вместо традиционного ласт кристамс, пусть будет долли партон - хард кэнди кристмас. не хрустящий снег под ногами, а чуть подтаявщий и уже серый. в руках промокшие от снежинок бумажные пакеты со свежим хлебом.

как почти прошедший, две тысячи десятый меня убедил в том, что новый год - это семейный праздник. излишнее количество незнакомых лиц ничего хорошего не сулит.

почему я одна сижу за рулём? тут как минимум есть 2 причины: во первых ОН готовит лазанью (я была в принудительном порядке снята с должности повара) и во вторых, опять же в принудительном порядке я должна была ехать 3 квартала, потому что Фрау Тоцевски испекла последние в этом году буханки самого вкусного хлеба во всём Франкфурте.

его родители по материнской линии живут в Германии, и вот в кое-то веки нам удалось прилететь в город, о котором я ничего не знаю, в город, где нет ничего мне родного, но где, почему-то, так спокойно, хочется слушать радио и смеяться.

я обожаю его бабушку, которая по секрету, на днях, созналась, что кое-как знает русский. и что я, как она говорит, солнышко, и моя улыбка тёплая. на что, я обычно крепко обнимаю её и тихонько поплакиваю от счастья, что я часть этой семьи.

на подоконнике стоит лампада, на полке возле тумбы с посудой лежат две лампочные гирлянды: одна - жёлтая, другая - синяя. я, только что переобувшись шаркаю большими мягкими тапочками по старому деревянному полу, который, между прочим, выглядит куда моложе своих 103х лет. да, я знаю много пикантных деталей. на пример их династия кошек, всех до одной называли Мици. а ещё, у них есть свой фамильный рецепт имбирного печенья.

если быть точнее, то сегодня 25 декабря, у меня есть как минимум четыре часа на сборы, наполовину разряженная батарея на телефоне, две сандаловые и три лавандовые свечи жаждущие быть зажжёнными. высокая кровать заправленная двумя покрывалами и торчащие из под неё коробки с моими туфлями.

никакие подарки мне не нужны, ну, если только рецепт их печенья и бабушку впридачу! нет ничего теплее, чем мои тапочки, и нет ничего слаще, чем его поцелуи на уголках губ.

его папа с раннего детства играет на фортепиано и их совершенно роскошный белый рояль стоит готовый ко всему. я, уже стучащая по деревянному полу своими высокими каблуками ( да, да, ломая все традиции я надела шпильку, там все 8, а то 9 сантиметров! ) жду, когда Ральф исполнит что-то из своих сочинений.

а у нас с ним всё серьёзно. но мы пока не помолвлены. поэтому мы будем спать в отдельных комнатах. а может мы и вовсе спать не будем. скажи мне, кто вообще спит в Рождественскую ночь?

во дворе стоит длиннющая пушистая ёлка, на которой висят несколько деревянных табличек с надписями. что-то на немецком. и несколько не очень больших стеклянных шаров. лампочки загораются по какому-то механизму ровно в двенадцать. часы на моей руке сообщают, что осталось ещё 40 минут.

слева сидит ОН, справа его сестра - Элли и её муж Джо, напротив Ральф и Джина, бабушка Эрна и её двоюродная сестра Ивон. только что позвонил дядя Рон, он же родной брат Ральфа. Рон со своей семьёй уже на полпути. я с нетерпением жду малышей Карла и Софи. запах запечённой индейки сам по себе гуляет по дому и кажется, что уже скоро начнутся чудеса.