Выходи за меня замуж, – уже четвёртыё месяц твердил он.
-Ты же зелёный! – отказывалась девушка, первую неделю смеясь после этих слов, а сейчас произнося их машинально уже начинка злиться.
-Какой же я зелёный? – протестовал он.
-Вон, пойди, посмотрись в зеркало, - отвечала она, отсылая Ромку в спальню, отделаться от него пару минут, чтобы не отвлекал от уборки.
В мутном, засиженном мухами стекле между старых фотографий, открыток отражался юноша с непонятным цветом лица и в любимом зелёном галстуке, который специально одел свататься.
Понурый он возвращался в столовую, печально становился в дверях и смотрел на Лену.
-Сними этот кошмар с шей, - издевалась она, поливая цветы из стеклянной бутылки. А Ромка смотрел, как вода изумрудного цвета выливается из горлышка и становится прозрачной. И потом зеленеет в листьях.
Лена поставила лейку, пошла на кухню, мимоходом спросила жениха:
-Чай будешь?
Он кивнул и смущённо добавил:
-Зелёный, если можно.
Через пару минут они сидели за столом и по очереди делали глотки напитка неопределённого цвета. Потому что говорить было не о чем, а громкое отхлёбывание заполняло паузы. Рома держал тёплую, зелёную кружку, довольно жмурясь. Он представлял себе Елену в салатной рамке у себя на шкафу.
Через пару недель, 20 октября, была свадьба. Лена в платье по колено и с бледно-зелёным букетиков в руках вышла из загса под ругу с парнем в костюме не в чёрного, а почему-то болотного цвета. На ступеньках пили шампанское, казавшееся зеленоватым в руках молодых. Родители Ромы подарили малахитовую вазу, Ленины – сервиз.
- Фамилию-то будешь менять? – спросил захмелевший свёкр. – теперь Зелёная?