в билетах этого банка, церковный, причтовый и кладбищенский на сумму 16 700 р. 69 к.».
В начале 90-х годов кладбищенский капитал составлял лишь 1660 р.
Ситуацию с крахом кладбищенских капиталов достаточно подробно освещает в «ТЕВ» священник Василий Аболенский, но суммы капитала несколько разнятся. Мы приводим сумму по архивным документам, а не по автор­ской статье.
С целью собрать средства на благоустройство комитет выработал план деления кладбища на финансовые участки. Начала взиматься определенная плата за место и устройство могил. Упраздненная некогда часть ценилась выше остальных78.
На собранные средства комитет расчистил старые дорожки и проложил новые, порубил «древесные насаждения». В том же году было решено начать строить ограду вокруг кладбища. Закладка ограды была осуществлена 31 июля 1900 г. В столб близ ворот вмонтировали металлическую доску с надписью о дне закладки. Доска была пожертвована мещанином А. И. Федоровым.
В 1901 г. постройку каменной ограды со стороны, обращенной к городу, закончили. От Киевской заставы до ворот кладбища уложили асфальтовый тротуар. Комитет запретил торговлю на территории кладбища. «В прежнее время свободно допускалась торговля пряниками, орехами, квасом и т. п. внутри кладбища, особенно в большие праздники, теперь же комитет нашел необходимым разрешить такую торговлю лишь у ворот кладбища, с тем чтобы подобная торговля не стесняла движения и разъезда публики».
В феврале 1901 г. комитет представил отчет об израсходованных средствах на постройку вокруг кладбища деревянной ограды.
В книгах о приходе и расходе средств за 1902 г. значатся средства от хозяйства по заготовлению крестов. Значит, на территории Всехсвятского кладбища располагалась такая мастерская.
В 1901 г. была составлена докладная записка врача Ф. С. Архангельского о благоустройстве Всехсвятского кладбища, опубликованная в «ТЕВ» за 1903 год. Когда успешно возводилась кладбищенская каменная стена, он напоминал о хорошо забытом старом — об указах Екатерины Великой: «Чтобы гнилостные газы не скоплялись на кладбище, для этого лучшее и единственное средство то, чтобы оно могло свободно со всех сторон проветриваться господствующими ветрами, на что указывает и сам закон, не советуя ради этого делать земляные валы вокруг кладбища выше двух аршин».
Духовные и светские власти долгое время не оставляли мечту о постройке на юго-восточной стороне Всехсвятского кладбища храма-усыпальницы во имя Макария Жабынского, Белевского чудотворца. Храм задумывался как усыпальница. Предполагалось, что там долгое время должны находиться тела умерших, погребение которых отсрочивалось. При храме предусматривались ледники. Сам храм должен был состоять из трех отделений: собственно храм, а по сторонам — отделения для заразных и незаразных трупов. В санитарном отношении учитывались последние достижения медицины.
В составе комиссии был врач Ф. С. Архангельский. В июле 1902 г. Владыка вместе с членами комитета посетил участок, выбранный для строительства Макариев­ского храма, благословил место и собственноручно водрузил крест в ознаменование грядущего строительства.
Храм-усыпальница не был выстроен. В фонде духовной консистории хранится храмозданная грамота на построение храма. Грамоту возвратили84.
Источником средств к построению храма-усыпальницы предполагалась благотворительность. Сложно сказать, сколь успешно собирались средства, в ГАТО найден подписной лист лишь за 1908 год.
Пока собирали деньги, отпала необходимость в подобном сооружении. Во вновь выстроенной Ваныкинской больнице появился первый в Туле морг, оснащенный по последним достижениям медицины.
В 1902 г. начал свою деятельность комитет по благоустройству Спасского кладбища под председательством тульского купца В. И. Каменева87. В числе выработанных им предложений — ходатайство о выдаче пособия на благоустройство кладбища. Между тем из архивных документов выясняется, что капиталы Спасского кладбища к январю 1901 г. составляли 5167 р. 87 к. Из кладбищенских сумм священник Петр Боженов, заведующий Спасокладбищенской школой грамоты, просил выделить 2 т.р. на постройку нового школьного здания.
В 1903 г. благоустройство кладбищ Тульской епархии составило предмет особого обсуждения на съезде отцов благочинных, состоявшемся в Туле 29–30 января. «Комиссия, состоявшая из о.о. благочинных членов — преподавателей духовной семинарии Н. И. Троицкого, С. И. Покровского, М. Н. Руднева, под председательством протоиерея А. Ильинского, высказала следующее… что кладбища… приведены теперь повсюду в более или менее приличный вид». Говорилось и о Всехсвятском кладбище: «В сем году продолжалась постройка кладбищенской ограды с южной стороны кладбища, произведена кровля ограды с западной стороны и продолжалось, по примеру прежних лет, мощение главных кладбищенских дорожек»89.
Всехсвятское кладбище увеличивалось. В начале ХХ в. его территория немного изменилась. По просьбе постоянного комитета по благоустройству в мае 1908 г. с восточной стороны прирезали небольшой участок из прежде упраздненных земель первоначального кладбища.
В апреле 1910 г. комитет, приступая к постройке ограды с восточной стороны, просил думу прирезать свободные земли с южной стороны: в ширину от построенной ограды 25 саженей и в длину 75 саженей, так как участок, предназначенный по требованию Ваныкин­ской больницы, тюремного замка, городской управы для бесплатных могил, был полностью занят. Дума разрешила «прирезать» новые земли в мае 1910 г. «Прирезали» с южной стороны из выгонных земель и с восточной стороны «от края строящейся ограды на угольный дом улицы».
В 1914 г. с южной стороны Всех­святского кладбища отвели участок для воинов, павших «во вторую отечественную войну». Размеры участка — 576 саженей. Участок прилегал с юга к стене кладбища.
В начале века активно обустраивали Спасское кладбище. В 1910 г. составили смету на устройство ограды и ворот . План ограды и ворот составил инженер В. А. Михайлов. В 1911 г. капитал на постройку ограды в процентных бумагах и по книжкам сберегательной кассы насчитывал 11 060 р. Изначально предполагалась железобетонная ограда. Со временем бетонные столбы и бетонный цоколь решили заменить чугунными столбами. Их предполагал отлить на своем заводе староста Спасокладбищенской церкви Я. Р. Алпатов. Чугунолитейный завод Алпатова находился в Заречье, на углу улиц Литейной и Пороховой. Чтобы увеличить средства для строительства ограды, комитет в конце октября 1914 г. предложил разбить кладбище на разряды, определяя ежегодно увеличивать доходы до 2—2,5 т.р. В 1910 г. ежегодный доход кладбища составлял 1000 рублей.
В 1915 г. по инициативе благочинного 2-го округа протоиерея Никодима Руднева был образован комитет по управлению Дмитриевским кладбищем, который состоял из восьми депутатов: четырех от духовной стороны и четырех светских. Ввели строгий порядок записи доходности и отчетности. В декабре 1916 г. епархиальное попечительство бедных духовного звания просило архиепископа Парфения привлечь комитет Дмитриевского кладбища к взносу в пользу епархиального попечительства о бедных духовного звания. На основании ст. 496 тома 10 Свода гражданских законов на содержание попечительства взималась 1/6 часть кладбищенских доходов.
Проблема благоустройства и упорядочения цен на кладбищах стояла не только перед тульскими властями. Осенью 1894 г. Калужская Духовная консистория просила Тульскую Духовную консисторию выслать положения о кладбищах или сообщить сведения о могильных разрядах, о плате за могилы и копание их, сведения об особенностях епархиального попечительства, административного надзора за благоустройством кладбищ.
История бытования исторических кладбищ позволяет определить функциональное назначение кладбищ. Оно оказалось намного шире, нежели изначально предполагалось. В первую очередь кладбища были местом погребения. На кладбищах строились сакральные сооружения, кладбище называли Нивой Божией, кладбище мыслилось как продолжение церкви, как церковный двор. Исследование надгробий Всехсвятского некрополя Тулы позволило выявить не только традиционные надгробия типа саркофага, жертвенника, часовни, креста. В Туле найдены надгробия типа аналоя, престола. Кладбище было продолжением церкви.
В близости от усопших строили богадельни; значит, кладбище было и жилой территорией.
Наконец, на кладбище развивались коммерческие отношения.
Кладбище было хранителем традиций — культурных, религиозных, бытовых.
Главным остается: кладбища ценны погребениями, сохранением мощей.
В Заречье и Чулкове погребены оружейники, командиры Тульского оружейного завода.
В Заречье — семейное захоронение купцов Лялиных; захоронение Прудникова, адъютанта Храповицкого, героя войны 1812 года; захоронение купцов Баташевых; братские захоронения советских воинов.
В Чулкове захоронены Штаден, командир Тульского оружейного завода; Сиверс, командир Оружейного завода; купцы Воронцовы; купцы Капырзины; механик Оружейного завода Павел Захаво; механик Оружейного завода Алексей Сурнин, прототип лесков­ского Левши; семья механика завода Джонса. Здесь же — братские захоронения советских воинов.
Оба кладбища поставлены на учет как памятники истории.
На Всехсвятском кладбище сохранились захоронения Героев Советского Союза, три братских захоронения советских воинов; деятелей культуры, искусства, врачей; семейные захоронения купцов Лугининых, купцов Ваныкиных, купцов Добрыниных, купцов Баташевых. Есть участок погребений монахинь тульского Успенского женского монастыря, диаконов тульских храмов, священников, игуменьи Цецилии, преподавателей Тульской Духовной семинарии П. И. Малицкого, Н. И. Троицкого, врача Ф. С. Архан­гельского.
Почитается место погребения юродивого Иоанна Тульского (Котельникова).
К глубокому сожалению, кладбище Всех Святых не поставлено на учет как памятник истории и культуры.
Источник фото
Источник информации
Точка на карте