[303x480]
...В Харькове наконец зима. И пришла неожиданно, как давно уже не делала. Наверное, с тех пор, как с грустью осозналось, глубоко, по-взрослому что детство кончилось. В один момент. И все. Назад пути не стало.

...А раньше, когда жилось в беззаботной радости, каждый год моего сознательного существования, ноябрь был волшебным. Слякотным, нудным и темным. Смотрела через балконное окно во двор, и тихо, с тоской злилась. Унылая там открывалась картина: облезлые тополя черным костлявым четырехугольником. Игровое поле раскисшее в кашу. Спортивные турники, куда летом не пробиться, теперь никому не нужны. Пустые металлические, скрепящие качели. И ни единой живой души.

...Тогда я забиралась на подоконник и смотрела в чужие окна. Мне нравилось смотреть на другие жизни. Они не знали, а я смотрела. Мальчик напротив часто болел, поэтому ходил дома в шарфе. У него приятное лицо и длинные сопли. Он иногда ими возил от скуки по окну. Бабушка-алкоголичка с 4 этажа, любила танцевать. Тихий одуванчик, сидя на кухне перед телевизором, принимала за вечер грамм 400. И потом, если было настроение, танцевала. Наверное вальс. Мне так казалось. Настолько плавно пьяной тряпочкой она вращалась по комнате. Иногда задевала столы и стулья. Ее не смущало. Другие окна транслировали похожие картины. Обычная, обыденная, реальная жизнь. Сырая и серая. И чем больше серости, тем страшнее становилось: а вдруг поглотит? Влезет во внутрь и превратит в них,- серое месиво с тысячами одинаковых лиц. К середине ноября становилось особенно невыносимо. Ложась спать, со страхом смотрела, смотрела, как стену царапают тополиные когти. И боялась. Очень боялась.

И все равно ноябрь был месяцем сказки. Этот месяц приносил подарки и зиму.

…утро. Сладкая секунда перед тем, как проснуться. Маленькая точка G пробуждения: уже не спишь, но еще не проснулся. И в эту секунду чувствуешь радость. Беспредельную, яркую, сочную. Слегка приоткрываешь глаза, а их слепит белым светом. Вскакиваешь с теплой постели, босыми ногами по холодному полу скачешь к окну. А там! А там великолепие. Там царство льда и снега. Везде, на крышах, ветках, заборчиках. И нет ни пятнышка, ни следа серости. И душа наполняется чем-то морозным и свежим. Страх растворяется в этой красоте. Страху нет больше места. Белоснежность зимы вытеснила и сопливого соседа, и безумную танцовщицу, и серые экраны окон.

...И, глядя на обновленную реальность, так остро чувствовался факт, что ты жив. Живой, теплый и чистый. И хотелось жить дальше. Дальше, дальше и красиво.

…в этом году, засыпали в осени, проснулись в зиме. Вчера грязь, сегодня - снег. За окном, на снежной ветке сидела сорока. У соседа снизу играла музыка. Сверху ходили, щелкая, по паркетному полу на каблуках.
…но достаточно было взгляда, полуулыбки, чтобы понять – началась новая эра. Мы новые и мир новый. Белый. Точка G.