Одарённость настоящего художника двояка. С одной стороны, она проявляется в его способности подчинить своей воле изобразительные средства. С другой, в способности создавать художественный образ. Если эти две стороны его одарённости совпадают, то значит художник гений. Но есть и такие, у которых ярко выражена только одна из составляющих. Первые из них, как уже было сказано, способны совладать с художественными средствами, добиться того, что те средства, которыми пользуется художник становятся по настоящему его средствами, а не наоборот, когда сам художник есть только то, что позволяют ему его средства. Вторые из них, способны изводить из собственного воображения подлинно новые образы, такие, которые не есть лишь синтез жизненного опыта человека, но такие, которые пришли к художнику словно из вне и при этом оставаясь совершенно новыми, не виданными ранее, они всё-таки содержат в себе то самое, что находится за пределами простого восприятия наличного.

К числу тех, кто подчинил себе силой своего дара изобразительные средства я отношу, к примеру, И. Бродского. Его одарённость второго рода для меня до сих пор остаётся сомнительной. Хотя я в поэзии туп дальше некуда. Поэзия для меня существует только через моих друзей. Бродского я услышал от Мирхата, который прочёл как то по памяти стихотворение, которое я хочу выложить сегодня в свой дневник. Если бы его не прочёл Мирхат, то скорее всего я остался бы глух к поэзии Бродского. Эти стихотворение до сих пор звучит во мне его голосом, а своим его мне до сих пор прочесть не удалось.

Назидание

1

Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах,

в избах, банях, лабазах - в бревенчатых теремах,

чьи копчёные стекла держат простор в узде,

укрывайся тулупом и норови везде

лечь головою в угол, ибо в углу трудней

взмахнуть - притомв темноте - топором над ней,

отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат

зарубить тебя насмерть. Вписывай в круг квадрат.

2

Бойся широкой скулы, включая луну, рябой

кожи щеки; предпочитай карему голубой

глаз - особенно если дорога заводит в лес,

в чащу. Вообще в глазах главное - их разрез,

так как в последний миг лучше увидеть то,

что - хотя холодней - прозрачнее, чем пальто,

ибо лед может треснуть, и в полынье

лучше барахтаться, чем в вязком, как мед вранье.

3

Всегда выбирай избу, где во дворе висят

пеленки. Якшайся лишь с теми, которым под пятьдесят,

Мужик в этом возрасте знает достаточно о судьбе,

чтоб приписать за твой счёт что-то ещё себе;

то же самое - баба. Прячь деньги в воротнике

шубы; а если ты странствуешь на легке -

в брючине ниже колена, но не в сапог: найдут.

В Азии сапоги - первое, что крадут.

4

В горах продвигайся медленно; нужно ползти - ползи.

Величественные издалека, бессмысленные вблизи,

горы есть форма поверхности, поставленной на попа,

и кажущаяся горизонтальной вьющаяся тропа

в сущности вертикальная. Лежа в горах - стоишь,

стоя - лежишь, доказывая, что лишь

падая ты не зависим. Так побеждают страх,

головокруженье над пропастью либо восторг в горах.

5

Не откликайся на "Эй, паря". Будь глух и нем.

Даже зная язык, не говори на нем.

Старайся не выделяться - в профиль, в анфас; порой

просто не мой лица. И когда пилой

режут горло собаке, не морщься. Куря, гаси

папиросу в плевке. Что до вещей, носи

старое, цвета земли; в особенности - белье,

чтобы уменьшить соблазн тебя закопать в нее.

6

Остановившись в пустыне, складывай из камней

стреля, чтоб, внезапно проснувшись, тотчас узнать по ней,

в каком направлении двигаться. Демоны по ночам

в пустыне терзают путника. Внемлющий их речам

может легко заблудиться: шаг в сторону - и кранты.

Призраки, духи, демоны - дома в пустыне. Ты

сам убедишься в этом, песком шурша,

когда от тебя останется тоже одна душа.

7

Никто никогда ничего не знает наверняка.

Глядя в широкую, плотную спину проводника,

думай, что смотришь в будущее, и держись

от него по возможности на расстояньи. Жизнь,

в сущности, есть расстояние - между сегодня и

завтра, иначе - будущим. И убыстрять свои

шаги стоит только ежели кто гонится по тропе

сзади: убийца, грабители, прошлое и т.п.

8

В кислом духе трепья, в запахе кизяка,

цени равнодушье вещи к взгляду издалека

и сам теряй очертанья, недосегаем для

бинокля, воспоминаний, жандарма или рубля.

Кашляя в пыльном облаке, чавкая по грязи,

какая разница, чем окажесься ты вблизи?

Даже еще лучше, что человек  с ножом

о тебе не успеет подумать как о чужом.

9

Реки в Азии выглядят длинее, чем в других частях

света, богаче аллювием, то есть - мутней; в горестях,

когда из них зачерпнешь, остается ил,

и пьющий из нихсокрушается после о том, что пил.

Не доверяй отраженью. Переплывай на ту

сторону только на сбитом тобою самим плоту.

Знай, что отблеск костра ночью на берегу,

вниз по реке скользя, выдаст тебя врагу.

10

В письмах из этих мест не сообщай о том,

с чем столкнулся в пути. Но, шелестя листом,

повествуй о себе, о чувствах и проч. - письмо

могут перехватить. И вообще само

перемещенье пера вдоль по бумаге есть

увеличенье разрыва с теми, с кем больше сесть

или лечь не удастся, с кем - вопреки письму -

ты уже не увидишься. Все равно, почему.

11

Когда ты стоишь один на пустом плоскогорьи, под

бездонным куполом Азии, в чьей синеве пилот

или ангел разводит изредка свой крахмал;

когда ты невольно вздрагиваешь, чувствуя, как ты мал,

помни: пространство, которому, кажется, ничего

не нужно, на самом деле нуждается сильно во

взгляде со стороны, в критерии пустоты.

И сослужить эту службу способен только ты.

Не могу понять, чем оно мне нравиться. Сколько не перечитываю.