Есть план на ближайшие месяцы, а ещё есть страх от этого плана.
Это что мне теперь, брать и жить, принимать будни ложками, по одной раз в 24 часа?
Мне не нравится медленно двигаться. Это верно, но опасно. От этого чувствуешь подробно каждый момент. Мне плохо в моментах, мне нужно в present simple, где я хотя бы сравнительно ничего такая.
Спросила у друзей, которые говорят, что они мертвые внутри, мол, тоже давно не чувствовали ничего хорошего? А они — что ты, конечно, нет.
Друзей нет тоже, люди, о которых речь — скорее приятели. Я осталась в маленьком мире среди тех, кто меня готов простить за плохое настроение. Да и не очень понятно, что я могу людям дать, кроме горы аргументов, что мир сделан нескладно.

Будь все совсем плохо — будь я одинокой, толстой, безработной, без всяких способностей и планов — было бы может лучше. Не было бы так регулярно обидно, что у меня есть все, чтобы жить, а я не живу.

Вспомнился дурацкий момент — как почему-то дурацкие вещи застревают прочно в памяти — из отзыва на выступление Юлии Савичевой на Евровидении. «У неё было идеально готово выступление, это были как игрушки на сцене. Но она не играла, она работала, поэтому вышло плохо». Вот я тоже в свою жизнь не играю. И она портится, остывает, покрывается плёночной. А я так долго готовила.