для дяди Фу

В нашем городе больше нет рек, они превратились в дороги. Я просыпаюсь утром и чувствую на кончике языка жуткий табачный привкус. Не получается завершить Бурю, причины странные – жажду смерти Фердинанда. Смотрю на пальцы своих ног, на одном из них кольцо. Неаккуратные ногти. Кто-то входит в комнату, не открываю глаз, кто-то включает Мьюз ремикс на нью борн, звуки падают на пол, звеня как монеты. Это моя кошка – собака.
Вчера нас не пустили в Джи, потому что Этот не достал ЛСД. Без него не пускают в Джи. Остались у Соника. Танцевали без футболок. Он сказал, что на фотографиях я не получаюсь, как богиня. Фотографии подумали, что Соник мудила и плюнули в него. Он утёрся, потом подрался с ними. Нам не нужен ЛСД. Кто видел, как у фотки вырывают язык, я да. Да?
Разговоры об Иисусе, для меня –еврея не больше, чем сказка о магических бобах. Я верю, что если он поссыт на крышу моего дома, то святая моча, проев 9 потолков, ниспадёт на меня манной небесной или серной кислотой, чтобы слиплись мои гневные глаза.
Во сне я видел чёрную волну, которая медленно приближалась к берегу. Вы были со мной на обзорной высоте, похожей на высоту облака. Мы держались за руки, но никто не прощался. Все утонули, не проронив ни слова.
Щёлканье затвора:
Никель стоит в коридоре с искусственной винтовкой.
Лемур идёт по главной улице.
Наташа упала под автобус.
В тюрьме сработала сигнализация.
Я прижимаю головку чупа-чупса к нёбу, смакуя сладкую слюну, которая плавно соскальзывает в гортань. Слишком много синих глаз на морозном воздухе, ресницы замёрзли и стали белыми. Оля наводит объектив на свой Завод, она стоит в короткой розовой юбке и бархатных сапогах с пряжками.
История про призрак-убийцу, смотрящего на нас из каждого окна, веселит и пугает моего двойника в зеркальных дверях пивнушки.
Курю у Красного Креста. Она снимает меня. Белый дым скрыл лицо. Ну и круто. Я буду твоей деткой на всю ночь. Позволю тебе снять свои очки, чтобы мир стал прекрасен и полноцветен, как твои мечты о новой счастливой жизни. Ты говоришь, что научилась работать в фотошопе, всё теперь по плечу. Тогда вылечи мою душу, убери её уродства, подведи брови, добавь глазам молодости и безразличия, чтобы я повесил фото рядом с плакатом Молко, чтоб смог рассказать тебе, как он плакал миром, которое я собирал в стопку и пил, как слёзы радости, выздоравливая от тщеславия.
Хочу чувствовать тебя, хочу вырезать тебя из мифов про единорога, из анналов истории, которая заразилась от войны СПИДом, хочу трахать математические формулы, если смогу видеть в них очертания твоего тела. Буду рисовать на зеркалах своим перегаром твои черты и смотреться в них, пока не заулыбается маленький рот.
Ходи в любой одежде, кутайся в любые полотна, прячься за сотнями стен. Я всё равно вижу тебя, вижу тебя голой, расплетающей волосы, длины которых хватит, чтобы спустить мою кошку-собаку в ад.
Много пить – можно и нет. Курить лень. Накладывать ногти-чушь. Поливать цветы – перед смертью. Любить кого-то – вредно для печени. Блевать – значит ещё жив. Улыбаться – значит купил орбит и не пахнет.
Этот пост не о любви. Это для того, кто много значит даже если не значит ничего.
Много фотографий – азбука глухонемых, когда руки начинают говорить.
[700x525]