И ради спасения души не в силах был бы я вспомнить где и когда судьбой выпало мне увидеть этого человека. Судя по всему, Родослав своей личностью затмил все происходившее вокруг него, так, что даже память пятнадцатилетнего подростка не смогла бы этого вспомнить. При разговоре с ним впадаешь в легкое самозабвенье и забываешь обо всем происходящем.

            Наружность его была из тех, какие случается увидеть раз в жизни. Лицо его не отличалось каким-либо особенным выражением; увидев это лицо, вы тотчас забывали о нем,  но потом не могли отделаться от смутного и неотвязного желания восстановить его в своей памяти. Даже самые мимолетные страсти мгновенно отражались на этом лице, как в зеркале, но, подобно зеркалу, оно не сохраняло никаких следов исчезнувшей страсти.

           Он поражал своими глубокими познаниями в искусстве. Мог часами рассказывал об очередной картине, которую увидел на днях. Между тем Родослав обладал невероятными лингвистическими способностями. Бывало процитирует по-испански что-то из Мигеля де Сервантеса: 

          Ven muerte tan escondida,

           Que no te sienta venir,

           Porque el plazer del morir

           No me torne a dar la vida.

           Должно быть, в переводе это ознает пессимистичные строки про приход  смерти в качестве освобождения от несложившейся любви.

            Помню он что-то рассказывал по-гречески из Демосфена. Дословно запомнить никак не смог, но вроде  быэти строки повествовали о молодом бойце не вернувшемся из боя.