Только та любовь
Истинно прекрасна,
Которую венчает смерть…

- И еще, - Tagava, глава Странников Туманных Снов, оглядела немногих собравшихся, мысленно вздохнула и обратилась к эльфу стоящему, опервшись на одну из колонн. – Valle, я слышала ты спас гному из светлого клана. Ладно, сами когда то воевали за свет, но как ты посмел встречаться с ней дальше? Темных что ли нехватает?
Valle улыбнулся впомнив эту непоседливую гному, которая умела доставать его до самых печенок, в тоже время оставаясь ненавязчивой. С ней ему было весело. Что уже давно не случалось. Слишком он непонимал Агни. И слишком любил Айрис, чтобы отпустить.
- Таги, сложно сказать, что я в ней нашел, но я кажется в нее влюбился.
Tagava изумленно приподняла бровь. Мало кто смел называть ее так. Правда, еще больше изумил ее ответ эльфа. Влюбиться в гному. Кому скажи – не поверят.
Глава покачала головой и, вздохнув, произнесла.
- Ладно. Разбирайся со своими любовными делами сам. Но не мог бы ты делать это как-то незаметней. Я вчера достаточно наслушалась шуточек от Areus’а. Все, собрание окончено.
На выходе из Зала Собраний эльфа нагнал Бродяга, и, схватив Valle в охапку, прыгнул с добычей в одну из тайных ниш Замка Грез.
- Ты!!! Влюбился в эту!!! – У гоблина явно не хватало слов чтобы выразить свое то ли возмущение то ли восхищение, а, похоже, и то и то вместе.
- Брод. – Поморщился Valle. – Ты можешь выражать свои эмоции потише? И к тому же что такого? Скажешь, я в первый раз влюбляюсь?
- Да, нет. – Стушевался Бродяга. – Но. Как же Агни. И твоя верность Ай…
Взгляд эльфа не сулил собеседнику ничего хорошего. Только через пару секунд эльф сумел взять себя в руки.
- Давай не будем об Агни. И уж тем более про Нее. Если пойму что теряю контроль, может и спрошу совета. Но пока не лезь в мою жизнь. Я ж не лезу в твои отношения с Кармен. Разговор окончен.
Сказав это, эльф вышел из ниши, раскланялся с удивленными внезапным появлением из ниоткуда новичками, и вышел на балкон.
В воздухе веяло свежестью. Ночью над Белериандом бушевала гроза. И сейчас, ранним утром, земля и природа приходила в себя после ночной бури, расцветая всеми возможными красками.
Эльф вдыхал, свежий, наполненный запахами дождя и трав воздух, и пытался справиться с бурей бушевавшей у него внутри. Бродяга сам того наверно не желая задел старые, но дох пор незажившие раны у него на сердце. И от этого было очень тошно. Поняв, что справиться с собой не может, но и пугать молодых внезапным выбросом сырой силы не стоит, Valle, еле сдерживая себя, наугад переместился в одно из излюбленных мест, где мог провести время один, и рухнул на траву, отдаваясь рвущейся изнутри боли.
В сознании мелькали вспышки воспоминания, сменяясь одно за другим в беспорядочной последовательности и надевая уйти в спасительное обморок-забытие, терзая тело и истощая ауру. Наконец приступ кончился и обессиленный эльф, тяжело дыша, лежал на потемневшей от крови траве, невидяще уставившись в небо. Каждый вздох давался с трудом, сквозь клекот разодранных криком и залитых кровью легких. Тело покрывали многочисленные ранки, из которых кое-где все еще текла, а то и была тонкими фонтанчиками, кровь. Ногти на пальцах также были содраны и часть из них торчали в теле белесыми айсбергами. Это была кара Valle. Кара, которую он сам на себя наложил. Кара за то, что не сумел спасти единственную, кого он любил за свои 257 лет. Смертную. Айрис. Он понимал, что не мог в тот момент быть рядом. Но все равно винил себя в ее смерти.
- Айри. Милая Айри. – Простонал эльф и, закрыв глаза, бесслезно заплакал. Не обращая внимания на то, что тело начало регенерацию и восстановление. К ночи уже ничто не напоминало о том, что несколько часов назад тут катался от боли молодой эльф, раздирая себя.
Valle с трудом поднялся и, шатаясь, побрел к берегу горного озера. Ледяная вода обожгла тело и впилась в каждую ранку ледяными иглами. Но эта боль уже была спасением. Спасением того, что очередной приступ позади. Лежа на воде, эльф безучастно смотрел в ночное небо, составляя очередную ложь для Агни и Странников, где он был все это время. Но особенно для Агни. Агни была нынешней его спутницей. Но сейчас он понимал, что им обоим от этого союза только больнее, но как разойтись, чтобы это не ударило, ни по нему, ни по ней, он просто не знал. Фраза «я тебя не люблю, прощай», тут не подходила. Он все еще, где то в душе, любил ее. Но и она не была не слепой. Да и вечные ссоры никак не давали благополучия. И если раньше ссоры происходили из-за Айри, что порой очень сильно злило его, то теперь вмешались его верные исчезновения и игнорирование ее вызовов, когда он был вместе с Лоран.
Лоран. Это чудо гномячье, как в мыслях порой называл ее эльф, и вправду умело доводить его до белого каления двумя-тремя фразами. Но весь гнев разбивался об ее веселый смех, стоило ему всерьез попытаться «заняться воспитанием одной симпатичной Лораниной окружности, пониже спины». С ней Valle было весело и все тревоги или воспоминания отходили на задний план. И он был не против предложить ей официально предложить узаконить их отношения. Но вновь ставал вопрос, как тогда быть с Агни.
Эльф зарычал от собственного бессилия и невозможности найти выход. Видимо все же стоит поговорить с Бродягой.
- Думаешь, стоит? Этот гоблин тебе такого насоветует, жизни не хватит разгрести.
Valle мгновенно оказался на берегу, поставив на себя «высокие стены» и удерживая «шквал стрел». Но противника на берегу не было видно. Стоило эльфу рассеять заклятья как голос, теперь уже полный явного ехиства продожил:
- Ты бы уж оделся что ли. А то как то разговаривать с голым эльфом это конечно оригинально, но не думаю что я подостоинству оценю твои «прелести». И можешь не кидать своими заклятьями. Мне они не страшны.
С этими словами обладатель вышел на поляну. Им также оказался эльф. Очень молодой на вид. С донельзя хитрыми, насмешливыми, но мудрыми глазами.
Взглянув в эти глаза, Valle полностью развеял магию, поняв, что даже если бы хотел, с этим противником он не справиться.
- Вот и отлично! Одевайся, а потом поговорим.
Видимо то, что творилось у Valle в голове, не было для незнакомца тайной. Он не спеша оделся и уселся на созданный недалеко столик. Собеседник насмешливо рассматривал его не спеша начать разговор и видимо чего то желая услышать, но, не дождавшись, начал сам.
- Итак, что мы имеем. Донельзя молодой, глупый эльф, у которого была в прошлом великая влюбленность. Не спорь! – Оборвал незнакомец Valle, заметив, что тот сейчас начнет возмущаться. – Я знаю что говорю. Есть великая влюбленность. Есть скрытая любовь, построенная на уважении, и есть зачатки любви, которой не дает распуститься то, что я назвал ранее? И что мы будем с тобой делать?
- А что-то надо? – Буркнул в ответ Valle. И вообще ты кто такой, а?
- Ой, дурак. – Протянул незнакомец, сокрушенно вздохнув, и после, резко сменив тон, рявкнул. – Надо! Еще как надо! Ты понимаешь своей тупой эльфийской башкой, что своими метаниями ты сейчас губишь не одну свою, а четыре души! Айри тем, что не можешь отпустить и ей приходиться находиться здесь, не имея возможности уйти в сферы творения, чтобы через некоторое время воплотится вновь? Агни своей мнимой любовью, а Лоран, которая уже начала в тебя влюбляться, из которой может вырасти любовь, если опять дров не наломаешь, своими якобы ухаживаниями.
Valle, офигевший сначала от такого наезда, только глупо хлопал глазами, не особо понимая смысл слов. Но постепенно впитывая и понимая. И осознавая то, что осознавал давно, но чему упорно не хотел смотреть в глаза.
- Но что теперь делать?
Он поднял глаза на собеседника. Поняв, наконец, кого он видит перед собой. Сирион. Хранитель этих земель. Отдавший жизнь, но не позволивший начаться на этих землях междоусобной войне за территорию. И принятый в ореол святых всеми народами Средиземья, а теперь и Белерианда.
- Не знаю, мальчик. – Вздохнул Сирион, вставая. – Ты должен отпустить свое прошлое. Это главное. Но как. Я не могу сказать. Главное ты понял. Никогда не держи все в себе. Этим ты причиняешь боль еще и окружающим. Мне пора. Удачи.
- И помни! – Прошелестел голос где-то в небесах. – Всегда иди навстречу ветру!
- Навстречу ветру? – прошептали губы. – Если бы я знал, что это значит. И как именно надо идти ему навстречу. Если только полететь. Полететь?
Valle с задумчивой улыбкой посмотрел в сторону год, где он помнил бездонное ущелье. Полететь.
Связка перемещения совалась с губ и вот он уже стоит на краю. А ветер, никогда не утихающий тут поет ему песню.

Коснись теплом крыла моей души
Я жду чудес - я закрываю глаза
В который раз мне сохранили жизнь
В дороге в небо снова отказав
Но я вижу мост над горящей рекой
Я вижу тень твою впереди
Я знаю - мне ещё далеко
Сквозь ночь и память, сны и дожди
Но я успею - у меня есть крылья
Их плохо видно под смертной пылью
Я умею летать...
Смотри - мои следы стирает день
А дождь в окно опять смывает витраж
И крыльев плащ истрёпанный в беде
Опять тоскует по ночным ветрам
Я слышу зов, похожий на крик
Я вижу тени убитых птиц
Мне снова нужен древний язык
Потопом смытый с пыльных страниц
Так отпустите - откройте двери
Пусть мир вернёт мне прежнюю веру
И потерянный дом

Усталость охраняет мой покой
А в чаше кровь, как дорогое вино
И буквы в ряд уверенной рукой
Рождают вереницу страшных снов
Открой ворота которых нет
Я верю в то, что ты где-то здесь
Я бьюсь в молитве поздней весне
Ища в рутине благую весть
По слову песни забытый воин
Мой путь на небо заклят травою
Силой брошенных слов...
(Слова Тэм Гринхилл)

- Я отпускаю тебя Айри. Прости мою ложь Агни. Будь счастлива Лоран.
С этими словами эльф шагнул в пропасть, а ветер в ответ радостно взвыл….

***
- Valle. Валл. Да проснись же, милый.
- Агни? – удивленно спросил я, открыв глаза.
Это действительно была она. Но что тогда было то, что я видел. Сон? Непохоже.
Я рывком сел и принялся рыться в карманах, не особо задумавшись, а какого Читариуса я спал в одежде. Новые постановления Tagav’ы о политике клана лежали в верхнем кармане. Я с некоторым обалдениям перечитывал то, что и так помнил из собрания.
Агни видя мое замешательство, хихикнула и пояснила.
- Ты ввалился домой около трех по-полуночи и, не разуваясь, завалился спать. Да, к тебе с утра забегали Бродяга и некая гнома по имени Лоран. Но просыпаться ты никак не хотел.
- Лоран. – Пробормотал я. А потом серьезно посмотрев на назгулку. – Агни. Я не хочу это говорить, но нам надо разойтись. Я не приношу тебе ничего кроме горя и ссор. От которых хуже и мне и тебе. И я, кажется, начинаю влюбляться в Лоран.
Агни рассмеялась. И вроде успокоившись, но посмотрев в мои удивленные странным, на мой взгляд, поведением на мою откровенность, расхохоталась вновь.
Придя в себя, она пояснила.
- Валль. Просто уходя, она спросила меня о том, как я отношусь к тому, что ты ухаживаешь за ней. И я ответила, что на самом деле, и, думаю, ты с этим согласишься, мы в браке только на бумаге. Поэтому умывайся, дуй к гномам, заказывай у них кольцо, делай ей, наконец, предложение, а после пойдем праздновать наш развод и вашу с ней свадьбу.
- Агнишька. Я когда-нибудь тебе говорил, что ты была, есть и будешь самой доброй назгулкой свете!
Схватив уже почти бывшую жену на руки и покружив с ней по комнате, я поставил ее в центре зала и, чмокнув в носик, уркнул в ванну.