Забили на рассвете.

                Кровь из ноздрей текла по небосклону,

                а по рогам ручьи вились и ветви.

                На рот её пчелиный

                слюна свисала длинными усами.

                И белый вой раскачивал долины.

                В румянце дня и в пастбищном бальзаме

                шли мёртвые коровы и живые,

                мыча с полузакрытыми глазами.

                Мыча траве багровой

                и парню, наточившему наваху,

                что пробил час обгладывать корову.

                Уже бледнели звёзды

                и жилы под ножами.

                А в воздухе копыта все дрожали.

                Чтобы луна узнала

                и знали ночи жёлтые отроги:

                ушла корова, сгинув по дороге.

                Мыча о милосердье,

                ушла на свалку смёрзшегося неба,

                где пьяницы закусывают смертью.