Патти Смит посвящается.
Мой флакончик относительно старенький, ещё со стеклянным матовым бантиком.
«Кабошар» жёсток и горек, прям, как рельса. В этих качествах он превосходит «Бандита» нового толка. При этом «Бандит» немного более кожаный, травы в нём зелены, пряность его сумрачна, а ночная степь колышется, как шерсть спящей собаки. «Кабошар» темней и чётче: рассыпанный табак вперемешку с крошёным гудроном в кармане косухи, стебли и соцветия черны, прямы и сухи, специи резки. Такая стройность имеет столько же отношения к строгости и статичности, сколько военные ботинки на ногах неформала-пацифиста к армии. Эстрагон с гвоздикой изображают вольный дух нигилизма, носящийся словно бы сверху, в аспидном небе над остальными компонентами, приводя их в таинственное невидимое движение.
Всегда удивлялась некоторому несответствию своего ощущения шипров с чужими описаниями. Многие ароматы, которые, согласно многочисленным отзывам, должны бы требовать каблуков, крахмальных блуз и отутюженных лацканов, я воспринимаю как нарочито небрежные, даже «грязные». И «Бандит», и «Кабошар», и даже благородные Бальмановские шипры роднятся общим аккордом, похожим на прорастающие семена и песок на зубах. За эту вот свободолюбивую неряшливость я их и люблю. Ибо красивых ароматов к шёлковым платьям и лаковым туфлям сотни, а к докерским ботинкам, фланелевым рубашкам и прочным курткам с капюшоном — единицы.