Да, и кстати, еще об этом сказано только в Известиях. Личность Валерия Дранникова меня очень заинтересовала. Жалко, что я его не знала, не была с ним знакома. Мне вот этот материал тоже понравился: «Старкоры»: храм Дракона Алексей Яблоков · 15/12/2009 Скопируйте код и вставьте в свой блог [показать] [показать]«Старкоры»: храм Дракона

Валерий Дранников: «Я единственный в советской печати журналист, который через 19 лет вернулся в журналистику уже в пенсионном возрасте и состоялся снова»

Дальше ›

Валерий Дранников: «Я единственный в советской печати журналист, который через 19 лет вернулся в журналистику уже в пенсионном возрасте и состоялся снова» © ИТАР-ТАСС Валерий Джемсович Дранников был первым, кто заговорил со мной в редакции журнала «Большой город». Меня привели к нему за руку и поставили одесную. Из его облика я запомнил только золотые очки. Читать! Обращение редакции OPENSPACE.RU Beat 2010 Уикенд украинского искусства в Перми: впечатления Дениса Бояринова Как поставить на сцене «Книгу о вкусной и здоровой пище» Канн-2010: лучшее Они разговаривали шершавым баритоном и источали легкий запах коньяка. В последнем, впрочем, не уверен. Что-то они точно источали. — Что ты умеешь? — спросили очки. Я, признаться, рассчитывал на должность редактора отдела, но на всякий случай сказал, что умею писать рецензии. — Ну давай, напиши рецензию, — согласились очки и глянули куда-то вниз и вбок. — В понедельник пришлешь? — Да я и завтра могу, — заторопился я. Дранников помолчал, а потом негромко спросил: — Значит, ты хочешь, чтобы я из-за твоей рецензии на работу в субботу вышел? Второй памятный контакт состоялся зимой, после сдачи очередного номера. Вышли мы с ним из здания «Афиши» и бок о бок ловили такси на Тверской. Был шестой час утра. Валерий Джемсович возвышался ровно по диагонали от памятника Пушкину и хмурился. Казалось, что-то ему не нравится в великом поэте. И стоял Пушкин, как-то по-дурацки избоченясь, и глядел жалостно, и голуби, несмотря на зимнее время, его не украшали. Сам-то Дранников явно превосходил поэта чугунной прямотой осанки, непреклонностью головы, непокорностью кудрей, на которых никогда не таял снег. — Какого хера ты деньги на такси тратишь? — обратился он вдруг ко мне. — Полчаса бы подождал в редакции, и метро откроют. Пока я обдумывал его слова, он сел в подъехавший автомобиль, помахал рукой и исчез во мгле, которая разлучила нас на целых восемь лет. И вот теперь мы сидим в маленьком кабинете спецкоров газеты «Гудок». Валерий Джемсович по-прежнему при галстуке и в золотых очках. То и дело у него звонит телефон, прибегают какие-то люди, даже пару раз приходили мужчины с телекамерой. Но Дранников бесстрастно дымит сигаретой и, как будто мы с ним не в окружении спецкоров, а где-то на берегу Желтой реки, говорит о ремесле, которому посвятил почти сорок лет своей жизни. Что такое речь Валерия Дранникова? Вообразите себе благоуханный, цветущий сад. Круглый год там шелестят травы метафор, буйно шумят кроны олицетворений, в которых то и дело пропоет золотистая гипербола. Ветви гнутся под тяжестью тугих и сочных обобщений. Солнце иронии вечно в зените, и нет от него спасения, кроме как у мраморного кувшина, что стоит в самом центре сада. Из бесстрастного мрамора извергается прозрачная, искристая влага истины, которая доступна любому желающему. Да хоть бы и вам. Спросите Валерия Джемсовича о начале его карьеры. Вы будете поражены. Как привольно и широко льется его речь, сколько историй обрушит он на вашу легкомысленную голову. Расскажет, как его обвинили в том, что он сменял комсомольский билет на японскую зажигалку. Как в связи с этим он трижды поступал на факультет журналистики. Как пригрозил декану журфака, что разобьет его хрустальную чернильницу, если тот его не примет. Как работал культоргом на ВДНХ. Как семь лет провел в «Московской правде», постоянно ругаясь с начальством. Как после запуска Гагарина в космос первым брал интервью у его родственников, и брат великого космонавта спрашивал его, Валерия Джемсовича, будет у Юрки стоять после этого полета или не будет. — Ну, стоял-то у Юрки прекрасно, — непременно добавит Валерий Джемсович. И если вы не будете перебивать, тут же расскажет вам поразительную историю из личной жизни майора Гагарина. Но все это легкая разминка. Дело в том, что после работы в «Московской правде» Валерий Дранников попал в газету «Гудок», чьи седые стены еще помнили Ильфа и Петрова, Олешу, Катаева, Булгакова. — Ильф и Петров писали говно, — осадил мой восторг Валерий Джемсович, — плохие у них были заметки. Но не в этом суть. В 70-е годы у меня было несколько путей. Либо работать на советскую власть, либо уйти в диссиденты, либо как еврею отваливать. Я выбрал первый вариант: меня удержал Домжур, где все тебя знают, всегда нальют. Так что я пошел в «Гудок», спецкором отдела пропаганды. И там, в «Гудке», фактически создал отдел спорта. Стал звездой и любимцем министра транспорта СССР Бещева. Он стал читать «Гудок» не с первой полосы, а с четвертой, где стояли новости спорта! Я ночью ездил в Останкино смотреть прямые эфиры с заграничных игр, чтобы к утру первым написать заметку. Мне выписывали министерские премии — 100 рублей. У меня даже было право засылать заметки, минуя цензуру, их видел дежурный редактор только в подписной полосе. Закончилось это так. В «Гудок» пришел новый редактор Воробьев и стал Валерия Дранникова ненавидеть. Тот напишет репортаж на триста строк, а ему оставят место только на тридцать. К тому времени Дранников уже был выдающимся мастером, а потому уместил заметку в положенные тридцать строк, попутно создав в последних строчках акростих: «Воробьев — говно». Дело дошло до комиссии со Старой площади, и Валерий Джемсович, как он сам говорит, «на всех обиделся и ушел из журналистики на целых 19 лет». За это время он создал кооператив «Символ», который первым в СССР начал выпускать майки с символикой. «Блузоны», как он их называет. Ну а дальше кристальная влага, бьющая из мраморного кувшина, обрастает языками пламени, наливается титанической силой, превращаясь в огненную лаву. Спецкоры «Гудка», которыми руководит Валерий Дранников, знают об этом и смирно сидят на своих стульчиках, чтобы их случайно не задел кусок пылающей речи. Гай Валерий Джемсович устремляет в мою сторону огнедышащий поток имен, фактов, цифр. И я чувствую себя бледной помпейской фреской.

Я с Дранниковым встретился только раз...и то на страницах "Большого города" Источник: "Большой город", № 02 (151) Вести с полей 16.02.2006 12:44 Пресс-конференция президента Путина от 31 января предельно четко расставила все акценты на современном газетном рынке: третий год подряд ритуальные встречи гаранта с прессой начинаются с ритуального вопроса главного редактора газеты "Ваши 6 соток" Андрея Туманова. - Какие же они бедняги в этой "Газете", - жаловался мне на днях за чашкой эспрессо анонимный источник. - Похоже, настал и их черед, режут и им зарплаты. Сначала "Известия", теперь они. Я бы это категорически запретил, - расходился источник, - этого же сейчас никак нельзя делать, все же по уши в кредитах, у всех же ипотека. Вот они в "Вечерку" и потянулись. - Куда потянулись? - поперхнувшись робустой, переспросила я. - В "Вечерку", в смысле в "Вечернюю Москву". Там сейчас много инвестируют. Вот так проходит слава земная! Если бы еще полтора года назад ко всему привыкшим журналистам "Газеты" какая-нибудь пифия сказала: "И когда сократят вам зарплаты (к этому они давно должны были быть готовы), и воспечалитесь, и в горе все вместе во главе с Петром Брантовым, замом главного редактора, отправитесь работать в "Вечернюю Москву", - они бы наверняка удивились не меньше Эдипа, когда ему сообщили, что он убьет папу и станет мужем мамы. Вы вообще знаете, что такое "Вечерняя Москва"? Нет, вы не знаете. Вы ведь не читали самую громкую публикацию последних недель, очерк "Крутой маршрут". А я читала и даже готова процитировать. Вот: "С общественным транспортом столицы ведется изматывающая и разрушительная, хотя и необъявленная война. Враг коварен и действует исподтишка: нападает из укрытия, чаще в темное время суток, исчезает быстро и бесшумно. Все попытки его уничтожить или хотя бы нанести ему достойное возмездие безуспешны. Имя этому опасному и подлому врагу - вандалы". А еще в "Вечерней Москве" пишут про дворы образцового содержания, месячники борьбы за безопасность движения и про ярмарки меда. Тоска, в общем. Но эта тоска, оказывается, выигрывает у привычных "газет общего интереса". Потому что это очень правильное бизнес-решение. Это сейчас самый актуальный тренд на медийном рынке. Поближе к земле. К населению поближе. Вот, например, газета "Ваши 6 соток". Дико раритетная вещь. Газета, которую почти нереально достать. Буквально как во времена яковлевских "Московских новостей". Я как дура бегала за ней от киоска к киоску, а продавщицы понимающе качали головой и разводили руками: "Все разобрали уже, попробуйте в следующий вторник, утром". Пресс-конференция президента Путина от 31 января предельно четко расставила все акценты на современном газетном рынке: третий год подряд ритуальные встречи гаранта с прессой начинаются с ритуального вопроса главного редактора газеты "Ваши 6 соток" Андрея Туманова. Только после того как Туманов спросит о проблемах огородников, Путин начнет говорить о чем-то ином. Выглядит это совершенно фантасмагорически. Цитирую (это 2004 год). ПУТИН: Я сам был огородником. ТУМАНОВ: Да, вы говорили об этом. ПУТИН: Во всяком случае, мои родители этим занимались активно. ТУМАНОВ: Вас очень цитировали, когда вы сказали, что "горбатились" на садовом участке. ПУТИН: Я так сказал? ТУМАНОВ: Да, именно так. Даже главному специалисту по Путину Андрею Колесникову не на каждой пресс-конференции президента удается задать ему вопрос. А Туманов всегда выступает первым. И это можно было бы считать милой шалостью путинского пресс-секретаря Алексея Громова, если бы фантастический рост влияния незаметной прежде газеты для огородников был единичным случаем смены приоритетов на газетном рынке. Но вот вам история, про которую я вскользь упоминала в прошлом номере. История о счастье и гармонии. Владимир Змеющенко когда-то был главным редактором журнала "Профиль" - добротного делового еженедельника девяностых, известного помимо прочего даже тем, что Борис Акунин вывел его под названием "Анфас" в одном из своих романов. Потом "Профиль" стал журналом издательского дома Родионова со всеми вытекающими последствиями, Змеющенко из журнала ушел. Куда? В газету "Гудок". В тот самый "Гудок", который и продается-то только на вокзалах и бесплатно раздается пассажирам фирменных поездов и никогда не считался в журналистских кругах достойным местом работы. Змеющенко, впрочем, в "Гудке" уже давно, а теперь к нему пришел на большую должность еще один известный журналист - Валерий Дранников из Newsweek. Валерий Джемсович Дранников - это колоритнейший ветеран советской прессы, последний, кажется, член Союза журналистов СССР. То есть почти номенклатура, человек в костюме, встречающий утро за графинчиком водки в буфете Домжура, а потом берущий феерическое интервью у Елены Батуриной, снабжающий его авторскими ремарками по поводу сияния ее глаз, которым, как солнцем, озаряется любое помещение, куда Батурина входит. И вот он работал в Newsweek. Я, строго говоря, вообще никогда не понимала, что Валерий Дранников делает в журнале Леонида Парфенова, и грешным делом думала, что его рано или поздно выгонят. Как же! Не выгнали, переманили. На более высокую должность и на более высокую зарплату. Потому что "Гудок" круче Newsweek, только не все это заметили пока. Согласитесь, на таком фоне прорыв "Ваших 6 соток" уже не выглядит странным курьезом. Это действительно тенденция, которую уже невозможно не замечать. "Сотки" круче "Коммерсанта", "Гудок" круче Newsweek, "Вечерка" круче "Газеты". Мы уже живем в другой стране, вы не заметили? БГ Подпись: Алена Лыбченко

Потому что "Гудок" круче Newsweek..Пожалуй пора менять приоритеты!)