Мамы бывают разные.
Если мама была теплой, нежной, дающей любовь, заботу и защиту, то мои дальнейшие слова вам, скорее всего, не пригодятся.
Далеко не все мамы такие.
Я не буду брать в расчет родителей, которые детей просто медленно уничтожают. Я пишу не о них.

Этот текст о простых, среднестатистических, обычных родителях, которые детей любят, как умеют, как-то заботятся, как-то стремятся вырастить, дать образование.
Да, они могут быть не ласковы, могут не замечать ребенка в суете повседневных забот.
Могут просто очень много работать, и мало бывать с детьми.

Могут считать разговоры по душам лишней тратой времени.
Могут воспитывать «как правильно», не замечая и не считаясь с особенностями ребенка. Они не хотят зла. Они просто не умеют по-другому.
И порой во внешнем плане достигают успеха – ребенок вырастает умным, образованным, получает профессию, успешно реализует себя в ней.

Только вот к родителям больше ни ногой… или по сильно большим праздникам и скрепя сердце. И пожилые родители скучают, ждут свою деточку, внуков и искренне недоумевают, отчего повзрослевшие дети ехать к ним не хотят.

А навещая, торопятся скорее обратно.
Возможно, мамы и папы считают себя честно выполнившими родительский долг и гордятся своими успехами на ниве воспитания детей.
А выросшим детям почему-то нерадостно. И внешние успехи не спасают от тоски и одиночества в душе.
От скребущих кошек и одиноких вечеров, от пустых дней и смутной, странной и плохо распознаваемой неудовлетворенности.

Иногда они говорят себе сами: ну что ты с жиру бесишься?
Ведь все же есть…
Ах, детство?
А просто вычеркнем этот неприятный эпизод и будем жить дальше, и сами себе все построим и сами себе все дадим.
Мы самостоятельные!

Они не любят вспоминать детство.
Эти выросшие дети, взрослые, с маленьким раненым ребенком в душе.
Они осторожно открываются, проверяя безопасно ли, можно ли мне доверять, не будет ли снова больно. Их рассказы тоже через боль.

Даже спустя годы сжимается горло, садится голос, и слезы стоят в глазах.
Плечи давит невидимая плита стыда и вины.
Иногда мелькает надежда: а может меня все-таки можно любить? Может, я хороший? Вы только скажите, что сделать, как заслужить одобрение? А может, они изменятся, если вести себя правильно?

Маленькие дети хотят любви, внимания и ласки, дети стремятся ее заслужить, подстроиться под требования родителей, встраиваются в семейную систему и отыгрывают там те роли, что нужны системе.

Ребенок отдает семье всего себя, принимает ту роль, что диктует семейная система. Все, в обмен на принятие.
У малыша нет возможности выбирать – он живет в той семье, что есть.
И живет по ее гласным и негласным правилам.

Дети надеются, что что-то изменится – и мама будет хорошей. Ребенок растет и в какой-то момент перестает верить, что изменения возможны.
Разочарование и боль наступают новой волной.
Тогда человек, травмированный родителями, может пойти путем отвержения потребности в любви.

Если мне не нужна любовь, признание и принятие, то меня нельзя обидеть, обделяя ими.
Подвох в том, что, отгораживаясь от родителей, отрицая необходимость родительской любви, принятия и признания, человек отгораживается и от всех других.

Появляется своего рода сторожевой пес, который всегда на страже нашей ледяной корочки на сердце.
Не дать слабину, не показать своей боли и чувствительности, не просить помощи.
Внутренне стремиться к теплоте в отношениях, желать ее, но никак не проявлять своего желания, боясь снова нарваться на отвержение, на игнорирование своих потребностей другими.

И тогда авансом отвергать других, даже не делая ничего специально, просто тот самый сторожевой пес всегда на страже.
Замкнутый круг: желание любви и тепла и страх отказа, а потому есть броня, закрывающая от всего мира.
Кажется, что она защищает, но она же и отгораживает.
Казалось бы, из замкнутого круга не видно выхода.

Выход там же где и вход.
Когда мы были маленькие, то очень нуждались в маме.
Мама оказалась неидеальной, из детства вынесено немало травм, постепенно наросла броня, заведен сторожевой пес и мы решили, что любовь мамы нам не очень то и нужна – обойдемся.
Отвергали нас – отвергаем мы.
И вот если уже здесь, в настоящем, принять свою детскую потребность в любви....
Принять тот факт, что родители тоже люди и дали то, что могли, что это не всегда совпадает с тем, что мне надо....

Понять, что я уже выросла и могу найти недостающее где-то еще....
И что я могу выбирать, разрушаться мне сейчас от нехватки маминой любви в моем детстве или нет...
Корить родителей за их ошибки и наказывать отвержением или нет...
И может быть осмелеть и пробовать получить любовь и принятие в каких-то еще отношениях.

Признать нужду в родителе, в родительской любви - не равно признать нужду в этом реальном человеке, который принес много боли.
Наш внутренний ребенок, обиженный и обделенный любовью, всю свою жизнь хочет найти\\получить хорошую маму, любящую и нежную.

И человек может повторять попытку за попыткой, надеясь найти эту любовь в других отношениях - с мужем, подругами или собственными детьми. Это ловушка.
Невозможно получить материнскую любовь от людей, не являющимися нашими родителями.
Получается, что мы опять разочаровываемся, огорчаемся и обижаемся.

И можем даже сказать себе, что надежд на любовь и тепло нет. Совсем. Нигде.
Мир жесток и несправедлив.

Мы отвергаем своих родителей, не давших нам то, что было так необходимо: любовь, принятие, безопасность...
Мы отрицаем саму необходимость получить эту любовь от них, отрицаем свою нужду в ней.
Но, отвергая эту свою нужду, мы отщепляем, блокируем и возможность получить тепло и любовь в других отношениях, поскольку невозможно заморозить только кусочек себя, который про родителей, не задев все остальное.

Отношения с родителями в детстве – это тренировка, репетиция наших отношений с миром во взрослой жизни.
Когда мы разрешаем себе, своему внутреннему ребенку, признать тот факт, что мне нужна хорошая мама, то мы размораживаемся.
Мы признаем свою уязвимость, свою слабость перед ними – большими и сильными – там и тогда, в нашем детстве.

Но там и тогда не равно здесь и сейчас.
И есть следующие шаги. Признали, что любовь нужна.
Осознали, что родители не могли, не умели, не хотели ее дать и дали только то, что могли. Ну хотя бы жизнь – она сама по себе ценный подарок.

И это понимание можно только прожить, отгоревать.
Переиграть невозможно.
Нет у нас варианта, когда мы возвращаемся в детство, исправляем маму на хорошую, перевоспитываем и получаем, наконец, все то, что она не дала.
Ситуацию собственного травмированного детства не изменить.
Можно проработать болезненные эмоции, можно собрать себя по кусочкам в терапии и жить.

Распознать в себе своего раненого ребенка, пожалеть, погоревать и восстановиться.
Отгоревали, погрустили ... обида уходит, остается печаль.
И понимание, что родители не боги, не всемогущи, что они тоже люди со своими слабостями и несовершенствами.
И вот тогда, после признания реальной ситуации своей жизни и принятия ее, мы можем выбирать.

И принять – это не оправдать.
Принять – это принять факт.
Случилось то, что случилось и это не изменить.
Принятие не равнозначно прощению или оправданию поступка, не равнозначно разрешению делать так в дальнейшем.
Мы можем строить отношения с теми реальными, живыми пока еще родителями, которые у нас есть. И какими эти отношения будут, зависит, в том числе, и от нас, как равных партнеров, взрослых людей.
Мы уже не маленькие дети, вопрос о выживании не стоит.

Мы можем уехать от родителей на сотни, тысячи километров, стать независимыми, взрослыми и серьезными. Можем строить отношения по своим правилам или строить родителей, пытаясь отыграться за детские травмы.
Причем дистанция - это тоже отношения.

Но если дистанция в километрах, а в душе обида и боль, значит, сцепка остается и мы не равные, а по-прежнему обиженные маленькие дети.
Мы признаем то, что идеальной материнской любви не получилось. Жаль.

Но есть любовь мужа, реального человека, а не заместителя родителей.
Есть реальные дети, которые нуждаются в родительской любви и могут любить нас как дети, а не как маленькие взрослые.
Есть подруги, знакомые ... значимые люди.

Проработав проблемы прошлого, сидящие занозой в душе, мы освобождаем себе настоящее и будущее. Иногда на это уходят годы терапии.
Но годы, затраченные на работу с психологом ради возможности быть живым, чувствующим и свободным, стоят того.
Мы можем выбирать, как жить и как строить отношения с людьми, оставить все по-прежнему или попробовать что-то изменить.

Надежда Керова

http://www.permpsy.ru/index.php/stati/20-neidealnye-r..