Илья Кормильцев за словом в карман не лезет. Иногда это такие слова, как «суггестия» или «интенция». Плюс непарламентские выражения. Да и когда следить за чистотой речи, если имеешь дело с маргиналами…

– Илья, вы сейчас живете в Москве. Если бы не ваша работа, бизнес, вы бы здесь жили? Нет желания поселиться снова и навсегда в Чехии, Британии или на Урале?

– Я бы хотел кочевать по миру, не задерживаясь нигде больше чем на три-четыре месяца. Базируясь, желательно, на борту судна.

– В одном интервью вы сказали, что уехали из Екатеринбурга, потому что город стали уничтожать. Расскажите, пожалуйста, более подробно, что вы имели тогда в виду. Сейчас, по вашему мнению, что в столице Урала происходит? Стало там лучше или нет?

– Я слишком мало слежу за екатеринбургской жизнью, чтобы иметь право обобщать. По-моему, сейчас это заурядный путинский город, полный обывателей, обустраивающих свои засаленные норки подвесными потолками. Там очень скучно и явно не хватает какого-нибудь теракта или эпидемии рыбьего насморка, чтобы всколыхнуть жирные ягодицы. Как и всей стране, впрочем, не исключая столицы.

– В той беседе вы сказали, что распад «Наутилуса Помпилиуса» был спровоцирован снаружи «сатанистами в погонах, которые искали механизмы, с помощью которых можно управлять молодежью». Кому было нужно исчезновение «Наутилуса»?

– Вопрос стоит об исчезновении людей вообще, а рок-группы – это так, частности.

– Что это за «сатанисты в погонах»? Кому мешал «Наутилус»? Или это вы для красного словца сказали в том интервью?

– Нет, не для красного словца. Спецслужбы всегда использовали оккультные круги для зондирования. В девяностые годы вопреки обывательскому мнению эта деятельность ни на миг не прекращалась. В частности, изучалась возможность контроля молодежного электората и движений через рок-музыку. «Наутилус Помпилиус» никому не мешал, его просто хотели использовать, но в ходе этой попытки группа развалилась. На совести тех же людей – Курехин и Чистяков.

– В другом вашем интервью были такие слова: с русской рок-музыкой не связан, потому что позорнее зрелища, чем ее нынешнее состояние, трудно представить, ну, разве только русская политика. Что в современной отечественной рок-музыке позорного?

– Отсутствие непримиримости к мiру, без которой рок-музыка – это только набор довольно гнусно звучащих колебаний воздуха.

– Не хочется показаться ханжой, но все-таки, разве публикация, скажем, того же Хантера С. Томпсона, прозы, в которой смачно описываются разнообразные асоциальные действия, – не что иное, как изощренная, пусть и незапланированная, пропаганда таковых?

– Разумеется. Если то, что мы видим вокруг, – это социум, то я за все и всяческие антисоциальные действия. Если социум – это свинарник, то соблюдающий его нормы сам становится свиньей. Впрочем, Акула Хант об этом и писал.

– Во-первых. Как быть с тем, что некто, начитавшись Томпсона, станет по пьяни стрелять куда ни попадя и убьет кого-нибудь совершенно невинного? Неужто свинарник от этого перестанет быть свинарником? Во-вторых. Социум, по-вашему, плох. Жизнь тоже плоха? Вы счастливый человек?

– Я думаю, так же, как и с тем, кто это делает, не прочитав в жизни ни одной книжки. К тому же у вас какое-то извращенное представление о творчестве Томпсона – может, вы читали какого-то другого автора? Во-первых, Томпсон показывает мразность современного американского общества, а вовсе не призывает палить почем зря в белый свет. Во-вторых, «невиновные люди» существуют только в атеистическом сознании. У Аллаха невиновных нет, и ни одна пуля не летит туда, куда ей не положено. В-третьих, по-моему, было сказано «если то, что мы видим вокруг, – социум» или я что-то путаю? Жизнь плоха по определению, а тот, кто это понял, – счастливый человек.

– Илья, бездуховность американского общества по Томпсону понятна вам, человеку образованному, обладающему блестящим логическим мышлением, а 12–20-летний оболтус, малообразованный и не столь многоумный, увидит лишь «крутость». Впрочем, книжки-то надо продавать...

– Извините, наверное, я все-таки недостаточно умен. Не книжки заставляют людей хвататься за оружие. Продажи здесь ни при чем. Это очень удобная и очень трусливая позиция. Этот мир развращают не писатели – запомните это. Но перед тем, кто его действительно развращает, у вас, боюсь, задрожат поджилки от страха. А наехать на брата-писателя просто за то, что он показывает, каким делают мир Хозяева и Альфа-самцы, – это святое дело, за это пулю в мозжечок не получишь.

– Вы хотите сказать, что литература в принципе не может нанести вред обществу?

– Да.

– Напрасно, по-вашему, создавала советская власть такие вещи, как Союз писателей, понимая, что литература очень даже влияет на людей? И чем она лучше, тем сильнее эффект. Диакон Андрей Кураев, прочитав Достоевского, стал верующим, христианином – это, если хотите, вред был для советского общества, нанесенный литературой…

– Литература есть набор высказываний. Достоевский сделал диакона Кураева верующим, Васю Пупкина – сатанистом, а школьник Семечкин, написав сочинение по «Преступлению и наказанию», больше никогда в жизни не открывал этой скучной и непонятной книги. Ответственность за поступки всегда лежит на человеке, а не на информации, которую он получает из окружающего мира.

– Штаты тратились на «вражьи голоса», а Советы – на глушилки. Холодная война, помните, была (была?) такая? Они явно не исходили только лишь из того, что «ответственность за поступки всегда лежит на человеке, а не на информации, которую он получает из окружающего мира». И те, и другие знали: реклама – двигатель торговли.

– Любая пропаганда занимается ерундой. Святая вера в вербальную суггестию (произнесение или прослушивание специальных текстов с соблюдением определенных ритмов и эмоциональной окраски. – В.К.) характерна для магического мышления. Реклама – способ самоуспокоения корпораций. Когда в последний раз вы сделали покупательский выбор на основании рекламы?

– Для самоуспокоения покупают яхты, вкладывают же большие деньги (в том числе в рекламу) исключительно затем, чтобы потом получить еще большие деньги. Приобретения? Попалась ваша рецензия – купил книжку!

– Это – не реклама. Это – информация. Реклама – там, где интенция (коммуникативное намерение. – В.К.) на обработку покупателя не скрывается. Я же пишу рецензии не для того, чтобы эти книги покупали или не покупали, а высказываю свое мнение.

– В книгах, издаваемых «Ультра. Культурой», скрытая интенция присутствует?

– Скорее информация, для кого-то, быть может, маргинальная... Но только информация.

Беседовал Владислав КОРНЕЙЧУК

Политический журнал март/2006г