Лондон. господи, когда же я научусь рассказывать о нем связными, стройными, красиво выстроенными предложениями, а не строчками, захлебывающимися от неумения найти нужных слов и неверия в то, что это все можно как-то умудриться оплести нитями буковок.
Это город сводит тебя с ума, опрокидывает, сшибает с ног и оставляет валяться с блаженной улыбкой на запрокинутой морде, и широко распахнутыми искрящимися глазищами. вот такой вот сумасшедший и сводящий с ума мерзавец. но как же я его люблю!..
Лондон он.. в нем для каждого есть место to belong.

но это самое место нужно искать, и нужно знать где и, главное, как.

свои места to belong я выследила, вынюхала, вычуяла - и таки нашла.
вчера мне сфартило открыть третье из них.

опять же взахлеб, урывками, картинками, и огрызками, но как выходит - о Лондоне я не могу по-другому. (да и вообще редко о чем могу.)

так вот, о чем я -

Portobello Road, Notting Hill underground station

Начинается всё прямо с выхода из метро - с превышающей все нормы концентрацией людей с сумасшедшинками, чертинками, или смешинками в глазах, а иногда - всем сразу и через край. аж светятся.
На самом деле, улица Портобелло - самое известное место в Лондоне для искателей “того, не знаю чего”, но непременно клевого и с изюминкой.

В том числе, улица отполированна до блеска сапогами любителей всяческого невероятного антиквариата; я не особо интересовалась, но на прилавках антикварных, пахнущих каждая по своему, но в основном, пылью в виде ключевой ноты, лавочек, есть всё - от тростей с наконечниками в виде медуз и лошадиных голов, до моноклей на карманной цепочке, и трубок с чашами в виде торсов прекрасных дев. Промолчать можно о целых россыпях разномастнейших часовых механизмов, и самых что ни на есть характернейших часовщиков (как из иллюстраций к детским книжкам), столового серебра, чайников все форм и окрасов, компасов разных времен и эпох, чемоданов, сюртуков, кованых клеток для птиц, и калейдоскопов.
Когда оказываешься на этой улице, тебе кажется, что в каждый глаз тебе вставили по особо затейливому калейдоскопу - такая невероятная, шипучая, волшебная смесь ощущений закручивает в танго все рецепторы восприятия.
Гул, шум, шорохи этой улицы - они совсем не обычные, совсем не такие как, к примеру, на Трафальгарской, Ватерлоо, или Паддингтон Сквер.

Такой особенный гул можно услышать только тут, где в единую мелодию складываются звуки: закрываемой на старинный ключ двери, вечного ворчания о политике старых дедушек-часовщиков, шорох переворачиваемых страниц тяжелых томов в бук лавке, позвякивание серебряных побрякушек, рассыпаных по прилавку (двух одинаковых не найдешь), шелест колокольчиков на ветру, вынесенных прямо на середину улицы, хруст леденьцов, исходящийот ребятенков, бегающих по улице, или завороженно замеревших у витрин, jazz, доносящийся из музыкальной лавки на углу улицы.

И это все так органично вливается в ухо, что хочется замереть прямо посреди улицы, затихнуть, и слушать, пить эту мелодию шорохов, шелестов, слов, скрипов, переливов, - и зазвучать так же - зазвучать этой затейливой мелодией Портобелло, и оставить ее в себе записанным на пластинку треком.

И проигрывать внутри дождливыми пятничными afternoon-ами, когда так щемяще, и очень хочется улыбнуться и свернуться клубком в мягком кресле у открытого окна.
Вот. а еще там превышающее все возможные лимиты количество неимоверно красивых людей.

И это вовсе не про идеальную гармонию черт, ни чуть, а про цельность, какую-то сумасшедшую целостность образа, атмосферики, энергетики каждого человечка. проходишь мимо таких на улице, - и как-то не проходится.)

А еще тут и там мелькают человечки с ошалевшими сумасшедшинками в глазах и огромными объективами наперевес - или к щеке приросшими. обмениваются понимающими восторженными взглядами - “-и ты видишь?.. -и я вижу. как, значит, и правда все это наяву?..”. переглянулись, переулыбнулись, и поспешили дальше своим путем.
А еще тусующиеся компашки по всей улице, бог знает о чем они, - обменивающиеся пластинками, номерами телефонов, последними известиями и сплетнями, наиполезнейшими сведениями (что, где, когда), ценами.. да нет, не на нефть же - на фотокамеры родом из 70ых.

А еще бабушки, торгующие овощами, которые ни по чем не расскажут тебе где достать чаю, пока ты не произнесешь слово “tea” с приглянувшимся им особо тягучим акцентом.

О, господи, а еще мужчины-львы, совсем как с памятника Нельсону, с золотистыми гривами, круглыми стеклами темных очков, облитые заходящим солнцем. Затягиваются своей последней сигаретой, прислонившись к кирпичной стене паба.

..Деловито спешащие куда-то бородачи с масляными полотнами под мышкой, девушки растрепанного богемного вида в очках в смешной оправе, тогрующиеся о цене на кованую золотую клетку для соловьев, дредастые мальчики, с потерянным для внешнего мира взглядом копающиеся в ворохе дисков с психоделом 60х, пожилые парочки, под ручку перемещающиеся между антикварными лавочками в поисках “тех самых напольных часов с маятником в виде улыбающегося солнца”.

и я улыбаюсь. и так хорошо, и восторженно, и как-то не понятно вообще как так.)

а если коротко, то "его нельзя ни полностью увидеть, ни выразить. ты просто к нему приговорён." и счастлив этим.