Предлагаю немного интеллектуально-культурологического фарша для воскресного вечера. Я всегда так чувствовал, что название произведения искусства играет важную роль для его восприятия. Особенно меня привлекают такие названия, смысл которых начинаешь понимать только после ознакомления с самим произведением. Вот сложные названия некоторых моих любимых книг и фильмов:

         "Имя розы" Умберто Эко (а также одноименный фильм).

         Действие разворачивается в средневековом монастыре, где в течение нескольких дней происходит череда коварных убийств, которые берется расследовать один заезжий философ со своим юным послушником. Кажется, ничто в этой жуткой и запутанной истории, в которой замешаны апокалиптически настроенный проповедник, злобный слепец-наставник монастыря, библиотекарь-педераст, папская инквизиция, а также полоумный монах-полиглот и таинственная книга Аристотеля о силе смеха, не напоминает нам о розах или хотя бы об одной единственной розе, к тому же имеющей некое имя. По ходу действия мы погружаемся в лабиринт теологических доктрин латинского средневековья, и начинаем постигать весь кошмар тогдашнего мировосприятия, налагавшего бесчисленные запреты на всевозможные радости жизни. Между тем, мы знакомимся и с самым простодушным участником действия, юным послушником Адсоном (который и записал эту историю по памяти в глубокой старости), которому приходится пройти ряд морально-нравственных испытаний, рискуя своей жизнью и пытаясь преодолеть дилеммы верности Богу, лояльности к учителю и любви к крестьянской девушке, тем самым открывая для себя вечные истины о жизни, любви и смерти. Таким образом, мы начинаем сознавать наличие двух миров в этой истории: мир абстрактных понятий, которыми манипулируют нечистые на руку люди для достижения каких-либо целей, и мир живых переживаний, которые обогащают душу человека и развивают его разум, и также ясно нам становится, что трагический зазор между этими мирами подчас непреодолим. Уловить смысл названия нам помогают последние строчки книги (которые также представлены в заключительном кадре фильма), цитата из одной средневековой поэмы: "Лишь роза при имени прежнем, с нагими мы впредь именами"! Когда я впервые увидел эти две строчки на черном экране, меня пронзило такое глубокое ощущение жизни, что я едва не заплакал.

         "Снятся андроидам электрические овцы" Филиппа Дика (а также фильм "Bladerunner" Ридли Скотта).

         Это детективная история из не слишком далекого будущего, научно-фантастический нуар с философским подтекстом. Главный герой – опытный следователь, он охотится за преступными андроидами (искусственно выращенными людьми с заранее отмеренным сроком действия для выполнения тяжелых и опасных работ), считая что эти бездушные существа понимают лишь закон грубой силы. Но по ходу действия он сталкивается с такими проявлениями античеловечности, исходящими от самих же людей, что ему приходится не раз переоценивать свои моральные критерии. Говоря о названии, мы будем иметь в виду только книгу и оставим фильм в стороне, поскольку фильм назван иначе и имеет некоторые отличия от книги, хотя и сохранил основной комплекс идей первоисточника. Название книги может быть понято из разговора Декарда с женой (к слову сказать, в фильме Декард – холостой): в первой главе они препираются на житейские темы, полушутя угрожая друг другу всевозможными психотропными манипуляторами, и между делом затрагивают вопрос о том, чтобы завести себе домашнюю овечку (о детях вопрос не стоит). После этого мы погружаемся в основное действие, где Декарду приходится выслеживать беглых андроидов-рецедивистов, на счету которых несколько убийств и менее значительные преступления. На первый взгляд, типичное задание, однако, Декард проникается более личным интересом к беглецам, особенно к их харизматичному и очень опасному вожаку, чем этого требует его работа. Ситуация еще более усложняется, когда он влюбляется в одну девушку, которая оказывается андроидом, приговоренным к ликвидации... Ключевой вопрос книги (и фильма): а в чем же, собственно, заключается человечность? Что делает гомо-сапиенса Человеком? И что бы это ни было, оно вряд ли поддается механическим вычислениям...

         "С широко закрытыми глазами" Стэнли Кубрика (а также книга "Traumnovelle" Артура Шницлера).

         В этом фильме, снятом в очень личной, создающей ощущение присутствия манере (по мотивам повести австрийского психиатра Артура Шницлера), нам показаны несколько суток из жизни одной молодой семьи, в течение которых переворачиваются представления мужа и жены о самих себе и друг о друге и происходят такие открытия, от которых привычная жизнь грозит развалиться как карточный домик. Начавшись как семейная психологическая драма, фильм постепенно превращается в мистический триллер, и главные герои, а вместе с ними и зрители, начинают всерьез опасаться за собственный рассудок... Мы вовлекаемся в шокирующий калейдоскоп ситуаций и откровений, в которых препарируются семейная жизнь, любовь и страсть, супружеская верность и человеческое достоинство. И вопросы множатся один за другим: насколько привычная жизнь соответствует действительности, может ли нас коснуться что-то подобное, насколько хорошо мы знаем сами себя и своих близких, и что делать, чтобы избежать страшного? Авторский вывод неутешителен, и последнее слово, которое произносит жена, отвечая мужу на вопрос, как же им жить дальше и что же теперь делать: "Fuck" - здесь и ирония, и издевка, и приглашение – все в одном флаконе. Вероятно, нам остается лишь широко закрыть глаза на бездны губительных страстей в человеческих душах и, несмотря ни на что, жить дальше...

         "Сердца в Атлантиде" Стивена Кинга (а также одноименный фильм).

         Это одна из лучших, по общепринятому мнению, книг Стивена Кинга, в которой рассказано о жизни одного мальчика, а затем подростка и взрослого мужчины – в заштатном американском городке 1960-х годов, на войне во Вьетнаме и в Америке на исходе тысячелетия. (В фильме показана только первая – и наиболее яркая – часть книги, где главному герою одиннадцать лет, с прологом и эпилогом из взрослой жизни). Это история о детстве и взрослении, об отношениях детей и родителей, об искренности и лицемерии, о страхах и надеждах, о дружбе, героизме и первой любви. И конечно, там есть место сверхъестественному, в лице пожилого мистера Бротигана, обладающего телекинетическими способностями, которому главный герой помогает скрываться от агентов спецслужб и которого в итоге выдает его мать. Детство представлено здесь как зачарованное царство, полное ощущения новизны и приключений, на которое ведет непрестанную атаку мир взрослых со всей своей пошлостью, ложью и равнодушием. В фильме особенно остро подчеркнут этот контраст между тем, полным жизни мальчуганом, который попадал с приятелями во всякие истории, всегда поступал по совести и верил в добро, и близким к отчаянию взрослым мужчиной, который приехал в городок своего детства на похороны старого друга. Эта история – и в книге и в фильме – позволяет максимально остро почувствовать жизнь во всей ее неоднозначности и бережно оглянуться на свое прошлое... Есть такая пословица: дом там, где сердце. Мне кажется, название говорит нам как раз об этом...

         "Молодость без молодости" Мирчи Элиаде (а также одноименный фильм).

         Сложность этого названия состоит в его неоднозначности, в возможности двух противоположных прочтений – и при переводе на различные языки, смысл может склоняться в разные стороны: молодость без неопытности; либо: молодость при отсутствии молодости. Повесть Мирчи Элиаде и одноименный фильм рассказывают нам историю профессора Доминика Матея, лингвиста по образованию и идеалиста по характеру, который посвятил всю свою жизнь поиску первоисточника индоевропейских языков, праматери Логоса. В начале действия ему уже семьдесят лет, и он чувствует, что так и не успеет завершить труд всей своей жизни, и от отчаяния собирается покончить с собой. Но в тот же вечер в профессора ударяет молния, которая не только не убивает его, а напротив возвращает давно ушедшую молодость. И здесь начинается основное действие: ему приходится скрываться от нацистов, которые хотят исследовать его для выведения расы сверх-людей, совершенствовать свою работу над праязыком и заново испытать любовь к женщине, в которой он узнает перевоплощение своей давно умершей возлюбленной, потерянной им из-за его фанатичной преданности работе. Однако вскоре она также получает удар молнии, после которого начинает говорить на древних языках, помогая Доминику продвигаться в его работе. Но при этом она начинает стремительно стареть, и Доминик вынужден заново переживать агонию утраты – и все это на фоне его воспоминаний и сновидений о чем-то невнятном, но очень важном. И постепенно приходит неумолимое желание никогда не разлучаться с этой женщиной, и если нужно – принести в жертву любое свое достижение, чтобы она была счастлива. И приходит осознание того, что единственный идеальный язык – это любовь.