Возьмите француза-колонизатора розлива XVII-XVIII века. Вонзите ему в сердце стрелу амура. Пусть вокруг него ходит молодая малагасийка и подметает пол. Нет, лучше моет. Или чистит камин, например, дотягиваясь до самых потаенных уголков. Вы когда-нибудь видели, как молодые малагасийки чистят камины? Я тоже не видела, вряд ли вообще на острове есть камины, учитывая климат. Хотя в горах, например, да, бывает холодно. Ну да ладно, оставим камин, пусть рубит тростник, например, тоже неплохо. Тесаком под корень. А сзади колонизатор со стрелой амура в сердце или куда вы там попали. Вопрос: какого цвета будут дети? Законы генетики говорят нам, что зеленого шоколадного. Итак, мы вывели первое поколение мулатов. Представьте, что потом эти дети выросли и тоже начали обращать внимание, кто где чистит или рубит. Ну и колонизаторы наблюдать за ними опять же, соответственно. От этих наблюдений продолжают рождаться дети всех оттенков от белого до черного, и так до второй половины XIX века.

Во второй половине  XIX века на острове появляется экзотика – завернутые в сари женщины с глазами, как у коровы, мужчины в балахонах с такими же глазами, а также мужчины и женщины со щелками вместо глаз и сюсюкающей речью. Это прибывают наемные рабочие из Индии и Китая, и тоже туда же – рубить тростник. Низко нагибаясь к земле. А коренные жители всех оттенков шоколадного сидят в том же тростнике, и, раздвинув листья, за ними наблюдают. За женщинами, конечно, ведь мужчина, нагнувшийся к земле – зрелище на любителя. В те времена те, кто хотели большой и чистой любви, шли в тростник. Ну и, как все уже догадались, после прибытия наемных рабочих дети получаются с глазами, как у коровы или у китайца.

А недавно на остров вновь начали прибывать французы, скупать виллы строить свой бизнес. И к генетике прикладывать свою руку, ну или каким там местом к ней прикладываются. Так что теперь жители острова похожи немного на бульдога и на дога на европейцев, африканцев и азиатов одновременно. Не все, конечно, есть и чистые расы, свежезавезенные, но те, что коренные – вот такие гремучие смеси, на радость генетикам. Не раз я видела, например, белокожих голубоглазых детей с мелко вьющимися волосами, как у барашков… или негров. С пухлыми губками. Или шоколадных, с теми же пухлыми губками, но раскосыми глазами. С прозрачно-белой кожей и теми же раскосыми глазами. Шоколадных, с полностью европейскими чертами. А вот иссиня-черных негров с расплющенными носами и завернутыми на них губами, коих в Париже сколько угодно, на Реюньоне нет.

Одеваются жители острова тоже по-разному. Многие носят джинсы и майку а-ля обгорите-плечи, как в Европе. Но многие девушки одеваются почти как в России – носят яркие платья, юбки, высокие каблуки. Во Франции это скорее редкость, а там – норма. И вообще мне показалось, что там больше следят за собой. Это что касается нерелигиозных, но есть религиозные. Они, соответственно, носят сари или хиджабы. Можно встретить женщин полностью в черном, с головой то есть. И хорошо, если такая женщина просто идет навстречу средь бела дня. А мне вот не повезло: я вечером переходила дорогу, повернула голову налево – едет машина, за рулем – большая черная клякса, и в верхней части – два блестящих пятна. Господи, я аж отпрянула. Оказалось, то была мусульманка в парандже и очках. Или чадре и очках. Я не знаю, как эта штука по-русски называется, платок такой на голову с маленькими прорезями для глаз. А поверх прорезей очки, видимо, близорукая. Это они блеснули, отражая заходящее солнце.

Вся эта разномастная толпа говорит по-французски, по крайней мере, на улице. Индийского и китайского не слышала, зато слышала один раз немецкий. А вообще, помимо французского, используется креольский язык, возникший на базе французского, с вкраплениями малагасийской, индо-пакистанской и тамильской лексики. Смешной такой язык, зюзюкающий, с элементами упрощения, похож на детскую речь. Во многих словах французское «ж» перешло в «з», например, aujourd’hui [ожурдюи] (сегодня) трансформировалось в zordi [зорди], во многих артикль слился со словом: loto (от l’auto) – автомобиль, limazinacion [лимазинасьон] (от l’imagination [л‘имажинасьон]) – воображение, zoreils [зорей] (от les oreilles) – уши, так, кстати, еще называют французов из метрополии за то, что они вострили уши, пытаясь понять зюзюкающую речь. А я вот предлагаю вам навострить ум и попытаться угадать смысл несколько креольских выражений:

1. Нога леса (Pied de bois)

2. Конфетка попка (Bonbon la fesse)

3. Давить на голову, чтобы увидеть, двигается ли хвост (Pèse su la tête pou voir si la queue y bouge)

4. Надеяться найти вареную колбасу в желудке свиньи (Espérer trouver boudin cuit dan l'vent' cochon)

5. Не делай грязи перед дождем (Y fait pas la boue avant la pluie)

Продолжение следует.