Итак, я стояла ночью на Ленинградском шоссе. И стояла совсем не с той целью.
Просто за десять минут до этого меня высадили из машины мои случайные
знакомые: Нет, опять не то. Давайте по-порядку. Я летела с одной милой
женщиной и ее братом из Варшавы в Москву. Мы в самолете познакомились. А
когда приземлились, они меня спросили: <Тебя кто-то встречает?>. Я вспомнила
наставления мужа: <Когда прилетишь - бери такси, не торгуйся> и покачала
головой: <Нет, никто>. Тогда эти добродушные люди посадили меня в свой
автомобиль, но предупредили, что скоро им придет пора сворачивать на
кольцевую, а мне нужно двигаться по Ленинградке дальше.

Я как-то не обратила внимания на такие мелочи. С той самой минуты как прошла
паспортный контроль в Шереметьево и убедилась, что муж действительно не
шутил насчет такси, я сильно опечалилась и размышлять могла только об одном:
<Почему он меня не встретил? Почему?> Однако мои новые знакомые довольно
быстро остановились и сказали, что дальше нам не по пути.

Я очень сердечно с ними простилась. Вытащила из багажника все свои сумки с
козьим сыром <осципек> из горного селения Закопане. Закинула на спину рюкзак
с деревянными ангелочками из Кракова. Прихватила пакеты с сувенирами из
Велички. И застыла на обочине со всем этим великолепием. По шоссе на ужасной
скорости проносились автомобили. Шел снег. Я коченела в своей кофточке.

Через минуту мне удалось высвободить из пакетов правую руку и поднять ее
параллельно земной поверхности. Через десять минут я поняла, что машину тут
не поймать. Через пятнадцать минут я надела на себя все, что у меня было:
бейсболку <60 лет освобождения Варшавы от фашистов> и ковер ручной работы из
овечьей шерсти и козьего пуха. Понятное дело, что теперь и вовсе никто не
собирался останавливать машину на полном ходу и усаживать в нее такую
сдвинутую дамочку. И я зашагала вдоль дороги.

В конце концов я набрела на какую-то остановку, села на полночный автобус,
потом прокатилась на троллейбусе, а затем меня все же подобрал автомобиль, и
довольно быстро, всего за каких-то три часа мне удалось добраться домой. В
прихожей я рухнула со своими сырами на пол. Муж сидел за компьютером -
спасал Вселенную, поэтому подойти сразу не мог, хотя на шум отреагировал:
<Ну что, зайка, приехала?>

А я лежала на полу, раскинув руки и не торопилась вставать. <Какого черта, -
думала я. - Какого черта я делаю с этим человеком?> Я знала все, что он мне
сейчас скажет. Что надо было брать такси, а не искать приключений на свою
голову. Что глупо встречать человека ночью в аэропорту, если у тебя нет
личного автомобиля. Что я просто ищу повод, чтобы поссориться. Я знала все
его разумные и логичные доводы, на которые практически нечего возразить. Но
сердцем понимала - что-то тут не сходится.

Только через несколько месяцев я смогла четко сформулировать проблему. По
МТВ как раз показывали реалити-шоу из жизни семейки Осборнов. Мама загоняла
детей в машину, чтобы ехать в аэропорт - встречать папу. Дети капризничали,
отбрыкивались, ворчали: <Почему его обязательно надо встречать?> и тут же,
передразнивая маму, повторяли вслед за ней смешными голосами: <Потому что мы
его люби-и-и-ииим!> Затем успокаивались, садились в машину и ехали куда
надо.

Тогда-то я все поняла. Мы встречаем близких не потому, что у них тяжелые
сумки. И не потому, что лягушек-путешественниц типа меня надо постоянно
контролировать, дабы не вляпывались в истории. Мы встречаем близких, потому
что любим их. Не правда ли, отличный слоган для старой доброй жвачки . <Любовь - это встречать в аэропорту>. Мы хотим обрадовать любимых.
Поддержать. Обнять. Сказать: <Как хорошо, что ты вернулся>.

Я ведь создавала семью не для того, чтобы мне говорили: <Возьми такси>, <Не
трогай меня>, <Не мешай>, <Разберись как-нибудь сама, это же просто>. Я
создавала семью для того, чтобы кто-то стоял в зале прилета и искал меня
глазами в толпе:

Да, если подойти к делу трезво и расчетливо - все эти встречи-провожания
почти всегда неудобны, нелогичны и вроде бы не нужны. Можно не ездить в
аэропорт - пробки ведь мешают или там игра компьютерная. Можно не ходить в
больницу лично, а прислать курьера с апельсинами. Можно не отмечать
годовщины - все равно это дурацкий праздник, на который даже не стоит
тратиться. Можно не играть с ребенком, а сунуть ему денег: <Иди, купи себе
мороженое и отстань от меня>. Можно вообще не совершать никаких лишних
телодвижений. И тупо надеяться, что к тебе, такому равнодушному, будут
неравнодушны.

Но так не бывает. Хорошие отношения требуют каких-то усилий. <Само собой>
бывает только плохо. Оззи Осборн достаточно богат для того, чтобы позволить
себе автомобиль с личным шофером. Но, возвращаясь домой, он первым делом
хочет видеть не шофера, а родных людей. Я не Оззи, но я тоже хочу того же
самого. Все этого хотят. Но не все готовы это делать.

А может те, кому лень встречать, выслушивать, утешать и радовать своих
близких, просто давным-давно их разлюбили? Или вообще никогда не знали этого
чувства. Как говорил герой фильма <Что такое любовь> своему приятелю: <Ты
считаешь мою жену мегерой, так как думаешь, что я должен ее забрать из
аэропорта. А я думаю, что хочу быть там, чтобы встретить ее. Вот и вся
разница>.