но я оставляю себя собой, это мой главный критерий.

пока ты спишь, меня вели твои руки по мостовой,

как запах всех кафетерий ведет в Париж.

и сколько бы я не искал пальцами ровный удар виска, –

я всегда находил томный шаг, по которому в дом заходила тоска.

я вернусь к этой проклятой лавке:

там серая память на шею мне сядет и сдавит кадык силой финской удавки,

я покорно позволю душить, но потухший огонь не дано потушить.

эта истина точно старее, чем слабость. bonsoir, моя радость.