«Better late, than never», - говорят англичане. « Mieux tard, que jamais », - говорят французы. «Лучше поздно, чем никогда», - сказала я и решила написать, как французы праздновали День взятия Бастилии, а заодно и 120 лет Эйфелевой башни.

Состоялось это событие во вторник, 14 июля. Кто не знает – именно 14 июля, в 1789 году, ее, Бастилию, и взяли. Теперь это самый большой национальный праздник во Франции. Празднуется, примерно, как наш День победы, т.е. с водкой, дебошем парадом утром и салютом вечером. А в этом году в честь 120-летия железной мадам на Марсовом поле прошел еще и концерт суперпопулярного всенародно любимого певца Джонни Холлидея (Johnny Hallуday), естественно, на празднично-халявных условиях.

Джонни Холлидей (по-французски он «Джонни Алидэ» с ударением, конечно же, на последний слог), несмотря на свои 66 лет, – вполне импозантный дядечка с греческим профилем, пронзительным взглядом и культивированной растительностью вокруг рта, начал свой концерт примерно в 20:30. Его фанаты, а также любители фейерверков, забили себе место на Марсовом поле еще с утра: они сидели и лежали на принесенных с собою подстилках и время от времени засылали гонцов за пиццей. Между ними норовили устроиться вновь прибывающие, впрочем, не без успеха. К нашему приходу, т.е. к 20:00, Марсово поле было уже густо усеяно подстилками и народом – лежачим, сидячим, стоячим и ходячим. Увидев такую картину, Арно развернулся на 180 градусов и попытался тут же ретироваться «туда, где посвободнее», но я его поймала и объяснила, что там, где сейчас посвободнее, через полчаса станет так же густо, как и в эпицентре. Бедняге пришлось согласиться, ведь логично: лучше давиться в центре, чем душиться сбоку. А всего в этот вечер на Марсовом поле давилось и душилось около миллиона человек. Когда Джонни запел, многие сидевшие встали, и толпа качнулась вперед. На боковых экранах транслировалось изображение поющей звезды, и многие пытались снимать на видеокамеру прямо с экрана. Сама сцена была установлена где-то под Эйфелевой башней или перед ней – не разобрать. [700x525] [700x525] С нее время от времени вырывались залпами фейерверки, словно готовясь к основному действу. Потом пел сынок Джонни, потом какая-то дама из их команды, потом опять Джонни. [700x525] Когда концерт закончился, люди начали садиться «под себя». Тут надо заметить, что французская толпа отличается от русской своей плотностью. Если в эпицентре русской толпы невозможно пошевелить пальцем, то во французской толпе не составляет никакого труда сесть, где стоял. А некоторые и не вставали, сидели все время на своих подстилках, и их даже никто не затоптал. Недалеко от нас две девочки, сидя на коврике, играли в электронные игрушки, а их маман возлежала рядом… Так вот, когда Джонни со своей группой удалился, со всех сторон послышались крики: «Асси! Асси!» и публика постепенно стала рассаживаться. Какой замечательный вид открылся сразу и на Марсово поле, и на Эйфелеву башню, и на будущий фейерверк! Правда, оставалось несколько человек, которые упорно не хотели садиться и торчали одинокими столбами по всему полю, раздражая остальных. Ни на какие уговоры они не поддавались, демонстрируя полную независимость от общественного мнения. Мне так и хотелось больно ущипнуть две впереди стоящие мужские задницы, но тут первые ряды вдруг начали вставать под разочарованные вопли остальных. Волна восставших вскоре докатилась и до нас, и к началу фейерверка все уже вытянулись по стойке смирно. Продолжение следует.