Повадился к нам на работу ходить Клоп. Младший сын нашего директора. Скоро станет средним - его мама ждет ребенка. Так что на семилетнего пацана у его родителей тупо не хватает ни времени, ни сил.
Папаша занят расширением бизнеса, а мамаша спешно зарабатывает себе на декрет, проводит по десять процедур в день, стремясь успеть заработать максимум до того момента. Когда уже не сможет наклоняться из-за живота над кушеткой с пациентом.
Клоп приходит после трех часов, как правило, голодный, но полный энергии. Его приход приветствуется нашим раздраженным "Бля..." и спешным погружением в бумаги. С чего-то он проникся ко мне безмерной привязанностью, вписал в список лучших друзей (коих у него на папиной работе больше, чем в родной школе – это я, кое-кто из администраторов , в том числе и Момоко, парикмахеры, водитель-мастер-на-все-руки Дядя Миша и парни-ремонтники). Ему откровенно скучно сидеть просто так, он пристает ко всем, задает вопросы, трещит без умолку. При нем стоит держать язык за зубами, потому что он такой же болтливый дома. Это, кстати, один из поводов нашего к нему раздражения - как так, мы не можем при нем ругать его папу на все корки?!
Вначале его папа выдавал ему денег на поход в магазин за колбасой и батоном, но однажды, когда он застал сына на кухне за чрезмерными, по его мнению, остатками колбасы, он на свой справедливый, но скруджевский вопрос: «Зачем ты купил ПЯТЬ сосисок. Когда больше ДВУХ не съешь?» услышал честное детское: «Может, девочки (то есть мы) хотят», директор разозлился, сгреб сосиски в свою сумку, и на следующий день Клоп в магазин пошел с 30 рублями. Печеньем он, разумеется, не наелся, и мы кормили его яйцами из чьих-то запасов.
С одной стороны Клоп – избалованный и достаточно шумный ребенок. С другой – брошенный родителями малыш, который стремиться к людям, которые проявляют к нему хотя бы и не настоящий интерес.
Я о нем много слышала от Момоко еще до того как познакомилась. И была морально готова.
Он буквально висит на мне в офисе. Приходит, скидывает рюкзак и куртку, спихивает мою сумку с соседнего стула, усаживается и начинает трещать. Я даже не могу с ходу сформулировать мое к нему отношение.
В последние дни я нашла более или менее приемлемый выход. Я пытаюсь поручить ему мелкую несложную работу, например, подсовываю на разбор черновики – что-то порвать, из приличных листов вытащить скрепки и подложить в принтер. Он такой гордый сидит! Папе потом докладывал: «Пуся (это мне порвало шаблон по самое не могу), а я девочкам помогал!» Правда, трещать не перестает. Я виртуозно научилась поддакивать в нужные моменты и отвечать на вопросы, не слыша содержания.
И проникаясь к нему жалостью и сочувствием, а еще ощущая непонятную нежность, когда он подныривает головой между моим локтем и боком, рассматривая тоже, что и я, я вдруг поняла – моего терпения вполне хватит на собственного Клопа… Я доросла...