Мне приснилось, что я с женой попадаем в прошлое, даже не понимаю, как это всё возможно, нет, не то, что смотришь фильм о прошлом, а настоящее прошлое, там живут люди, которых я сейчас знаю. Но тогда я их не знал. Мы ехали с женой (не вспомню, с первой или второй) в каляске какой-то, какая тяга, не помню. Мимо нас проехал на велосипеде (кажется) наш знакомый, но не тогда, а сейчас знакомый. Я говою жене, смотри, это имярек (не помню, как я его назвал), и крикнул ему "эй, имярек!" Он повернул чуть голову в нашу сторону, и посмотрел, но поехал дальше, а я говорю жене возбуждённо "смотри, смотри, он ещё не знает, что мы знакомы". Помом мы входим в фойе какого-то здания, где люди. Многих я знаю. Помню, что я сижу в каком-то кресле, то ли коляске опять таки, но тут я вижу явно того, кого знаю, но тогда не знал, и другие такие же. Я привстаю, он смотрит на меня, они тоже начинают смотреть. Начинает развиваться какая-то реальность, мне делается совсем не так, как обычно, меняется дыхание. Мне становится дышать не то, что бы трудно, но и не так дышится. Я чувствую что-то невероятное, но оно всё более реально, приближение напрягает какую-то энергию, которая давит или что-то делает с чувствами. И тут я чувствую, что надо бы выходить из этого, не в силах как-то взять всё это под контроль, настоящий свой контроль, и я вхожу в реальность, которая всегда со мною, то есть, просыпаюсь. Я был конечно ошарашен этим, очень... Позже, вот ближе к сейчас, а прошло уже часа два с половиной, я подумал о снах своих, которые возможны дальше (они не часты), как о явлениях. Может быть, мне удастся как-нибудь выйти, и не вернуться, таким образом, избавившись от возможной мучительной смерти от какой-нибудь жестокой болезни. Испытанные, например, в этот раз, после операции моих спаек кишечника, рвотные чувства ночь напролёт, и эти рвоты, на шестую из которых только мучения отступили, запугали меня не на шутку. Я не хочу таких мучений, хоть и придётся принять, если суждено. Кстати, происходило это в палате на шестом этаже с открытым настежь окном. И я не раз думал о том, смогу ли броситься вниз. Ведь перспектив тоже нарисовать хороших не мог мне разум тогда. Но он (я) и трусил, и удерживал меня в палате. Сейчас вроде бы ничего, ем порционно, понемногу, пью воду вообще очень осторожно, тоже понемногу. После того ещё раз желудок вздулся переполненный жидкостью. Мне поставили зонд, и вышло минимум три литра, сразу же. Но это был уже второй случай, до рвоты не допустил я сам, подойдя к врачу, и рассказава ему своё состояние. Он сказал, что нельзя столько пить. Но до этого при посещении палаты не забывал повторять хотя бы один раз, что надо пить, пить (это он говорил всем в палате), чтобы за день выпивать три литра воды. На меня это не распространялось, скорее всего. После операции, если возможен такой эксцес, как растяжение желудка, и он тогда не в силах выталкивать из себя, нужно бы семь раз повторять, что есть порционно, через сколько, и на сколько раз растянуть еду. Это очень важно, и поконкретнее. То же самое с питьём. Если этому уделить столько же внимания, как и самой операции, то возможно избежать неприятностей. Мне бы хотелось, чтобы в больницах в дальнейшем так и было. Я, например, такого бы уже с собою не допустил, но у меня собственный опыт. Идти ко всему через собственный опыт непродуктивно, неэффективно. Надо вобрать накопленное, как можно больше, причём сделать это очень хорошо. И дальше поиск, чтобы добавить, прибавить в копилку человечества.