Что-то в таком духе. Короче, на площади выписывала выкрутасы темноволосая гимнастка. Казалось, что девочка совершенно лишена костей, такая гибкая она была. Аккомпаниатором на флейте к ней работал симпатичный блондин. Его совершенно белые волосы резко контрастировали со смуглой кожей и цепкими темно-карими глазами. Его взгляд ненадолго остановился на мне. Промелькнул интерес, или мне показалось? Я постояла, посмотрела на номер, кинула пару монет, когда блондинчик дефилировал по кругу с протянутым бубном. Наши глаза снова встретились… Эх, не к добру это дело. Хотя, кто знает! Я отошла в сторону, но эта встреча не давала мне покоя. Подозвав одного мальчугана, я попросила вызнать все, что он сможет, об этом бродячем цирке. Мальчишку звали Тони. За пару монет (золотых, кстати) он быстренько проинформировал меня, что эта компашка приехала по специальному приглашению Наместника по случаю праздника. Девушку зовут Марица, а блондинчик – Брок. Имя это или кличка, было непонятно. Параллельно с этим я поняла, что мальчишка не очень-то жалует местное начальство. Его папашу, хозяина мелкой скобяной лавки, шпики уперли в каталажку за невыплаты налогов. Да и откуда нищему торговцу взять двадцать золотых на оброк. Короче, с некоторым недоверием, но все же Тони согласился поработать на меня. Я попросила его проследить за этой парочкой, которая вызвала у меня сомнения. А сама отправилась дальше воплощать с жизнь свой план.

Для начала заедем в самую шикарную гостиницу города – «Золотая подкова». Все важные гости останавливались только там. Я мысленно пересчитала свой капиталец. Шестьдесят златых, не густо. Но дело есть дело. Хозяин гостиницы встретил меня с распростертыми объятьями (еще бы, за такие-то деньги!). Мне отвели шикарную спальню за пять золотом за ночь. Неделя здесь меня практически разорит. Будем надеяться, что дельце выгорит. Представилась я как Изабель ди Хайрэ. Вдова богатея, южанка, путешественница. Милая легенда о затворнической жизни с мужем, его недавней смерти и длительном трауре смыла все вопросы о моей неизвестности.

Теперь нашей молоденькой аристократке требовалось найти какого-нибудь оболдуя, протеже которого я могла бы стать. Что ж, ближайший шикарный кабак вполне сойдет. Я уселась недалеко от входа, попросила принести мне самого дорогого белого вина (минус десятка золотых за бутылочку) и стала исподтишка разглядывать публику. От выслеживания жертвы меня отвлек грубый гогот за моей спиной. Я полуобернулась. За соседним столиком пропивала отцовские денежки буйная компания молодых щеголей. Один из них довольно демонстративно меня разглядывал, прямо раздевал глазами. Я бросила открытый заинтересованный взгляд в ответ, и этот олух повелся. Надулся, как индюк… В общем, через пару минут я уже восседала среди этой шумной компашки на стуле, с которого предварительно спихнули одного из товарищей. Но тот был уже настолько пьян, что особой разницы – на столе или под столом – не заметил. Моего идиота звали Гильермо. Богатенький буратинка из новой элиты.

Короче, этой ночью он старательно уложился в пять минут и отрубился, едва успела спихнуть этого кролика с себя. В результате мне порвали не самое лучшее, но все же одно из моей крохотной коллекции приличных платьев. Кстати, ночевали мы у него дома. Он вызвался провести мне экскурсию по городу, узнав, что я не местная. Странно, что начали мы с его дома и, в частности, с его спальни… Хм… Бывало и хуже. С утра меня упаковали в платье какой-то служанки (Кстати, ливрея мне еще пригодится!) и потащили за покупками. Три новых шикарных платья, целый пуд брюликов, восхитительное горностаевое манто, за которое Шустрик чуть не обиделся. И туева хуча бабок, которые Гильермо оставил в магазинах. В общем, обновили меня с ног до головы, расплатившись за порванное одеяние”.