Настроение сейчас - отличное

1

Осень 2008 года. Тёплый вечер. На горизонте разгорается матовый красный закат, незаметно сливаясь с багряной листвой усеявшей собой все мостовые и переулки города «N». Меланхоличные деревья, уже обнажившиеся перед долгим сном, тихо покачиваются от лёгкого ветерка, заплутавшего в их цепких ветвях, на пути к отцу солнцу. Их длинные тени, раскинувшие свои ловкие пальцы во все стороны, аккуратно падали на лица людей в чёрно-белой робе, выстроившихся в длинную живую цепь, растянувшуюся на несколько километров вперёд до тёмного, как сажа, сооружения «N», с двумя кристальными трубами, словно два титана подпирающими вечернее небо.
Спокойный бархатный голос, льющийся из громкоговорителей здания «N», органично смешивался с шагами многоголовой чёрно-белой гусеницы, как будто по команде механического дирижера, поочерёдно переставляющей свои пары левых и правых ног.

- ...and think to my self: What a wonderful world! The colors of the rainbow so pretty in the sky…-

Номер 1 стоял у входа в «N», во главе живой колонны. Огромный ангар, некогда служивший пристанищем «шатлу», зиял чернотой, в глубине которой, иногда, высыпались водопады красных, умирающих налету, искр. Тот, кому сегодня выпало быть номером один, сделал шаг внутрь.


2

№1, облачённый в бело-чёрную робу потянул, за мочку своего правого уха. Щелчок. Черепная коробка открылась, словно причудливый сундучок с потайной пружиной. Он вытащил из своей головы медленно пульсирующий мозг и бросил его на быстро пробегающую липкую ленту конвейера, которая по спирали устремилась вверх, вдоль стального ствола огромной мясорубки. Белый кусок нервных окончаний, похожий на большой грецкий орех, упал в ощетинившуюся ножами пасть угрюмого стального исполина. №1 равнодушно проводил взглядом то, что некогда было у него в голове, и неуклюже переставляя ноги, вышел в палату "Нормализации".

3

Мясорубка не останавливалась ни на секунду приводимая в движение тремя людьми в чёрно-белых робах, с тяжёлым дыханием толкавших её большую ручку из сандалового дерева. Их называли "№3776". Рождённые одной самкой, в один день они не имели право на разные позывные, потому что в книге "N" был предусмотрен только один номер для одного часа родов, для одной роженицы. Всю жизнь они были вместе. Спали на одной кровати предназначенной номеру 3776, ели из одной тарелки, одну порцию пайка предназначенного номеру 3776 и женщина-самка под номером 2334, выращенная специально для номера 3776, была оплодотворена ими совместно. В книге "N" это выглядело так - "№ 3776 оплодотворил № 2334".

4

Смачное чавканье и хлюпанье наполняло собой всё помещение внутреннего цеха. Оно органично смешивалось с механическими постукиваниями, доносившимися из стальной утробы. Мясорубка разродилась тягучими потоками серого вещества, медленно сползшими в пыльную вагонетку, изрядно потёртую ранее в угольных забоях. Прозвучал сигнал сирен. Вагонетка тронулась в направление высокой арки, подсвеченной едко жёлтым светом. Преодолев арку, она остановилась у края большой кастрюли, и с грохотом перевернувшись на бок, вылила в неё густую серую жижу. Клубы белого дыма то и дело поднимались из огромной бурлящей массы, когда в неё опустошались регулярно пребывающие вагонетки.

5

№5, ухватившись обеими руками за большой драповый мешок с выцветшей, едва заметной надписью: №233344, медленно попятился к открытой двери. Мешок то и дело цеплялся за пол, состоящий из стальной сетки с крупными ячейками. Из его редких прорех небольшими струйками высыпался белый порошок. №5 смотрел на убегающее содержимое мешка и в его голове со страшной скоростью менялись размытые образы, или как классифицировала их книга "N": "ДЕФЕКТЫ".

- Маленький "номер" поднял над собой руку и из его кулачка сыплется струйка сахара. Женщина в красном платье поправляет ему подтяжки и целует в щёку. -

По телу пробежал разряд тока. Образы оборвались. Клубы пара обдали его воздушным кипятком. №5 остановился на краю большой дымящей кастрюлю спиной к ней. Он вытряхнул мешок в бурлящее серое месиво и пошёл в белую комнату. Навстречу ему прошёл "номер" с трёхлитровой банкой, на которой был налеплен широкий больничный пластырь с надписью гласившей: "СЕМЯ ВОЖДЯ".

6

Палата "Нормализации". №1 подошёл к стене с небольшим окошком, на уровне его груди. Прозвучал сигнал. По полу пробежал разряд тока. Его передёрнуло. Он нагнулся и просунул голову в окошко. Отверстие сузилось, крепко обхватив его шею. №1 увидел перед собой длинный коридор и человека в бело-чёрной робе с натугой толкающего по - полу большой бидон.

7

Прозвучал долгий сигнал, возвещающий об окончании рабочего дня. №3776 остановился. Сандаловая ручка замерла, в этот же момент мясорубка, как будто поперхнувшись своим величием, замолкла. Развернувшись одним движением, они пошли к мостику, отделяющему их беговое колесо от двери выхода. №3776 двигались синхронно, словно соединённые одним невидимым стержнем оловянные солдатики, усердно чеканящие строевой шаг перед невидимым придирчивым генералом. Замыкающий эту тройку, худой парень лет 19 с большими ореховыми глазами, глубоко впадающими в болезненно худое лицо, запнулся и неловко повалился на мост. Остальные, не замечая этого и не сбавляя шага, пошли дальше. Когда расстояние между ними выросло до 3 метров, их неистово уколол электрический ток. Молодой человек с ореховыми глазами, с трудом поднявшись на ноги, пронзаемый электрическими разрядами, поравнялся с оцепеневшей частью номера 3776. Удары тока прекратились. Воссоединенный №3776 шагнул в большое отверстие в стене и кубарем покатился по огромной трубе.
8

№ 87675 поставил бидон и тоскливо посмотрел на открытую голову, словно ливитирующую на фоне идеально белой стены. Тяжело вздохнув, человек в бело-чёрной робе открыл бидон и не заворачивая рукав начал энергично размешивать жижу своей худощавой рукой. Когда серая масса приобрела насыщенно плотный оттенок, он достал из штанов алюминиевый черпак, не спеша зачерпнул им жижу и, прихрамывая на левую ногу, подошёл к открытой черепной коробке похожей на широко раскрытую пасть гигантской жабы.

9

№5 вошёл в палату нормализации. Возле дальней стены стоял человек в бело-чёрной робе. Голова "номера" скрывалась за бетонной преградой. Он упирался в стену плечами. Его руки повисли, словно безжизненные верёвки вдоль его истощённого тела. Сквозь тонкую тишину слабо пробивался приглушённый монотонный стук. Образы вернулись

- Старая женщина в чёрном платке понуро склонилась над небольшим медным тазиком. Крепко сжимая обеими руками поварёшку, она размеренно размешивала варенье, в котором проглядывались кусочки рафинада. В её взоре читался немой упрёк и горечь -

Удар тока. №5 прошёл вперёд и стал позади номера №1. Ровно через 1 минуту прозвучал сигнал. Стена вокруг шеи стоящего впереди "номера" расступилась с шипением голодной кобры.


10

№ 3776 выкатились из вентиляционного отверстия в стене палаты нормализации и словно сбитые кегли попадали на бетонный пол. Три неподвижных тела сплелись в причудливые полосатые иероглифы на белом полотне бетона. Часть номера 3776, худощавый долговязый парень с зелёными глазами, прижимаясь лицом к холодному полу, увидел в нескольких метрах от себя двух номеров. Один был старым и обрюсшим, с лицом покрытым глубокими морщинами, а другой его противоположностью - крепко сложенный, высокий и хорошо сбитый молодой номер.


11


N1 отступил от стены, в которой вновь образовалось окошко. Из чёрной полосы, тянущейся вдоль его головы, катились струйки серой жидкости. Они медленно сползали по лицу, собирались на подбородке и большими каплями падали на истёртые кожаные ботинки с громоздкими железными носами. Номер один пошёл к синей двери, обходя двух номеров поднимающего с пола третьего, на лице у которого гасли большие тусклые зелёные глаза. Перешагнув их, он оказался у синей двери. Она была не заперта. Войдя в комнату за этой дверью, номер один оказался в большой кабине подъёмника, которая начала раскачиваться из стороны в сторону от его веса. Номер 1 дёрнул за красный шнур, свисающий с потолка. Подъёмник залязгал своим шестерёночным сердцем и стал медленно опускаться по шахте лифта увешанной неоновыми трубками время от времени мерцающими синим и красным светом. Перед ним проплывали открытые синие двери за которыми монотонно двигались люди в чёрно-белых робах. Кто-то из них заботливо нёс большие банки с белой жидкостью, другие волокли мешки с надписями "N", третьи просто стояли у входа, терпеливо ожидая пустого подъёмника и провожая его пустыми взглядами. Где то неподолёку из динамиков, которые были похожи на мусорные урны подвешенные к потолку, гремел голос зычный голос.

- Норма - это жизнь. Жизнь - это норма -

12

Нижний этаж здания «N», некогда платформа станции метро «Светлый путь» с каждой минутой наполнялась людьми в чёрно-белых робах, постоянно прибывающих из старых подъёмников, которых насчитывалось ровно десять в дальней стене помещения с ярко жёлтой буквой «N», почти под самым потолком. Шахты подъёмников, словно кровеносные сосуды, вертикально пронизывали всё тело здания, регулярно циркулируя с однообразными пассажирами, по окончанию каждого трудового дня. Чёрно-белое море разливалось по платформе, убывая по мере пребывания номерных электричек, раскрашенных в чёрно-жёлтые полосы. Под конусообразным сводом бывшей станции метро «Светлый путь», висели три лампы накаливания размером с измятые боксёрские груши, закованные чудным создателем в проржавевшие клетки. Они периодически мерцали, то увлекая в сумрак, то обличая тусклым светом истрёпанную временем ветку метро. Прозвучал резкий стеклянный треск. И всё помещение нижнего этажа здания «N» погрузилось во тьму, плотную как чернила.
В этот время, №1, 87675, 5 и 3776 стояли на краю платформы, в ожидание предназначенной им электрички. Шум от реки, уже ни один год размывающей грунт под станцией метро, сливался с монотонным стуком приближающихся колёс и скрежетом прибывающих подъёмников, рождая призрачную, неуловимую мелодию забытых подземелий.
Воздух и тьму прорезал истошный вопль. Лампы-груши зажглись ровным, не мерцающим светом. На путях, перед платформой с ожидающими «номерами», лежал человек в белой рясе священника. Он корчился от боли, ощупывая руками то место, где должны были быть колени, но остались только разодранный балахон и обрубки ног, из которых хлестала алая кровь. От небольшого отверстия на его груди растекалось красное пятно. Из горла человека в белой рясе с хрипом вырывались стоны и скомканные от боли слова.

13

- Боже правый! Помогите! Мои ноги...

«Номера», выстроенные на краю платформы в ровную шеренгу, молчали.

- Ааа... Люди вы или нет? Что вы лупитесь. Помогите бога ради..я не могу пошевелиться. Пуля. Пуля во мне...ааа

- Производство пуль и других боеприпасов устраненно. Норма №345. Пуль не существует - прохрипел №5.

Старик поднял к ним седую голову с седыми слипщимися от крови волосами до плеч. В его взгляде горел огонь гнева и отчаяния.

- Издеваетесь..суки. Я же умираю. Вы не люди. Помогите. Звери...

- ...несуществуют. Звери-Животные уничтоженны. Норма №4566 - единогласно громыхнул идин из номера 3776.

- я сдохну сдесь и вас посадят! Копы закуют ваши тощие белые задницы в наручники. Полиция..

- ..устранена. Норма №3457 - спокойно сказал №87675. Несуществует.

- Я же сдесь. На рельсах подыхаю! вы...

- Номер на рельсах - отклонение. Любое отклонение - не существует. Норма №3 - сказал номер 5.

Старик в окровавленной белой рясе перевернулся на грудь и встал на вытянутые перед собой руки в луже своей крови. Длинные седые волосы спадали на его щетинистое лицо. Он смеялся...

- Не существую? (смеясь) Адские отродья. Будьте вы прокляты и все ваши отпрыски до пятого колена. Бог всё...

Сверкая двумя хищными глазами, из тунеля вылетела чёрно-жёлтая змея размазав по рельсам человека в белой рясе священика, издавшего последниц сдавленный хрип, который утонул в хрусте его ломающихся костей.


- Бога нет. Норма №1. Несуществует - спокойно сказал номер один, шагнув в замершую перед ним электричку.


Номера вошли в пустую электричку. Она сорвалась с места унося их к жилым баракам.