Это цитата сообщения трудоголик55 Оригинальное сообщение
Символичное название...
Страх и надежда в «Дмитриадовском»
Репортаж из лагеря беженцев из Украины в Ростовской области
фото: Иван Седуш
Число граждан Украины, прибывающих в Ростовскую область из зоны анти-террористической операции (АТО) в Донецкой и Луганской областях, растет каждый день. Людей (в основном это женщины и дети) поселяют в летних детских оздоровительных центрах, откуда многие украинцы надеются вернуться домой, как только на востоке Украины прекратится стрельба. Самый крупный такой центр — дом отдыха «Дмитриадовский».
Дом отдыха «Дмитриадовский» расположен в четверти часа езды к западу от Таганрога, на побережье Азовского моря.
По словам начальника лагеря «Дмитриадовский» Юлии Золотько, в этом году планировалось поставить лагерь на капитальный ремонт. Но из-за активизации АТО на соседних с Ростовской областью украинских территориях поток спасающихся от стрельбы украинцев стал расти — «Дмитриадовский» было решено сделать основным пунктом размещения беженцев.
По состоянию на воскресенье 8 июня в лагере находились 460 человек, из которых 260 — дети в возрасте от полугода до 14 лет.
Вынужденное кочевание
Найти «Дмитриадовский» в одноименном селе Неклиновского района Ростовской области нетрудно — туда в последние дни идут караваны легковых автомобилей, «Газелей»: жители региона везут гуманитарную помощь.
Пункт приема гуманитарки (и одновременной ее выдачи беженцам) находится прямо у входа на территорию лагеря, в административном корпусе.
На ступеньках входа на веранду толпятся женщины, некоторые пришли с детьми.
«Я хочу поменять постельное белье, которое мне выдали. Почему своим вы выдаете новое, в пакетах, а нам дали уже бывшее в употреблении?» — объясняет причину своего появления на пункте грузная пожилая женщина с ребенком на руках, которая позже представилась Полиной.
Она — самая старшая в цыганской семье, перебравшейся из украинского Иловайска. Там до последнего времени было спокойно, Полина и ее семья торговали. Но несколько дней назад кто-то обстрелял торговый ларек, и семья Полины в полном составе (два сына, невестки, дети, всего 10 человек) на двух легковых машинах подалась в Россию. После того как оказались на российской стороне (границу пересекали на пропускном пункте «Новоазовск»), добрались до Таганрога, там узнали, что беженцев принимают в «Дмитриадовском».
«Мама, не нужно об этом белье, все у нас нормально, хорошо о нас тут заботятся, — перебивает Полину молодой мужчина. — Думаем переждать здесь неспокойное время, а потом будем возвращаться домой, в Иловайск», — там остались родственники, дом, бизнес…
Не так голосовали
Возвращаться домой в Славянск (где остались родители) намерена и молодая женщина, назвавшаяся Оксаной. Она привезла с собой двоих собственных детей (мальчик и девочка) и двоих маленьких племянников.
«Мы живем на северной окраине Славянска, за нами еще два дома и северное кладбище, — рассказывает она. — Когда усилилась АТО, снайперы (ополченцы ДНР) стали располагать свои посты прямо под забором нашего дома. Потому что местность хорошо просматривается, и в случае наступления украинских войск бойцы смогут быстро начать отстреливаться… Но и наш дом, получается, первым может попасть под удар».
Согласившись разговаривать под диктофонную запись, она наотрез отказалась фотографироваться: опасается, что, если все-таки украинская армия возьмет Славянск, ее могут арестовать: «Да, у многих женщин, которые здесь находятся, мужья воюют в ополчении. Мой — нет, просто работает. Пока еще работает. Он и я на прошедшем референдуме голосовали за ДНР, за отделение от Украины. Потому что Киев нас не слышит, мы не хотим быть в союзе с Европой: ведь если мы вступим в Евросоюз, то границу с Россией закроют, а у нас родственники в России, мы их можем долго не увидеть… Если все-таки киевская армия возьмет Славянск, то СБУ по спискам сможет меня найти», — объясняет свой страх Оксана.
Говорит, что родилась в Славянске и никогда бы не уехала из него, к обстрелу «подготовились» и пережидали его в подвале («Там все есть — продукты, свечи, матрасы»). Но потом стало страшно за детей.
«Я работаю продавцом в ларьке. Примерно в первых числах июня моя начальница сказала, что ей позвонили из администрация города и спросили: есть ли кто-то, кто хочет покинуть Славянск. Я решила уезжать. Пришла в офис местного отделения компартии — там женщина записала мою фамилию, телефон, узнала, сколько человек будет выезжать. Два дня мы готовились — собрали вещи, документы, взяли у родителей племянников доверенности на детей. Через два дня мне позвонили и сказали, что через час нужно прибыть всем, кто будет уезжать, к месту сбора. Там нас ждала «Газель», куда поместились 19 человек (взрослые и дети)».
Перебирались также через «Новоазовский» пункт пропуска. Украинские пограничники пропустили без досмотра («Только подошел боец с автоматом, заглянул в салон, проверил паспорта и документы на детей»), даже не заставили заполнять обязательные в случае выезда из Украины миграционные карточки. Эти карточки Оксана и ее попутчики заполняли уже на российской стороне.
«Привезли нас сразу в этот лагерь. А позавчера (6 июня. — В. М.) мы встречались с работниками российской миграционной службы и узнали, что, оказывается, никакие мы не беженцы, а… туристы, что ли», — при этих словах Оксана расплакалась.
По словам ее соседки по комнате Натальи (она с дочерью пяти лет тоже приехала из Славянска, итого в комнате на шести кроватях размещены пятеро детей и двое взрослых), в «Дмитриадовском» они могут находится до 90 дней (как обычные иностранцы, прибывшие на территорию РФ и не обратившиеся за получением какого-то статуса), что будет потом — женщины пока еще не знают.
«Если все-таки нам придется оставаться в России, то нужно уже начинать искать работу. В лагерь приезжали представители российских предприятий, но мы ищем место работы не по специальности или зарплате — у нас маленькие дети, первое главное для нас условие будущего рабочего места — возможность устроить детей в садик», объясняет Наталья.
Она говорит, что уже начала бы поиски, что делать это эффективнее всего с помощь интернета, но в лагере интернет-связь очень плохая, можно сказать, что вообще нет. Интернет позволил бы женщинам держать более надежную связь и с оставшимися в Славянске родственниками: по мобильному телефону говорить дорого, да и не всегда удается дозвониться.
«Ты в следующий раз скажи своим, чтобы выходили на гору на Артема, — тут же советует полноватая женщина в желтом сарафане с бейджиком «Старшая по корпусу». — Люди специально туда выходят, там прием лучше, до России дозвониться легче».
Органы работают
Вообще непосредственным информированием обитателей «Дмитриадовского» о любых ситуациях (кроме руководства лагеря) занимаются старшие по корпусам. То есть в «Дмитриадовском» уже, по сути, создана и функционирует система самоуправления:
«Эти женщины (старшие по корпусу. — В. М.) также организуют уборку территорий вокруг своих корпусов. Мы говорим: да, у нас есть дворники, но территория большая, девочки, на ближайшие три месяца это ваш дом и давайте содержать его в чистоте», — говорит начальник лагеря «Дмитриадовский» Юлия Золотько.
Во время нашей беседы на территорию въезжает «Газель» с надписью «УФМС», Юлия Золотько говорит, что, возможно, постояльцы лагеря не знают, что и сегодня, в воскресенье, сюда приехали работники миграционной службы (мол, нужно сказать страшим по корпусам, а те уже передадут беженцам).
В «Дмитриадовском» работают работники Таганрогского отделения УФМС, они сидят на сцене в актовом зале. Когда мы зашли в зал, они беседовали с тремя посетителями, но общаться с журналистами отказались, сославшись на отсутствие указания от вышестоящего начальства.
В столовой, на веранде, расположились следователи следственного управления СК РФ по ЮФО. Руководитель следственного отдела Александр Пронченко говорит, что дислоцировались в этом «хлебном» место не случайно:
«Мы допрашиваем прибывших граждан Украины в рамках возбужденного уголовного дела о незаконных методах ведения войны на территории Украины. Люди выступают свидетелями и потерпевшими. Идут не всегда охотно, приходится их приглашать. Ходили по корпусам, но там не всегда получается их застать. А потом решили: в столовую на завтрак-обед они в любом случае придут, заодно и к нам пригласим».
Опасное волонтерство
Сергея (худощавый, высокий мужчина, «разрисованный» наколками, с перебинтованной по локоть правой рукой), прибывшего в «Дмитриадовский» из Мариуполя, зазывать к следователям не пришлось — сам пошел и рассказал о бедах, которые ему пришлось пережить на Украине.
«Я работал на комбинате «Азовсталь». В Донецке и Луганске там штабы ДНР и ЛНР, а у нас в Мариуполе что-то вроде филиала, — объясняет он «административное устройство». — Поначалу в марте-апреле в город прибыли бойцы Национальной гвардии и «Правого сектора», ходили по домам, искали сторонников ДНР. Милиция разбежалась по домам. Потом и у нас решено было организовать штаб ДНР, прибыли активисты из Донецка, свои сторонники нашлись».
Сергей (он называет себя волонтером) стал помогать сторонникам ДНР — собирал и подвозил гуманитарную помощь («Столы, стулья, офисную технику, канцелярские товары, одежду и продукты питания, чтобы люди могли нормально работать»). Но затем заметил, что за его автомобилем постоянно следует черный джип с затемненными окнами. Однажды, этот джип остановился вблизи и, по предположениям Сергея, оттуда к нему мог кто-то и выйти, но он сообщил о подозрительной машине таким же волонтерам по рации, те вызвали милицию, полиция прибыла на место, джип скрылся.
Как-то вечером, уже о подъезда своего дома, на него напал мужчина с ножом и ранил в руку. Сергей связывает нападение со своей помощью сторонникам ДНР. А еще через какое-то время друзья предупредили: кто-то сообщает «правосекам» о твоем передвижении по городу, тебя могут убить. Сергей в два дня уволился с завода, забрал «расчетные» (это и были все его деньги, потому что оставшиеся на карточке Приватбанка средства, снять невозможно — карточка заблокирована) и вместе с женой и ребенком отправился в Россию.
«Мы тут (в «Дмитриадовском» — В.М.) не долго будем — у нас родственники в Коми, туда будем подаваться, вот только денег на билеты до Сыктывкара нету…Может как-то нам помогут с решением этой проблемы…», — надеется Сергей.
Через границу Сергея и его семью перевез мариупольский таксист, взявшийся доставитть их на российскую сторону за 1 тысячу гривен. Обещание свое выполнил. А на российской стороне их подобрал совершенно незнакомый человек, который почти день ездил с ними (сначала в Ростов, потом в Таганрог и дальше), пока не устроил их в «Дмитриадовский».
«Тебя перевезли, а мне пришлось пешком идти, — включается в разговор грузная женщина лет 45. — Меня с сыном за 800 гривен довезли только до украиснкого пункта».
You are in the army now
Светала работала в парикмахерском салоне в Мариуполе. Своих симпатий ДНР и того, что голосовала на референдуме за отсоединение от Киева, не скрывала. Но в большей степени к бегству в Россию ее подстегнула ситуация с сыном:
«Пару недель назад вечером к соседке сверху пришла полиция, сотрудники военкомата, забрали 18-летнего сына. Куда его увели — она до сих пор не знает, мальчик пропал. У меня тоже 18-летний сын, и хоть он по здоровью не подлежит призыву, но кто знает, что дальше будет…»
Из Мариуполя уезжали вечером, до границы (с сумками, чемоданами) добрались часам к десяти.
«Подошли, нас встретили не пограничники — военные, обвешанные оружием, гранатами, — вспоминает Светлана. — Проверили паспорта, сумки-чемоданы проверять не стали, миграционные карточки заполнять не заставили, подняли шлакбаум на нейтральную полосу — мы двинулись…» - В этом месте Светлана тяжело вздохнула, в глазах заблестели слезы.
Успокоившись она продолжила: «Едва сделали пару шагов, сзади раздалась команда «Стоять!», мы остановились. Потом — «Назад», мы вернулись за шлакбаум. Но военные его тут же опять подняли — пропуская нас обратно на нейтральную полосу. Мы опять туда. Чуть отошли — «Лежать!». Сын упал на землю, а я не смогла из-за комплекции, сердце в пятки ушло, думаю, сейчас пристрелят. Но с украинской стороны раздалось «Бежать!»..Мы так рванули, что пробежали мимо российского шлакбаума несколько метров. Тут уже нас пограничники остановили, вернули, чтобы мы заполнили миграционные карточки».
Когда уже выоплнили все пограничные и таможенные формальности, сели отдышаться на обочине. Тут узнали, что беженцев принимает «Дмитрадовский», уже глубокой ночью до него и добрались. Светлана говорит, что будет возвращаться в Мариуполь: там остались пожилые родители, отец — лежачий больной. А сына постарается устроить в России:
«Было бы хорошо, если бы он получил российское гражданство. Армия? Пусть! В российской армии пусть служит, в украинской — нет, не отдам».
По наблюдениям работающих в «Дмитриадовском» волонтеров подавляющее большинство украинских беженцев (особенно мамы с маленькими детьми) надеются вернуться на родину. Это т временный характер пребывания сказывается пока еще на работе с маленькими детьми.
«Наверное, они рассуждают так: мы тут времено, скоро все это закончится, особо заводить знакомства не стоит, — предполагает АннаЮ девушка лет 20-ти. Она в числе других студентов и школьников Неклоиновского района организует работу с детьми. — Для них устраиваем праздники, поездки в Таганрог, в Ростов. Но пока дела идут трудно — плохо контактируют, а бывает и пугаются клоунов, громкой музыки, бегут к мамам».
В «Дмитриадовском» для беженцев созданы все необходимые в таких ситуация условия. Правда, говорит Юлия Золотько, есть необходимость в питьевой бутилированной воде: много маленьких детей, погода жарка, воду быстро расходуют.
Еще одной потребностью обитателей «Дмитриадовского» стал информация — прежде всего о том, что происходит в оставленных ими городах. В лагере работает всего один телевизор, программы российские, но беженцы смотрят его мало, не устают друг у друга переспрашивать: «Ты не слашала, сегодня бомбят? Говорят, уже «Градами» начали обстреливать.»..
Прощаясь, Оксана из Славянска поинтересовалась последними политическими новостями. И хоть опасается, что за участие в референдуме ее могут арестовать, все же в сердцах выпалила: «Скорее бы уже Путин и Порошенко договорились, да к нам вернулся мир».