- Итак, вместо того чтобы беседовать о рок-н-ролле, у меня возник вопрос о странном опыте проникновения рокеров в религию. В последнее время много говорили о походах Кинчева, Шевчука и другой рок-братии в православные канцелярии, где проходили весьма конструктивные переговоры. Рок-музыкантам, которым никто не запрещает быть православными, вдруг понадобилась поддержка Церкви и присутствие святых отцов на рок-концертах. Вне всяких сомнений, это проявление правого мышления обретает государственную поддержку. Взамен тот же Шевчук рассчитывает, что патриарх нашепчет Путину: мол, надо в стране больше рока давать, а попсу немного прижучить. Чего в этой истории больше - смешного или трагического?

И.К.- Безусловно, для конкретных людей это сближение с властью может обернуться личной и творческой трагедией. Церковь - частное дело человека. Если он хочет исповедовать православие и быть при этом рок-музыкантом - пожалуйста, такие случаи бывали и раньше. Они просто не преподносились как тенденция социально-политической борьбы, социально-политического интереса. В начале 1990-х кто-то приходил в православие, как и я, когда писал песни, в которых чувствовалось соответствующее влияние православного дискурса. Но я нигде об этом не кричал, ни на каких углах, хотя мы были дружны с отцом Андреем в тот период, сидели на кухне, пили чай, ели сушки и обсуждали происходящее. Он тогда активно искал православное оправдание рок-н-роллу, пытался понять, где могут быть границы. Но не было никакого шума, на страницах газет это не раздувалось. В тот период, если кто-то шел в православие или в ислам, не было смысла говорить о явлении. Я думаю, что явление возникло на совершенно другом витке, когда возник спрос на новую державную идеологию. И тогда началось уже активное рекрутирование. Не просто какие-то рок-музыканты сами начали приходить в Церковь, а все пошло от власти: мол, вы приходите, а мы вам поможем.


Церковь чувствует слабость связи с молодежной средой по очень многим направлениям. Понимает, что паства стареет

И.К- А тем, кто никак уж не хотел в Церковь, как Гребенщиков или какой-нибудь «Би-2», предлагалась другая схема - помощь на светском уровне, когда их начали приглашать на государственные мероприятия. На самом деле я очень хорошо знаю эту историю, очень близок к ее центру и могу утверждать, что эта схема уже разваливается. Там имеют большой вес люди с квадратными лицами и с упрощенным пониманием, что такое православие, держава и народ, без всех этих хитрых постмодернистских штучек. Мне кажется, что это некая иллюзия определенной части нашего поколения, которая не только пошла во власть, но и захотела совместить эту совершенно нечеловеческую и богопротивную власть со своими юношескими иллюзиями (в частности, о рок-н-ролле как о музыке революции). Это такой надуманный синтез, из которого ничего полезного для жизни не выходит, кроме того, что люди ссорятся между собой. В результате и я перестал подавать руку Гребенщикову. А Костя Кинчев вообще выглядит несчастным, как очень часто выглядят люди, преодолев одну зависимость, пройдя через алкоголь и героин, но так и не получив свободу, лишь заменив ее другой зависимостью в виде набожности. Может, это и совмещается с истинной верой, но дефицит радости в ней ощущается. Я в этом смысле оптимист. Недавно услышал, как интеллигентный человек, гуманитарий, рассказывал, что пил в ресторане «Боржоми», хотя его и запретили. Он всю жизнь читал новую французскую философию, но так ничего и не понял. Запретили - это значит показали по телевизору. А «Боржоми» в любом киоске Москвы по-прежнему продают. Так и в нашем вопросе. Объявили союз Церкви и рок-н-ролла - это означает: показали по телевизору проповедь Кураева на концерте Кинчева. И больше ничего. Потому что сам рок-н-ролл - «сдулся», как любое духовное оружие, что правое, что левое.




- Кроме желания рокеров прислужиться Церкви, существует и обратная практика, когда священники пытаются сконструировать актуальные духовные модели, сочетая как иеромонах Григорий (Лурье) маргинальные субкультуры (тот же панк) и православие. Зачем православию этот сложный и очень неоднозначный придаток, который невозможно толком вовлечь в христианскую доктрину?

И.К.- Церковь чувствует слабость связи с молодежной средой по очень многим направлениям. Понимает, что паства стареет. Понимает, что новообращенная в начале 1990-х интеллигенция практически перестала ходить на литургию, разве что на Пасху приходит, то есть выпала из Церкви. Правда, ряды пополнились чиновниками молодого и среднего возраста, но это последняя волна новообращенных. А ведь хорошая паства большие деньги приносит, как бандиты раньше… Но все равно, в целом, паства неумолимо стареет, а если молодежь и приходит, то это люди больные, бывшие наркоманы, среди них очень мало социально активных граждан. Вот Церковь и готова схватиться за что угодно, лишь бы найти новые точки соприкосновения.

Я не знаю, как рассуждают иерархи и священники, но хорошо понимаю, как рассуждают чиновники. Один раз их научили, и они даже читали об этом в газетах, что вот эти самые маргиналы сыграли огромную роль в истории. Во время перестройки они свалили «совок». Вот люди в креслах и думают: не дай Бог, они теперь нас свалят, лучше ими управлять. У них есть генетическая память, что когда-то это было очень важно, имело большое влияние. Вот и мыслят до сих пор инерционно. Плюс ваш Майдан поддал жару, ведь рок-н-ролл принимал в «оранжевой революции» определенное участие. Создался целый миф об «оранжевых» - один из самых гениальных постмодернистских мифов последнего времени. Я имею в виду даже не украинскую его версию, а превращение в глобальный феномен. К одной частной революции привязали другую, совершенно непохожую, потом попробовали привязать киргизскую, которая вообще отношения к этому не имеет, и вот уже получилась концепция «оранжевого врага». Это мифология правящей элиты, которая очень далека от народа, очень малообразованна, поскольку выросла во времена, когда все концепции выбрасывали. Марксистскую в советском варианте им уже не дали, а никакой новой, кроме «Обогащайтесь, варите бабки!», и вовсе не было. Сейчас надо управлять государством, а они не знают ничего, их «плющит». Они сами маргиналы. Кремль населен маргиналами. Я думаю, нечто подобное происходило и в Церкви, когда после старого, пименовского, традиционного православия вдруг оказались в ситуации, когда пришлось привлечь в качестве священников много маргиналов, у которых был разрушен идеологический стержень. Ни у Церкви, ни у государства нет большого проекта будущего. Они его ищут сейчас с такой, знаете, энергией, с какой «торчок» в последней стадии распада ищет дозу.

Михаил БРЫНЫХ

"Сейчас" май 2006