ЧЕЛОВЕК СОЗДАН ДЛЯ РАДОСТИ
— Отец Игорь, если страдания и несправедливость — не результат предыдущих неправедных жизней, ошибок, то результат чего?
— Господь творит человека для конкретной цели — для сорадования, творит свободного человека, который сам волен выбирать между добром и злом. Человек выбирает зло — происходит его падение, отпадение от Творца.
НЕ НАДО ДУМАТЬ, ЧТО БОГ ЛЮДЕЙ КАК-ТО ДЕМОНСТРАТИВНО ИЗГОНЯЕТ ИЗ РАЯ.
Нет, просто
ДОБРО НЕ МОЖЕТ СОСУЩЕСТВОВАТЬ СО ЗЛОМ.
Как горячая вода не может сосуществовать с холодной водой — получится теплая; или свет с темнотой тоже не могут — получится полумрак, так и тут. Это у нас в жизни есть какие-то полутона, мы находим себе оправдания, а на самом деле все очень конкретно: пограничного состояния между добром и злом нет.
Поэтому человек уходит от Бога — не Бог его выгоняет. У него был выбор — остаться. Для этого нужно соблюдать какие-то элементарные правила, причем из этих правил существовали исключения: только признайся, что ты действительно нарушил заповедь, съел запретный плод. А первые люди спрятались в кустах... Как ребенок, которому говорят: «Не ешь варенье», а он съедает всю банку и прячется. И потом с честными глазами и измазанным вареньем ртом сообщает маме: «Нет, я варенья не трогал».
Так вот, когда человек уходит от Бога — перестает пользоваться помощью Божьей, помощью Родителя, — начинаются страдания.
Наше состояние определяется нашими взаимоотношениями с Богом, а не какими-то внешними обстоятельствами. Если страдающий человек смог сквозь свою беду увидеть любовь Божию к себе, тогда эта радость у него может растворить в себе все: и страдания, и горе, и какие-то несчастья.
Иногда мы смотрим на другого человека и говорим: «Ой, бедный, как он страдает. Как ему не повезло». А разговоришься с ним, он скажет: «У меня все прекрасно, я счастлив».
Понимаете, страдания — философская величина, относительная. Мы можем видеть их только с одной стороны. Например, парень бросает девушку. Тут есть страдания?
— Да, допустим.
— Жуткие! Почему? Потому что тебя лишили чего-то — тебе больно. И когда начинаешь беседовать с такими людьми и говоришь: «Слава Богу, это прекрасно!», они, конечно, сильно удивляются: «Батюшка, что Вы такое говорите?» — «Ну, представь себе, что вы бы сейчас поженились, обвенчались, и этот разрыв произошел бы уже в браке, когда у вас дети родились. Он бы «загулял», а у вас уже семья?... Так что — слава Богу! Подумай, может быть, над тобой свершается промысл Божий».
— Разве физические страдания могут быть относительными?
— Страдания физические — относительные, потому что их может оценить только тот, кто их переносит. Тот, кто не перенес, не имеет права об этом говорить, оценивать. Я знаю много связанных с этим историй. У меня была замечательная прихожанка, в 6 лет она умерла от лейкоза. Она, бедная, столько «химии» перенесла… Ее привозили к нам в храм в маске, на колясочке, потому что ей тяжело было ходить. Но настолько радостный это был ребенок!.. Она всегда обнимет тебя, скажет: «Батюшка, а можно я Вас поцелую?» Я говорю: «Только не через маску, давай так». — «Конечно-конечно!» Ну совершенно замечательный ребенок, очень умный, очень глубокий. Когда у нее спрашиваешь: «Тебе больно?», она отвечает: «Больно. Мне тяжело». Иногда она была не в состоянии даже ручку поднять от слабости. А через минуту — уже могла смеяться! Вы сейчас скажете, что она так отвлекалась. Нет, эта девочка жила. Отвлечься от боли можно, когда ты руку сломал, когда тебе операцию сделали. А когда боль — это вся твоя жизнь, и ты при этом еще радостный…
— Говорят, дети, которые тяжело болеют, совсем другие?
— Абсолютно! Просто небо и земля. Они глубже. Кстати, священник Даниил Сысоев, которого убили три года назад — мы с ним вместе учились в семинарии, дружили семьями, — рассказывал, что в детстве тяжело болел. Умирал. Но в какой-то переломный момент все изменилось, он выздоровел, хотя проблемы со здоровьем у него оставались и впоследствии, до конца жизни. И он стал совершенно другим человеком! У отца Даниила ведь была потрясающая память, очень цепкий ум... Господь никогда не остается «должником» в этом смысле: у человека глухого — прекрасное зрение, если говорить упрощенно.
А у этой маленькой прихожанки, о которой я рассказывал, было потрясающее чувство справедливости. И очень много любви. Когда она умирала, ее мама с папой в какой-то момент очень сильно поссорились. А она умерла только тогда, когда их помирила...
В ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ПЛАНЕ МЫ НЕ МОЖЕМ РАЗОБРАТЬСЯ СО СМЫСЛОМ СТРАДАНИЙ!
Потому что для человека, особенно советской формации, особенно, скажем так, любящего удовольствия и спокойствие, очень важно, чтобы жизнь была долгая, устроенная, комфортная, «дом — полная чаша» и так далее. А смерть и болезнь рассматриваются как наказание.
Но для человека верующего такой «математики» в мире нет. Для него смерть — освобождение. Например, когда умирал мой духовник, он был очень спокоен. Хотя, казалось бы, должен был тосковать — батюшка был потрясающим жизнелюбцем!.. Это не значит, что жизнь — наказание. Но лучшая участь человека ждетпосле смерти.
Для человека, любящего удовольствия, очень важно, чтобы жизнь была устроенная и комфортная. Смерть и болезнь для него — наказание. Для верующего смерть — освобождение. Это не значит, что жизнь — наказание. Но лучшая участь человека ждет после смерти.